Первая часть
Солнце спряталось за тучи, словно не желая видеть всего кошмара, творящегося на Земле, и пошёл мелкий, но противный дождь, капли которого благодаря сильным порывам ветра попадали едва не во все щели, не оставляя никого в радостном расположении духа. И эта неприятная ноябрьская погода полностью соответствовала душевному состоянию Владимира, потеплее укутавшегося в тёмно-коричневое пальто так, что из-под наклонённой головы виднелись только глаза, мрачно смотревшие под ноги. Он возвращался домой из приюта, не разбирая дороги, ведь только что была истрачена его последняя попытка хоть немного исправить совершённые ошибки и избавиться от всепоглощающего чувства вины.
"Это я, это я во всём виноват! Если бы я не уделял столько времени работе, если бы пришёл в тот злосчастный день в квартиру вовремя, если бы знал, что для Крис это настолько важно, если бы, наконец, просто извинился, не доводя всё до бешеного конфликта, ничего бы и не произошло. Как я посмел так отвратительно поступить с ней!" – именно такие мысли бесконечно преследовали его уже на протяжении двух недель, а именно, с момента ужасной трагедии.
Третьего ноября, в четверг, он обещал возлюбленной приехать домой пораньше, чтобы вместе отправиться в театр на долгожданную премьеру нового спектакля "Дни Турбиных" Михаила Булгакова, на котором она невероятно долго мечтала побывать. Однако в связи с необходимым трудным налоговым отчётом ему нехотя пришлось задержаться, так как тот должен был быть готов уже к следующему дню. Мужчина быстро позвонил своей девушке, сказал, что, к сожалению, не сможет вернуться к назначенному времени, так что ей придётся идти в театр одной, и, находясь на взводе и будучи в страшно раздражённом настроении, даже не стал слушать её упрёки, быстро выключив телефон и с головой окунувшись в работу. По окончании заполнения множества бумаг он возвратился домой и, как ни странно, увидел Кристину, которая, судя по всему, не пошла на премьеру, а сидела на протяжении часа за кухонным столом и безмолвно плакала.
Между ними разразился громкий скандал, наполненный обвинениями в непонимании с обеих сторон.
– Я так хотела попасть на этот спектакль! Ты же знаешь мою любовь к творчеству этого писателя, знаешь, как долго я жила в маленьком городе, как люблю театры и как мечтала хоть раз – всего лишь один раз – прочувствовать эту театральную атмосферу и увидеть неоднократно прочитанные события вживую!
– Между прочим, я и так тебе нашёл эти билеты – причём с огромным трудом – и заплатил немаленькую сумму за них. А сегодня никто тебе и не запрещал туда идти. Если бы так уж сильно желала, то непременно бы пошла.
– Ты не понимаешь, – она ненадолго замолчала, чтобы выдохнуть и продолжить разговор без слёз, то и дело ручьём выливающихся из её глаз и превращающих элегантный вечерний макияж в палитру неаккуратного художника. – Я непременно хотела пойти туда именно с тобой… Мы вместе уже четыре года, но вдвоём выходили куда-то всего пару раз. "Дни Турбиных" – это всего лишь один-единственный пример того, что профессия тебе гораздо важнее меня. А ты помнишь, как… – Крис несколько раз всхлипнула, прекратив сдерживать эмоции и продолжая словно в исступлении. – Как Эвелина приглашала нас с тобой в гости во Францию. Мы могли бы провести в её доме целую неделю, могли бы посетить самые интересные места Парижа и набраться новых впечатлений, но ты… Ты даже отказался просить у начальства отпуск, хотя давно его заслужил! Видите ли, комиссия, проверка, необходимо быть на месте. Ладно, я, допустим, могу это понять, однако зачем же было врать, что тебя не отпустили? Ты этого не знаешь, но я сама ходила к твоему директору и спрашивала, почему тебе, одному из лучших сотрудников, никак не могут дать отдых. И представляешь, что он мне ответил? – девушка выждала паузу, рассчитывая услышать хоть какие-то слова от собеседника, но, не дождавшись их, продолжила: – Он сказал, что и не стал бы тебя задерживать и позволил бы уйти даже на две недели вместо одной, однако впервые слышит об этой просьбе!
– Успокойся, пожалуйста. Я стараюсь только ради тебя, как же ты этого не осознаёшь? – Владимир ударил кулаком по столу, и вся посуда, стоящая на нём, слегка зазвенела. – Хочу, чтобы мы жили в достатке и ни в чём себе не отказывали. Мне нужно добиться повышения, а потом будет просто всё, что ты захочешь. Неужели тебе так трудно подождать?
– Как я вообще могу быть уверена, что ты проводишь всё своё время именно на работе, а не у какой-нибудь любовницы, раз даже твой начальник, возле которого ты якобы находишься постоянно, не знает о той же самой Франции?
– Я, значит, мучусь, отказываю себе во сне и развлечениях, сутками напролёт сижу в кабинете, едва ли не позабыв о самом себе, чтобы ты была счастлива, а теперь ещё и слышу обвинения в неверности! Не знал, что "спасибо" выглядит так.
– Володя!
– Да что, Крис? Что ты ещё от меня хочешь? Не могу я бросить работу, не могу добавить в день дополнительное количество часов, чтобы хватало на всё!
– Мне плохо… – она вмиг побледнела.
– А мне, значит, хорошо, да? Ты думаешь, приятно слышать твои слова?
Девушка внезапно потеряла сознание и рухнула со стула прямо на ламинат, в последнее мгновение успев разглядеть раздвоившееся гневное лицо мужчины и почувствовав безумную головную боль.
– Крис! Крис, ты слышишь меня? – после оцепенения, длящегося несколько секунд, он наклонился к возлюбленной, попытался слегка потрясти её за плечи, и, не получив желаемого результата, быстро вызвал Скорую помощь, после чего сжал руку Кристины и горько заплакал, начиная дрожать от нервов, прокручивать в воображении произошедший диалог и невероятно сильно винить себя.
Чёрный щенок лабрадора, с белым пятном на грудине в форме сердца, прежде забившийся в угол от слишком шумных разборок, вышел из своего укрытия и, медленно виляя опущенным хвостом, будто чувствуя собственную вину в произошедшем, подошёл к хозяевам и, не увидев никакой реакции на своё присутствие, аккуратно лизнул щёку девушки, ожидая увидеть открывшееся сияющие голубые глаза и ощутить её объятия.
– Симба, фу! Ещё тебя здесь не хватало!
Пёс сделал несколько шагов назад и остался стоять, обнюхивая откинутую в сторону руку любимой владелицы, не чаявшей в нём души, и виновато глядя на Владимира.
– Да не стой же ты над душой! На место!
От неожиданного крика собака вздрогнула, убежала к себе на подстилку, легла на живот, положив голову на лапы, и стала наблюдать из коридора за дальнейшим развитием событий.
Вскоре ломающего руки и тихо рыдающего мужчину отвлёк от переживаний стук в дверь, которую он мигом отворил, а дальше и сам не понял, как оказался в карете Скорой помощи сжимающим руку Крис и без конца неосознанно восклицающим:
