ГЛАВА 1
[Василина]
Ничегошеньки не вижу! Мягкая тканевая повязка не позволяет разглядеть, где я нахожусь. На плечах лежат большие мужские ладони. Руки крепко связаны за спиной.
Меня куда-то ведут. Вокруг витает аромат опасности и очень приятного мужского парфюма. Это лимон и... вербена? C легким мускусным шлейфом.
Цокаю каблуками, проклиная себя за то, что вообще вышла сегодня на улицу. Да еще и оделась как раз для похищения! Высокие каблуки, юбка в обтяжку и блузка. Сходила, блин, на собеседование! Но тут наступаю на мягкий ковер, теряю равновесие и чуть не падаю.
Меня подхватывают сильные мужские руки. Уверенно, крепко.
— Ай! Аккуратнее можно? — взвизгиваю, но похититель ловко вставит меня на ноги.
— Не рыпайся, — низкий мужской баритон щекочет слух, — тогда всё будет хорошо.
Наверное, мне должно быть страшно? Но почему внутри нет ни страха, ни ужаса?
Мы входим в комнату, ощущаю это по смене запахов. Принюхиваюсь. Точно! Здесь еще кто-то. Об этом мне говорит врывающийся в нос яркий аромат черного перца и кедра.
— Привет, Василина, — игривый голос не похож на тот низкий, подчиняющий, коим обладает первый похититель.
Молчу. И тут с меня срывают повязку. Верчу головой. Хм! А здесь неплохо! Стильный такой интерьерчик. Кожаные кресла, полумрак. Прям интим какой-то! Еще и кровать какая огромная! А зачем я здесь?
Издаю нервный смешок.
— Боишься? — владелец баритона выходит на свет.
Ого! Высоченный какой! Бритый, в костюме, а глаза какие хищные! Второй сидит в кресле. Ноги расставил, видать, достоинство жмет. Тоже в костюме. Темноволосый, с щетиной. Это мода у мужчин сейчас такая? Или денег на бритву не хватает?
— Скорее, обескуражена, — осматриваюсь и прикидываю, смогу ли на этих каблучищах добежать до двери и смыться.
— Знаешь, зачем ты здесь? — спрашивает тот, что с баритоном.
— Ну... нет... — блею, понимая, что нифига не успею, меня догонят и сделают всякое нехорошее.
— Твой муж нам денег должен, — тот, что с щетиной нагло лыбится, — круглую сумму, Васечка.
Хм, а винирчики ничего так, дорогие!
— Я его уже месяц дома не видела. И вообще подала заявление на развод! — выдаю, вздёрнув подбородок, — если найдете говнюка скажите, чтобы во вторник явился в ЗАГС. А мне пора!
Смелость города берет. Так меня учили. Так что резво разворачиваюсь и бодро топаю к выходу.
— Погоди, цыпочка, — голос улыбашки меняется, становится реально жутким.
Ноженьки тут же врастают в пол. До меня медленно доходит...
— Раз Ромчик твой не заплатил... — лысый обходит меня по кругу, щупает взглядом, вот прям аж в трусики забирается.
— Ничем не могу помочь, — пищу, — меня вообще сын дома ждет! Я мать-одиночка без пяти минут. Откуда у меня средства?
— Васечка, — мурчит он, — ты не поняла, детка?
Второй подходит сзади, лысый стоит прямо передо мной. И теперь я реально в полной ж...
— АЙ! — взвизгиваю, когда лапы улыбашки ложатся на мою талию.
— Придется отработать, сладкая. Ваася, — тянет он.
— К-как? — теряюсь поначалу.
— А вот так!
Тресь!
И пуговицы моей единственной рубашки разлетаются по полу. А взору лысого предстает упругая «троечка», облаченная в кружевной лифчик.
— Красивые сиськи, Ромчик не дурак, — рычит он, накрывая ладонями мою грудь, — мягкая, упругая... ахуеть улов. Какая сладкая рыбка. Девочка, что надо.
А я... а что я? Вместо того, чтобы бояться и трястись, смело наблюдаю за тем, как ручищи бандюка сминают мои полушария.
По коже проносится странное ощущение. Волнообразное, дикое, скручивающее живот в тугой узел. Желание. Долгое отсутствие секса заставляет реагировать не так, как положено жертве похищения. Прикрываю глаза, окунаюсь в эти порочные ощущения.
Бандюки освобождают мои руки. Щелкает застежка лифчика.
— А знаете, что... — стону, когда кружево падает к моим ногам, — давайте! Ромчик ваш в постели вообще никакой был!
Мужики сначала замирают. Привыкли, видать, запугивать невинных дев. Но потом переглядываются. Лысый накрывает мою голую грудь своими ручищами. Огромными! А из-под дорогого пиджака выглядывают яркие татуировки.
Господи, меня никогда так не тискали! По-звериному, с голодом, желанием.
— Значит, ты согласна, Васечка? — улыбашка медленно расстегивает молнию моей юбочки, скалится.
— Да! Согласна! Но с одним условием.
Мужики явно обескуражены моим напором. А что? Я не человек, что ли? Меня муж не трахал уже больше года! Ну в самом деле!
— Слушаем, — они оба явно веселятся.
— Это же отель, да?
— Верно, цыпочка.
— Хочу нормально выспаться, до утра чтобы! Вы не поверите, каково тащить на себе трехлетку! И отработайте, как следует, чтобы я спала аки младенчик! Ах, да, и за номер вы платите.
— Договорились, детка, — хрипит лысый и накидывается на мой рот, словно голодный зверь, — ты не пожалеешь.
***
— Васечка, ты уверена? Может, вернется твой Ромка-то? Всяко лучше, чем одной... подождала бы, — сетует мама, стоя в проеме нашей с мужем ипотечной квартиры.
— Ну уж нет! Его месяц нет, мам! МЕСЯЦ! — реву, как разъяренный носорог, — на работе не знают, где он! А заявление в полиции вообще проигнорировали, потому что рецидивчик. Ну сколько можно-то?
— Так поди помер... — испуганно восклицает мамуля.
— Да щаз! Этот живучий. Если бы помер, тельце хладное давно бы в морге оказалось. Шляется где-то, может с любовницей. В любом случа, нафиг он нам с Сашкой такой сдался!
Пару раз мой муженек непутевый уже исчезал. Потом спустя неделю-другую появлялся с деньгами. Я прощала. Вопросов не задавала. Да, может показаться, что я та еще меркантильная особа и вообще терпила, но всё ради ребенка. Благополучие Сашки для меня — главный приоритет. Пока я была в декрете, приходилось приспосабливаться. А любовь к мужу уже давно в прошлом.
Бодро вытаскиваю шмотье некогда любимого супруга и швыряю в модный чемодан.
— Наверняка у бабы какой-нибудь затесался. Скатертью дорожка!
— Мамочка! — сыночек топает ко мне, сонно хлопает глазками.
— Иди ко мне, мой хороший, — обнимаю его.
Единственное, что осталось от моего непутевого мужа хорошего, это наш сын Саша. Он такой хорошенький в этой голубой плюшевой пижамке. Чувствую, как к глазам подступают слезы.
Ну Ромка, попадись мне, кусок д...
— Васечка! — восклицает мама, — давай, я одену его. Не забудь, что внучок сегодня у меня ночует! Хочешь к бабуле, мой сладкий?
— А где папа? — Сашенька смотрит на меня своими голубыми глазами, а я хочу оторвать мужу его х... голову.
— Папа уехал на время по работе, — ласково глажу малыша по головке, — иди, одевайся. Сейчас вы с бабулей пойдете кататься на горке. А потом поедите любимого мороженого.
— ГОООЛКА! Молооозка! — довольно кричит сын, и я радуюсь, что в таком возрасте его очень легко отвлечь.
Они с мамой идут одеваться, а я как сижу на полу, так и не встаю.
