© Наталья Истомина, 2022
ISBN 978-5-0056-7111-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Тихая ночь медленно опустилась на город, укутав в звёздное покрывало близлежащие дома и дворы. Неслышными шагами она прокралась в комнату, где у окна, в старом кресле-качалке, сидела пожилая женщина с кошкой на коленях. Леди медленно покачивалась в кресле и вела неторопливый разговор с кошкой, мурлыкавшей ей в ответ.
– Ах, ты только посмотри, дорогая Миледи, какое красивое сегодня небо! Сколько красивых сияющих звёзд появилось на небосклоне. Помню, когда-то у меня было такое же чёрное платье с сотней мелких серебристых звёздочек, расшитых на рукавах. Я и мой Густав, мы ходили на балы и кружились, кружились, кружились в вальсе часами напролёт. А потом мы садились в автомобиль и неторопливо ехали по ещё спящим улочкам города. Ах, какое это было чудесное время! Как я любила моего Густава! Как жаль, дорогая моя Миледи, что ты не умеешь говорить. Мы обязательно поговорили бы с тобой о той рыбке, что ты любишь; о тёплом молочке в твоей любимой мисочке; и об этом ужасном корме, которым тебя пытаются кормить мои любимые внуки. Но я-то знаю, что ты любишь на самом деле.
Миледи приподняла голову и благодушно мурлыкнула.
– Ах, милая моя Хозяйка, если бы только я умела говорить, как много интересного могла бы тебе рассказать! Сколько на самом деле в этом небе обитаемых планет, где учёные тысячи лет бьются над разгадкой смысла жизни разумных существ. Или о нашем астероиде, откуда мы прилетели на эту планету, мечтая поработить глупых землян, живущих охотой. Долгое время мы наблюдали за людьми, вынашивая грандиозный план захвата. В конце концов мы притворились милыми зверьками и тихонько проникли в ваши дома, надеясь таким образом выведать людские слабости. Но, сделав лишь один глоток чудесного молока, мы забыли о плане порабощения землян и навеки остались в ваших жилищах. Так наши воины превратились в милых пушистиков, мирно спящих на коленях бывших врагов.
Тёплая ночь всё сильнее окутывала комнату, медленно убаюкивая старую леди и кошку. Только маленькая серая мышка еле слышно шуршала в углу.
– Звёзды, молоко, любовь… Ах, если бы вы умели разговаривать, я бы рассказала вам, что смысл жизни заключается в кусочке хлеба, который я отнесу своим голодным мышатам.
– Тук-тук. Тук-тук, – бился воробей в окно палаты. Он недовольно расхаживал вдоль окна, чирикая, время от времени подлетал к окну и громко стучал в стекло маленьким клювиком.
Крошечная стрелка часов медленно ползла к двенадцати. Из других палат начали выходить девушки, направляясь в столовую.
– Тук-тук. Тук-тук, – снова застучал воробушек по стеклу.
Наконец одна из обитательниц палаты проснулась.
– Ой, девочки! – вскрикнула она. – Наш воробушек прилетел!
Маленький серый воробушек был любимцем палаты номер восемь. Он прилетал изредка, но каждый раз – с хорошими новостями. Его появление означало благополучные роды у кого-нибудь из девушек, лежавших в этой палате. Вот и сегодня он принёс благую весть.
– Конечно, он к Ольге, – засмеялась рыжеволосая Зойка. – К кому же ещё?!
Ольга дольше всех обитала в палате. На своей койке у самой двери она лежала уже третью неделю в ожидании крохи. За это время воробушек прилетал раз пять, но всякий раз не к ней.
– Ребёнок сам знает, когда ему появиться на свет, – говорили врачи, пытаясь успокоить женщину. Но она беспокоилась ещё больше.
– Чик! – громко сказал воробушек, требуя завтрак.
Одна из девушек открыла окно и высыпала горсть семечек. Воробушек медленно обошёл угощения, расправил крылышки и, пролетев через всю палату, приземлился на Ольгиной тумбочке.
– Чик! – грозно повторил воробушек, не сводя своих маленьких глазок с девушки. – Чик!
– Что ж это я! – засуетилась она. – Конечно, бери! – девушка протянула воробью свою булочку. – Ешь. Не бойся.
Воробушек взял угощение и вылетел в окно. А ближе к вечеру, несколькими этажами выше, на свет появилась здоровая пухленькая девочка – Ольгина Любушка.
Спустя несколько дней воробушек снова прилетел к Ольге, в её новую палату. Влетев в окно, он оставил на тумбочке несколько цветочков, таких же синих, как Любушкины глазки.
Проснулась ночью от шороха. Кто-то настойчиво выполнял свою работу в дальнем углу моей комнаты. Поёрзала на кровати – шорох временно прекратился, но ненадолго.
Говорят, домовые оберегают серых обитателей частных домиков. Да я и не против их обитания в подвале или на чердаке нашего дома, но никак уж не в моей комнате. Двое – слишком много для комнатки три на четыре.
Из соседней комнаты доносилось мирное посапывание племяшек. Все спали. Только я и мышка почти мирно существовали в мире неспящих.
Одна за одной вспоминались рассказанные кем-то байки о мышках: как сидела хвостатая обитательница в диване и грызла по ночам сберегательную книжку… В моей комнате, конечно, не было сберегательных книжек, но вот учебников… просто в избытке.
– Эй, – тихо позвала я мышку, – будь добра, съешь-ка мою теоретическую грамматику.
На следующее утро, сложив учебники в сумку и второпях съев бутерброд, я умчалась в институт. О ночной гостье вспомнила только следующей ночью, когда она снова разбудила меня настойчивым шорохом. На этот раз казалось, что она сидит прямо под моей кроватью и грызёт одну из ножек. Я представила, как кровать, не выдержав над собой такого издевательства, начинает крениться и в конце концов обрушивается под моим весом.
Мысленно рассмеявшись, я снова уснула, но ненадолго… Проснулась буквально через полчаса от того, что кто-то пробежал по моей ноге. Остаток ночи я провела с включённым светом, твёрдо себе пообещав, что следующей ночью нас будет трое!
Конечно, в нашем доме была кошка, но, честно говоря, я её недолюбливала. Её мать была моей любимицей: рыжая красивая кошка с отвратительным характером. Катьке от матери достался только характер.
В любом случае с ночной гостьей надо было что-то делать, а другой кошки в доме просто не существовало. Итак, следующей ночью нас было трое: я – на кровати, кошка – под кроватью, мышка – в своём углу. Всё просто отлично! Спокойно поворачиваюсь на бочок и наконец мирно засыпаю…
Проснулась среди ночи от похрапывания кошки на моей подушке и привычного шороха в углу комнаты.
– Чёрт. Катька, брысь! – в сердцах крикнула я, скидывая кошку на пол.
Наступило воскресенье: валяйся сколько хочешь, вставай когда хочешь, делай что хочешь – не жизнь, а просто рай для студента!
Я спустила ноги с кровати, протянула руку, чтобы открыть дверь комнаты.
– Иди уже, охотница! – засмеялась я над кошкой, но… Катька не хотела уходить из комнаты. Ни молоко, ни кусочек мяса не могли выманить её оттуда.
