- Какая же ты сволочь!
Слеза, копившаяся на нижнем веке, наконец набрала вес и сорвалась на щеку. Вика моргнула, ресницы склеились и оставили под глазом черный мазок туши.
Не водостойкая, пробежала огородами мысль.
Поиск трусов, затерявшихся между сбитыми простынями, украл у сцены весь пафос. Можно было гордо встать и уйти, а вместо этого я суетливо шарил по всей кровати, пока не нашел их на полу.
Она смотрела на меня так, как будто я бросил ее на пороге загса, причем глубоко беременную.
- Напомни, пожалуйста, - попросил я, натягивая боксеры, на тыльной стороне которых обкуренные крокодилы играли в карты, - когда я тебе что-то обещал?
Кстати, если с девушкой все хорошо, труселя эти кажутся очень даже прикольными. Но как только становится плохо, чувствуешь себя в них полным дебилом.
Крыть было нечем, поэтому Вика молча всхлипывала, размазывая по лицу остатки макияжа.
Если бы девушки отдавали себе отчет, как непривлекательно выглядят, когда плачут, наверно, делали бы это только в полном одиночестве. Конечно, иногда бывает сложно удержаться, согласен, но те, которые слезами пытаются разжалобить, чаще всего оказываются в пролете. Наверно, кого-то это и может растрогать, но у меня всегда вызывало желание пополнить черный список телефона еще одним номером.
Отец говорил мне: отношения с женщиной можно выяснять где угодно, но только не в постели. И я всегда этому правилу следовал. До сегодняшнего дня. Пока разомлевшая после секса Вика не начала прозрачно намекать, что месяц отношений – достаточный повод для знакомства с ее родителями. Еще полчаса назад я не собирался заканчивать все так резко, но тут понял: пора уносить ноги. Во всех смыслах.
Обычно я старался разрывать отношения так, чтобы обиженные подруги не втыкали иголки в изображающую меня куклу вуду. С Викой не вышло. Оргазм – убийца концентрации. Она все поняла по моему лицу, которое я не успел сгруппировать. И понеслось…
Одевался я как солдат по тревоге. Но даже за эти несколько минут выслушал о себе много интересного. Сообразив, что слезы не помогли, Вика пустила в дело яд. Уже подойдя к двери, я оглянулся, чтобы посмотреть на нее в последний раз.
Едва прикрытые простыней метровые ноги и грудь третьего размера с нахально торчащими розовыми сосками. Пухлые губы и длинные светлые волосы. Такая Вера Брежнева в ее лучшие годы. Красивая девка и очень секси, но сейчас она не вызывала во мне ничего, кроме желания больше никогда ее не видеть.
- Счастливо, - сказал я, взявшись за дверную ручку. – У тебя осталось еще одно занятие, но лучше будет, если попросишь другого инструктора.
Подойдя к машине, я понял, что день окончательно не задался. Мой Миц попался в коробочку. Сзади его подпирал бампером черный Кашкай, а спереди раскорячился, занимая полтора места, пошкрябанный красный Матиз. Наверняка его хозяйкой была такая же Вика, которая даже самокат не смогла бы припарковать так, чтобы никому не мешать.
Я обошел обе машины – бумажек с телефонами не обнаружилось. Разумеется, их оставляют только те, кто умеют парковаться правильно. Я, например. Если бы Матиз стоял ровно, мне удалось бы выбраться, пусть и в пятьсот приемов. Но он выставил зад на проезд, не оставляя мне никаких шансов. Конечно, можно было от души пнуть ту или другую машину, чтобы взвыла сигнализация. Но не факт, что хозяин услышит и прибежит.
Для начала я решил немного успокоиться. Перешел дорогу и устроился на бульваре на скамейке, так, чтобы видеть машины. Благо, лето и тепло, да и торопиться особо некуда. Закурил и задумался о своем житье-бытье, которое меня в целом устраивало. За исключением нескольких напрягающих моментов.
***
Наверно, я и правда дебил, но некоторые вещи вряд ли когда-нибудь смогу понять. Это такая альтернативная вселенная.
Нет, я никогда не считал, что мужчина теряет интерес к женщине, едва получив доступ к святая святых. Первый секс – это тест-драйв. Ты садишься в новенькую сверкающую машину, выезжаешь из салона, и от этой поездки во многом зависит, уедешь ли ты на ней домой и будешь ли любить, холить и лелеять, пока смерть не разлучит вас. Неважно, чья. Твоя, машины или чувства к ней. Может, прокатишься и влюбишься, возьмешь кредит и будешь восторженно целовать в шильдик. А может, скажешь менеджеру: извини, парень, но ехало-болело. Конечно, есть и другие факторы, например, по карману ли тебе такая роскошь, но мы ведь сейчас не об этом, правда?
Короче, где-то в глубине души во мне все еще жил романтик, который наивно верил, что из искры может возгореться пламя. Что unico amore способна вылупиться из случайного перетраха на заднем сиденье машины. Однако поганый реалист и прагматик возражал: вряд ли с девушкой, которая готова раздвинуть ноги через час после знакомства, хлебнув сомнительного адреналина за рулем, возможно что-то серьезное. Хотя бы уже по той пошлой причине, что то же самое она, вполне вероятно, уже не раз проделывала и проделает с кем-то еще. Меня абсолютно не волновало, есть ли у моей случайной партнерши кто-то параллельно – разумеется, при соблюдении техники безопасности. Но свою женщину делить с кем-то я не собирался.
Как ни странно, я надеялся ее когда-нибудь встретить – свою, единственную. Хотя искал явно не там. Точнее, не искал, а ждал, когда сама на голову свалится. Почти как девчонки, мечтающие о принце на белом коне. Типа, счастье и на печке найдет. А пока оно бродило где-то на стране далече, вполне оправдывал свое давнее, еще институтское прозвище. Енот-потаскун – так меня звали, отталкиваясь от фамилии Енотаев и моей любви, сугубо практической, к женскому полу.
Да, так вот я никогда не мог понять претензий девушек, которые, переспав фактически с первым встречным, ждут от него вечной любви и верности. Для меня-то это был такой секс-фастфуд. Сытный дешевый перекус на скорую руку. А слезы и упреки при расставании – что-то вроде изжоги после гамбургера. Да, не слишком здоровая кухня, но пока я не нашел для себя ни французский ресторан, ни домашний борщ с котлетками.
Со своими мимолетными подругами я знакомился в основном на рабочем месте. Когда в качестве инструктора пытался научить водить машину очередную ТП, купившую права.
ТП, если кто не знает, расшифровывается как тупая… хм… женский половой орган. Грубо, но придумано не мной. В любой сфере есть своя терминология, и у автомобилистов в том числе. ТП отличается от обычного чайника тем, что сочетает в себе полное нежелание соображать и феерическое самомнение. И, кстати, может быть любого пола. Правда с мужчинами мне приходилось сталкиваться намного реже, потому что самомнение не позволяет им опуститься до мысли о том, что не мешало бы подучиться. Как будто наличие прав автоматически превращает их в Шумахеров. Кстати, мой отец звал их именно так. Только с ударением на последний слог.
