ЧАСТЬ I. ПРОТИВОСТОЯНИЕ ЛЮБВИ И СМЕРТИ
ГЛАВА 1. Рассказывает о жителя Беррингтон-холла
Старинная лесная дорога, уходящая вглубь темных чащ, которой пользовались разве что редкие пассажиры и лесные животные, сейчас громогласно исполняла свои обязанности. Кавалькада, состоящая из двадцати всадников и добротного экипажа, запряженного четверней, без промедления мчалась по узкой тропе, минуя особенно темные участки рощей, что встречались им на пути. Всадники переговаривались между собой, особенно когда выезжали на просветленные участки, бурно выражали свои переживания. Это был обученный наемный отряд, состоящий из проверенных и надежных патрульных – бывшие солдаты королевской гвардии, отвоевавшие в колониях не один год и усмирявшие отчаянных бирманцев. В число их даже входило несколько сипаев, которые оставив службу в колониальной Индии, перебрались в Англию. Эти восточные воины особенно разговорчивы, вели диалог на своем наречии, когда отвоевывали у леса право двигаться дальше. Экипаж тоже был предназначен для таких выездов: решетчатые окна, укрепленная дверца и металлический корпус, покрытый черной лаковой краской. Путники знали куда отправлялись и перестраховались заранее. Кучер, восседавший на козлах, находился в подобии кабинки, что укрывала его от нападений сзади и сбоку. Лошади были в специальной упряжке, которая предусматривала параллельное соединение сбруи с вожжами. Чтобы при потере даже троих животных, карета продолжала двигаться. Вся конструкция была изготовлена под заказ и влетела владельцу в кругленькую сумму по тем временам. Но знатный богач не скупился обезопасить свою жизнь, держа при себе личный отряд военных. Теперь этот самый богач ехал в карете со своим спутником, недовольно оглядываясь на закатные всполохи на небе:
– Мистер Уэнсли, неужели нельзя было подождать до утра, и в утренние часы отправится в столь опасное путешествие?
– Мистер Батлер, не беспокойтесь обо мне, я не боюсь ночных сумерек, уже не боюсь. Но не хочу, чтобы что-то или кто-то помешал мне осуществить задуманное. Если я задержусь у вас на ночь, к утру все будут об этом знать, а мои друзья довольно быстрые, чтобы достичь пределов вашего имения еще до моего отъезда. Я просто не могу ни с кем объясняться и никого уговаривать. Тем более, что на их стороне будут ваши сыновья.
– Что ж, не скрою, придется иметь дело с вашими друзьями и родственниками, негодующими от того, что я лично везу вас в замок Дарквудских рощ, но я уважаю ваше решение, и пойду на любые переговоры, даже самые эмоциональные. Видит Бог, ваш дядя с меня спросит обо всем, только доберется до городка. С вашей премилой сестрой, я думаю, проблем не будет, но ее компаньонка может на меня наброситься – такая нервная особа.
– Именно ее я не хочу видеть, пусть уважает мое решение, оно продиктовано долгом, а не прихотью. С дядей мы как-нибудь объяснимся, он прекрасно знал, что мне предстоит пройти, так ему и передайте.
Фрай был не настроен сейчас разглагольствовать по этому поводу и дальше, его спутник тут же прекратил всякие разговоры, обдумывая свое положение. Так они добрались до ворот Беррингтон-холла, бедный сторож побежал открывать своему господину калитку.
– Дальше я сам, – заверил Фрай своего провожатого и вышел из кареты.
– Желаю вам всего наилучшего, я постараюсь следить за вашими делами в замке, через моих людей, но сам туда не пойду. Боюсь, что со мной может случиться помешательство или иное помутнение разума. До встречи, мистер Фрай, надеюсь, мы еще увидимся, и если что понадобится, передавайте весточки через слуг.
Пастор слегка кивнул в знак согласия и пошел к сторожу, чтобы тот проводил его в имение. При себе Фрай имел небольшой чемоданчик с самыми необходимыми вещами, он не предполагал, что надолго задержится в этих стенах. Экипаж покидал местность так же стремительно, как и прибыл. Фрай с долей сожаления наблюдал за скрывшимся отрядом бравых патрульных и отъездом своего благодетеля – легкая печаль перед свершением грандиозного. Он встряхнул это наваждение и пошел вперед со слугою.
Сторож выглядел седым старичком, немного прихрамывал и постоянно пугливо озирался. Он представился Бирюком и просил только так его и назвать, без каких-либо приставок. В дальнейший разговор не вступал, был угрюм и молчалив. Интересно, что пришлось увидеть этому человеку в своей жизни, да еще прислуживая в столь опасном месте? Но разве не понятно, что здесь даже стены пропитаны смертельной опасностью, хотя замок был великолепен. Ощущалось, как с легкой руки заботливых хозяев, постоянно происходили обновление фасада и внутреннего убранства. Без этого старая кладка обязательно дала бы трещину, но ее поддерживали: Каменные глыбы отшлифовали, упрочнили фундаментные плиты, положили на новый раствор. Вымостили аллею, обсадили карликовыми деревцами, что получили популярность благодаря торговли с новым светом. Это не была многовековая руина, нет, вполне современное здание, что чудесным образом сохранило предание веков и теперешние усовершенствования. Деревянный частокол заменили каменной кладкой, потом и вовсе ее убрали, оставив донжон и прилегающие крепостные сооружения, связанные с замковой стеной. Теперь уже не было надобности оборонять жилище, стены исполняли роль архитектурного экспоната. Небольшие смотровые башенки остались, но они поросли плющом и казались зелеными великанами с огромной несоразмерной головой. Таков был замок, некогда созданный для фортификации западных земель от набегов северных народов, позже – противостояние саксов и норманнов, а также для защиты королевских земель во время противостояния вельможных семейств. Он выстоял многие осады, благодаря внутреннему источнику, что поддерживал сооружение в целостности. Сейчас же, черные рощи отгородили его от остального мира, замок полностью погрузился в молчаливое уединение. Может поэтому молчал Бирюк, когда сопровождал молодого пастора, нет, не до главного входа, он вел джентльмена к отдельному домику, который расположился во внутреннем дворе крепости, примыкающий к донжону. Здесь, по словам сторожа, жила вся прислуга, по вечерам в замке никого не было, очень страшные вещи там происходили. Он вспомнил предыдущего владельца, как тот порой выбегал во двор в ночном халате и колпаке, и орал, что есть силы.
Фрай хотел расспросить детальней, но слуга на многое пожимал плечами, мол – я не знаю или не велено о таком распространятся. Интерес постепенно угасал, правда, пастор здесь и все увидит своими глазами. Они дошли до служебной застройки и их вышел встречать управляющий поместьем. Он представился Теодором Делайлом, ему вручили записку от патрона, с которой тот ознакомился за несколько минут, потом про себя кивнул и обратился к прибывшему пастору:
