- Марфута, на тебя вся надежда. Проследи за оболтусами.
- Мамуль, не переживай, все будет хорошо.
- Смотри, Марфута, чтобы они дом не подожгли и не вызвали бл… - Варвара Тихая отработанным жестом запечатала мужу рот. Он отнял женину руку от своих губ, поцеловал ладонь и снова обратился к дочери: - В общем, ты все сама знаешь, Марфуш.
- Да, папа, я все знаю, - она приподнялась на носочки, поцеловала отца в щеку, потом обняла маму. – Все будет в порядке, не переживайте. Езжайте спокойно, отдыхайте. Ростиславу Игоревичу и Полине Алексеевне привет.
Марфа еще смотрела вслед выезжающей машине, когда из-за дома раздался громовой раскат хохота пяти молодых луженых глоток. Петька с Пашкой, их закадычный друг Ромка Ракитянский и еще пара их приятелей праздновали окончание второго курса. Раздался еще один взрыв хохота и какие-то вопли. Марфа вздохнула. Она пообещала родителям присмотреть. Но не обещала, что без членовредительства!
***
За эти детским садом лучше наблюдать из дома, со второго этажа. Здесь не так жарко. И окно как раз выходит на ту сторону, где расположилась буйная компания – там находились беседка, мангал и бассейн. Марфа села в кресло-качалку, прижалась затылком к вышитой пионами подушке, оттолкнулась ногой. Старое кресло тихонько заскрипело. Отец несколько раз чинил его, предлагал выкинуть - но Марфа не позволяла. Она любила это кресло, эту подушку - память о бабушке. В этом кресле Марфа всегда чувствовала себя очень уютно, так, будто тебя обнимают родные теплые руки.
Из приоткрытого окна раздался очередной взрыв хохота, а потом всплески. Мальчики решили охладиться в бассейне. Пусть.
Ни за что не подумаешь, что это будущие юристы. Их работа – закон. Что может быть важнее и серьезнее закона? А они…
- Топи его, топи!
- Кишка у вас тонка утопить Ракитянского!
Марфа еще раз вздохнула. Нет, не дадут эти товарищи спокойно посидеть. Она прижала ногой перекладину, встала и подошла к окну.
Как же хорошо, что у них такой высокий забор! И такой большой участок. Перед соседями хоть не будет стыдно.
Великолепная пятерка будущих юристов плескалась в бассейне нагишом. Они устроили там настоящую потасовку, в бурлящей воде то и дело мелькали руки, ноги, плечи, спины. И обнаженные мужские ягодицы.
Нет, ну правда, как дети, честное слово. Марфа смотрела на эту потасовку с высоты своих двадцати четырех лет и положения профессионала с красным дипломом. Неужели и они когда-то вырастут? Глядя на возню в бассейне пяти великовозрастных балбесов, перемежающуюся наполовину матерным выкриками, в это верилось с трудом.
- Я вам сейчас покажу, как надо! – на бортик бассейна стремительно вынырнул блестящий от воды Ромка. – Я вам сейчас покажу мастер-класс прыжка в воду!
Он развел руки в стороны, потом поднял вверх, потом снова в стороны, снова вверх. Мышцы спины перекатывалась вслед за этими движениям. Плечи у него широченные, оказывается. Ниже спины все абсолютно идеально. Марфа вдруг поняла, что хочет, чтобы стоящий спиной к дому Рома обернулся. Такое странное и безотчётное желание. Такое неправильное. Такое… к чему оно?
Рома словно услышал ее. Он не повернулся всем корпусом, только лицом и плечами, оказавшись вполоборота. Но и этого Марфе хватило, чтобы заметить, как темно и обильно у него в паху. И все остальное она тоже увидела. И отшатнулась от окна. Через секунду раздался громкий всплеск и снова вопли и смех.
***
Ей пришлось жарить этим оболтусам мясо. Потому что, во-первых, она обещала папе, что дом не сожгут. А во-вторых, Марфа Тихая выпускница РАНХиГС, а, значит, мясо жарить умеет.
Ее окружали вверенные Марфе подопечные – чистые, с еще не до конца просохшими волосами, с голодным блеском в глазах и пивными бокалами в руках. Помогать она позволила себе только Павлусю – ему хоть можно доверить овощи порезать. А остальные только периодически получали по шаловливым пальцам, то и дело тянувшимся к грилю.
Нажарив кучу мяса – антрекоты, стейки и крылышки, убедившись, что на столе всего достаточно и выпив маленький бокал пива, Марфа погрозила оболтусам пальцем и ушла к себе наверх. Там, на втором этаже еще слышались какое-то время смех и громкие разговоры, но они на удивление быстро стихли. Утомленные возней в бассейне, вкусной сытной едой и пивом, второкурсники-юристы угомонилась вместе с заходом солнца.
Вот и отлично. Возложенная на Марфу высокая ответственная миссия успешно выполнена.
***
- Мрыся…
Марфа подскочила на кровати и почувствовала, как сильно и быстро бьется сердце. Спросонья она не сразу поняла, что происходит. В дверях спальни угадывался широкоплечий силуэт.
Только один человек называл ее так.
- Рома, что ты тут делаешь?!
- Они храпят все, как носороги… - Ромка прошлепал босыми ногами от двери к кровати. – Я уснуть не могу.
Матрас рядом с Марфой прогнулся. Глаза привыкли к темноте, и теперь Марфа с все возрастающим изумлением смотрела, как Ромочка Ракитянский вальяжно растягивается на ее кровати.
- Рома, кыш!
- Рома не знает такой команды.
- Ромка, ты с ума сошел! – Марфа пихнула его в плечо. – Ну-ка марш спать на диван в гостиной!
- Говорю тебе, там храп на весь первый этаж, - он смачно зевнул. – Не уснешь. Дай одеяло.
- Да ты… ты…
Подобрать точно подходящее ситуации слово Марфа не успела. Потому что ее неожиданно дернули за руку – и вот она уже лежит, прижатая спиной к мужской груди. А ее поперек живота обнимает… Ромочка Ракитянский.
- Вай, как хорошо… - на них сверху наползло одеяло. – Мрыся, ты такая приятная наощупь…. И пахнешь вкусно.
Марфа почувствовала, как его нос зарылся в ее волосы. А еще почувствовала, что из одежды на Ромке только трусы. Это в лучшем случае. И еще поняла, что пива они, похоже, успели выпить больше, чем она подумала. Потому что в противном случае Ромка бы не завалился к ней в постель и не полез обниматься. Вот что с ним делать, а?!
Попытка отодвинуться возымела ровно противоположный эффект. Марфу прижали еще плотнее.
- Мрыся, прекрати ерзать, давай спать.
- А если ты начнешь храпеть?
- Я обычно не храплю, - за спиной раздался еще один смачный зевок. – Но вообще есть гарантированное положение, в котором я точно не храплю.
- На крыльце перед входной дверью?
- Повернись ко мне лицом.
Марфа не собиралась поворачиваться. Но Рома разжал руки – и грех этим было не воспользоваться.
Не получилось воспользоваться. Марфа вдруг запоздало сообразила, что мальчик Ромочка – здоровенный двухметровый лось, который сейчас, как куклу, перевернул ее лицом к себе. И без лишних разговоров уткнулся ей лицом в грудь.
Марфа замерла. Сквозь мягкий трикотаж пижамы она чувствовала, как колется щетина. Щетина? Щетина?! У мальчика Ромочки – щетина?! И очень горячие руки, одна из которых плотно прижимается к ее пояснице – уже не через пижаму, а так, кожа к коже.
