Нет, други! Не дано мне стать другим,
Глагол менять, как кладь, на звон металла.
Отбившийся от места пилигрим,
Прибился к небу вместо пьедестала.
Нашёл любовь, а с ней, очаг и кров.
Под кровом ту, с которой до погоста.
Конечно же, совсем я не Иов.
Всем сердцем верю в Бога, просто.
Вновь, время разрезая на холсты,
Восходит солнце над Балтийским морем.
Как удивительно, бесхитростно просты
Все наши радости, и наше горе…
Закончен небосвод прощальною строкой.
А дальше лишь покой и благодать немая.
Он встретит и простит, раскаяниям внимая,
И ангел, так приветливо, уж машет мне рукой…
Строевой марш скр «Дружный»
Долг, Отечество, Честь
В наших сердцах есть.
Морских рубежей страж —
Дружный наш экипаж.
От первого вздоха до тризны
Стоим мы на страже Отчизны.
И помнил об этом, чтоб враг
Мы наш поднимаем Флаг.
Долг, Отечество, Честь
В наших сердцах есть.
Морских рубежей страж —
Дружный наш экипаж.
В кильватерном дружном строю
Мы встретим морскую зарю.
Господь освещает наш путь,
С него нам уже не свернуть.
Долг, Отечество, Честь
В наших сердцах есть.
Морских рубежей страж —
Дружный наш экипаж.
И будущие поколения
Продолжат наш путь без сомнения
Верой и правдой сильны
Дочери и сыны.
Долг, Отечество, Честь
В наших сердцах есть.
Морских рубежей страж —
Дружный наш экипаж.
Пока наши бьются сердца,
Выполним долг до конца.
Семь футов и ветер радушный —
Вперёд, экипаж Дружный!
Долг, Отечество, Честь
В наших сердцах есть.
Морских рубежей страж —
Дружный наш экипаж.
Эдуарду Луйку
Товарищ контр-адмирал!
Спасибо, что ты нас собрал.
Пока не прозвучал «аврал»,
Давай осушим наш бокал
И за друзей, и за врагов,
Красу Авачинских снегов,
И за полярную звезду.
За перископа борозду,
И, что вернулся ты домой.
Живой, здоровый, но седой…
За жён, детей, и всех внучат,
Которые тебе кричат —
Товарищ контр-адмирал,
Вновь День рождения настал!
Каштановый парад прощается с весною.
Дождь в такт аккомпанирует, в сиренях соловью.
А тот стараться рад, я вам секрет открою,
Избранница, соловушке сказала, – I love You.
Проложен лепестками, каштанового цвета,
Од дома моего до моря, краткий путь.
Природа в ожидании каштанового лета,
И в этом ожидании каштановая суть.
Как будто зачарован каштановой весною,
Не проронил ни слова влюблённый майский гром.
Не нужные слова с песка прибоем смоет,
А важные слова оставим на потом.
Каштановый парад уж завершает праздник.
Как на краю у жизни, у моря на краю.
В преддверье тёплых дней, наш соловей проказник
Всю ночку воспевает любимую свою.
Распрощался с солнышком пригородный парк,
Море с небом шепчутся, укрывшись облаками.
Дочь Петра, наездница, словно Жанна д'Арк,
Зрит морской закат под медными ногами.
Находившись по морям, туда-сюда,
Волны разрезая курносыми носами,
Отдыхают в гаванях Балтийские суда
Под охраной ангелов морских и небесами.
Растеряны зонтиков спицы
Любимая лета сестрица
Покинув далёкие страны
С бродягой лихим ураганом
Осматривает владения
Без всякого сожаления
Деревья и воду бьёт оземь.
Сентябрь, Балтийская осень.
Море, море белое…
Волны – губы спелые
Шепчут поцелуями.
На песке рисует мир
Персиковой палочкой
Юная русалочка.
В небе солнце звонкое
Лопнет перепонкою,
Разольётся радугой
Над далёкой Ладогой.
Волны поют, как в песне, строка
Одна подпевает другой.
На горизонте, из-за далека,
Кони небесные – облака,
Устроились на водопой.
Волны взлетают под небеса
Одна играет с другой.
Вмиг сотворив красоты чудеса,
Бьются о мачты и паруса,
И вновь возвращаются в строй.
Волны врываются на берега,
Одна помогает другой,
В дюнах Балтийских, закончив бега,
Тают в янтарных песках. На века
В них обретая покой.
Поэт по жизни, моряк по нраву
Поэт по жизни, моряк по нраву.
Крутил штурвал когда-то, как ни крути,
Преодолеть сумею, любую канаву,
Не говоря уже про морские пути.
И защищать умею родную державу,
И писать умею, как будто, стихи.
И пусть держава мной гордится по праву,
И стихи мои не так уж плохи.
Поэт по жизни, моряк по нраву.
Крутил штурвал когда-то, как ни крути,
Преодолеть сумею, любую канаву,
Не говоря уже про морские пути.
Вот сегодня я встал, спозаранку,
И тельняшку одел, и гюйс,
И отбил, как положено, склянку,
И давленье померил, и пульс.
Поэт по жизни, моряк по нраву.
Крутил штурвал когда-то, как ни крути,
Преодолеть сумею, любую канаву,
Не говоря уже про морские пути.
В норме показания давления,
Пульс в груди поёт и клокочет.
И творю я стихотворения
Из пульсирующих в сердце строчек.
Поэт по жизни, моряк по нраву.
Крутил штурвал когда-то, как ни крути,
Преодолеть сумею, любую канаву,
Не говоря уже про морские пути.
Поэт по жизни, моряк по нраву,
И на груди тату штурвала и кремля.
Я так люблю свою родную державу,
Но вот она не очень любит меня.
Морской поэт – одиночка
Не прибивается к стаям.
За пазухой, нет, не заточка —
Душа нараспашку простая.
В письме знак любимый – точка,
Ответ на вопрос – многоточие…
Жизнь продлена в рассрочку,
В нагрузку, со всякими прочими.
Уж подано три звоночка,
Рифмы обменены на у. е.
Морской поэт – одиночка
Ушёл в одиночное плавание.
Не завершён тройной его прыжок.
Хотел за горизонт, а получилось в высоту.
Как лошадей, загнал сердечный свой движок.
И звёздные поля, с тех пор, у ног его цветут.
Мальчишески просты, его мечты.
И боль души обычная, земная.
Народ с поэтом разговаривал на Ты.
Любовь людей к нему, не знала края.
Молитвами исполнятся мечты.
Поэт – пророк и душ целитель.
Чем ближе к Господу, тем больше простоты.
Для каждого своя, у Бога, есть обитель…
А без него, любая высота, не высота,
И та звезда далёкая, совсем не та.
Поймёшь без примечания, без сноски.
Поэт, Владимир Семёнович Высоцкий.
Друзья любили стихи в себе и людях,
А он просто любил людей и стихи.
Друзья правду матку лупили из всех орудий,
А он всё думал, что люди не так уж плохи´.
Друзья искали истину в каждом слоге,
И вдохновенье черпали в сакральности рифм.
А он просто любил с людьми диалоги,
Не опасаясь уткнуться в подводный риф.
И, если была совесть в советской эпохе —
Олицетворенье ее, конечно же, Роб.
А люди просто были не так уж плохи,
Но фильм окончен, спасибо, камера, стоп…
Беседа с поэтом Евтушенко Женей
Я хотел побеседовать с поэтом
Евтушенко Женей,
Но не смог до него, при этом,
Дойти трёх саженей.
Да, конечно же, он не Пушкин,
Да и я не Онегин.
На небесных теперь макушках
Лежат белые снеги…
Беседа с Иосифом Бродским
Я хотел побеседовать с поэтом Иосифом Бродским,
Но не смог, без стыда за себя, заглянуть в его душу.
И теперь вот с чувством таким, незабвенно скотским,
Остаётся лишь, шёпот уходящих шагов его, слушать…
Африке Бамбаатаа и другим.
«Где та молодая шпана,
Что сотрёт нас с лица земли?»
Пел поэт в бирюзовых штанах
Вскормлённый у Спаса на Крови…
