Со дня смерти лондонского миллионера Питера Оутиса прошла неделя. Родные и близкие усопшего собрались у адвоката. Тот зачитал завещание. Единственным наследником был объявлен полугодовалый внук миллионера Брайан Гарвей, а опекуншей – мать Брайана Энн, дочь Питера Оутиса.
Муж Энн, менеджер Джордж Гарвей выслушал завещание без особого энтузиазма.
Вечером Энн, немного смущаясь, заговорила:
– Дорогой! Я вижу, папино завещание тебя не очень порадовало…
– Для радости нету причин!
– Одна причина всё же есть.
– Наши акции поднялись в цене?
– Ты будешь папой!
Джордж вместо ожидаемой буйной радости неожиданно «взорвался»:
– ЧьИм папой?! Нищего ребёнка, которого старший братик, когда подрастёт, сможет вышвырнуть на улицу?!
Тут он увидел изменившееся лицо жены и спохватился:
– Любимая, прости! Я совсем помешался на этом проклЯтом наследстве! … Я рад, что у нас будет ребёнок!
– А я уже не рада! – закричала взбешённая супруга, но тоже спохватилась. – … То есть рада, конечно, только боюсь, что он вырастет таким же подлецом, как его папаша!
…В положенный срок Энн родила второго сына. По совету Джорджа его назвали Томасом – в честь брата покойного Питера Оутиса.
Однажды молодая смазливая служанка Селестина Голдинг шла по коридору. Вдруг дверь кабинета хозяина отворилась, и оттуда вышел чернобородый садовник Рамси Макензи.
– Не волнуйтесь, мистер Гарвей! – презрительно усмехнулся шотландец, закрывая дверь кабинета. – Этот ребёнок никогда не будет стоять у Вас на пути!
Затем, не оборачиваясь, направился в противоположную от Селестины сторону.
Бледная от страха служанка бросилась в сад, где хозяйка гуляла с детьми.
Через 10-ть минут разъярённая Энн втащила упирающуюся Селестину в кабинет мужа и приказала:
– А ну-ка, повтори то, что ты мне сейчас рассказала!
Служанка, запинаясь, поведала про услышанную последнюю фразу Рамси Макензи.
В глазах Джорджа мелькнул страх. Но Гарвей быстро взял себя в руки:
– Это клевета!
– Какой смысл Селестине, – не поняла Энн, – ни с того, ни с сего на тебя клеветать?!
– Да в том-то и дело, что «с того и с сего»! Эта «прелестница» переоценила свои «прелести» и попыталась затащить меня под одеяло. Но я имел несчастье хоть и с трудом, но устоять перед её чарами.
– Не преувеличивай свою стойкость! – усмехнулась Энн. – Ведь при её-то длинном языке, если бы ты не устоял, об этом узнала вся улица наша, а может быть даже вся наша страна!
– Проницательная ты моя! – рассмеялся Джордж.
– Это всё ложь! – закричала служанка. – Я до сих пор честная девушка! Только проверять не советую! И Вы, мистер Гарвей, вообще, не в моём вкусе! Даже не пойму: чтО эта Глэдис в Вас нашла?!
(Служанка Глэдис Макензи была дочерью садовника.)
– Значит, ты, любимый супруг, спишь не только со мной?! – хмыкнула Энн. – Впрочем, тебя можно понять – Глэдис довольно миленькая!
– Конечно, сплю! – саркастически воскликнул Джордж. – А эта малютка (он кивнул на Селестину) поёт нам колыбельную!
– Действительно, – обратилась хозяйка к служанке, – с чего ты взяла, что твой хозяин нарушает, … точнее, перевыполняет (!) супружеский долг?
– Чувствую! Они иногда так друг на друга смотрят…!
– Хватит! Не выдержала Энн. – Придётся нанимать нового садовника и двух служанок!
– Почему двух?! – забеспокоилась Селестина.
– Потому, что я увольняю тебя и Глэдис!
– Ну, её – понятно. А менЯ-то за что?! – взвилась увольняемая. – За правду?!
– За ложь! Я не верю ни единому твоему слову!
– Не хотите верить!
– Нахалка! – возмутилась Энн. – Да тебя за один твой язык надо вышвырнуть!
– Дорогая! – осторожно начал Джордж. – Насчёт Селестины согласен. – Но зачем увольнять садовника с дочкой?
– На всякий случай, для профилактики. А вдруг в словах этой уволенной выдры есть хоть сотая доля правды? … И учти, мой дорогой супруг! Если с головы Брайана упадёт хоть один вОлос, мне придётся искать нового мужа. А тебя я сгною в тюрьме!
Селестина, Глэдис и её отец были уволены.
Прошло два дня. Наступило 3-ье августа. Энн, как обычно гуляла с детьми в саду перед домом.
Вдруг от ближайшего дерева метнулась тень. Энн резко обернулась. Она успела заметить чёрную бороду и почувствовала запах хлороформа.
Когда женщина пришла в себя, то увидела своего младшего сына Томаса, хныкающего в своей коляске.
Старший сын Брайан, наследник многомиллионного состояния, бесследно исчез.
Трудно описать состояние обезумевшей от горя матери. Как фурия ворвалась она в кабинет мужа и выплеснула на него всё, что накопилось в исстрадавшейся душЕ.
Сквозь поток оскорблений Джордж понял, что какой-то мужчина с чёрной бородой похитил Брайана.
– Это не Макензи! – воскликнул Джордж. – Он же очень любил Брайана и часто играл с ним.
– Кого он любил и до чего доигрался, выяснит полиция! – крикнула Энн и схватила телефонную трубку.
Джордж рванул телефонный провод и вырвал его «с корнем».
– Уймись, несчастная! – крикнул он. – Да! Я перед тобой виноват! И садовника с дочкой ты уволила правильно! А вот сплетницу Селестину можно было бы и оставить. Всё, что она сказала – чистая правда! Только вот выводы, которые ты сделала из её правдивых слов…
Энн, не дослушав, выбежала из кабинета и закричала:
– На помощь! Арестуйте его!
Джордж грустно вздохнул и достал небольшой чемодан. Затем открыл сейф, забрал часть банкнот и положил их в чемодан.
Тут в кабинет ворвались слуги. За ними вошла хозяйка.
– Мало тебе похищения ребёнка, – воскликнула она, – так ты ещё и грабежом занялся!
– Я взял не все деньги, – ответил муж, – а только те, что честно заработал! К похищению же Брайана я непричастен. И думаю, что Рамси – тоже. Только пока не могу это доказать.
– Ничего, суд разберётся! – «успокоила» его Энн.
– Это вряд ли! – возразил Джордж.
Затем достал из открытого сейфа… револьвер и закричал:
– Дорогу!
Он выбежал из дома и вскоре скрылся. Несмотря на приказ хозяйки, безоружные слуги не рискнули преследовать вооружённого беглеца.
Энн сперва хотела вызвать полицию, но затем благоразумно решила, что столь деликатное дело следует поручить частному детективу.
Друзья посоветовали обратиться к Оливеру Уэйну, уже зарекомендовавшему себя раскрытием нескольких запутанных преступлений.
