***
Слухи о происшествии на заимке, где Колчак с Жигой чуть были не поджарены каннибалом Гаврилой и милиционером Кактусом, облетели весь город. Вовка уже задыхался, когда его бесчувственное тело омоновцы вынесли на воздух. Жига быстро оправился, после выпитого эметина. Фура скончалась со ржавым напильником в боку на заимке. Кактус, бывший капитан милиции, проткнул своему другу печень и сбежал в лес, где там сгинул бесследно. Искать его не стали, так, как уверенность быть смертельно обмороженным или разорванным дикими зверями в глухом лесу была велика. Нередко случалось, когда в сильные морозы даже бывалые охотники не справлялись с выходками вероломной природы. Когда их силы иссякали они, ложились на снежную перину и уходили в вечный сон. И только по весне находили обглоданные тела горе – охотников. Так, как это были в первую очередь камышовые охотники, которые пренебрегали друзьями и ходили в одиночку по неизвестным тропам с большим запасом спиртного. После этого случая знакомые не давали проходу Колчаку с Жигой, выспрашивая подробности о лесных обитателей, но сами они толком ничего не знали, поэтому ответов интересующие люди не получали. Вовка Колчак, всю информацию черпал сам от Надежды. Она сказала, что самого Гаврилу в бане разнесло по кусочкам от взрыва, что собрать его было невозможно. То, что он занимался каннибализмом, это была самая натуральная чушь, хотя захоронения человеческих останков было откопано немало. Но это были бомжи, которым не смогли бы помочь, ни одни медики.
… Не прошло и двух недель после этого нашумевшего случая, как на следующий день после Рождества, всю область облетела жуткая весть: – В онкологическом центре была убита врач Беда Манана Львовна. Версия этого жуткого преступления была одна. – Случайный наркоман при ломке добивался дозы, в чём ему было отказано. Тогда при помощи ножа он решил свои проблемы. Сейф с наркотическими препаратами был дочиста выпотрошен. И ещё одна важная деталь, которую выдал следствию Иван Романович. У Мананы на теле не оказалось серебряного жетона с бриллиантом в 0,5 карата. Но всё равно убийца не был арестован, по причине его не установления. Ни следов, ни улик он после себя не оставил. Видео съёмки тоже ничего не дали. Похоже, было, что это дело сдадут в архив, так, как искать жетон с бриллиантом, шансов практически никаких нет. Был на подозрении в прошлом один убийца врача по фамилии Пальцев. Но эта зацепка лопнула, как мыльный пузырь. У Пальцева на момент убийства было железное алиби. И мало того этот Пальцев давно перековался в очень важного и уважаемого бизнесмена. На этом ход следствия затормозился. Иван Романович несколько раз тревожил прокуратуру о новостях следствия, но кроме развода рук и покаянных отговорок, ничего не получал. Её хоронили полгорода, прилетели из Канады все дети и внуки. Один Альберт был без детей, так как семьёй ещё не обзавёлся. Дед Роман настаивал, чтобы его сноху похоронили на их погосте в Осинках, но Иван и родственники Мананы из Абхазии решили похоронить её на городском кладбище. Но этим, трагическим случаем несчастья рода Беды не закончились. С разницей в один месяц Иван Романович похоронил самых дорогих для него людей, – престарелых родителей. Вначале ушла мать, а затем дед Роман. Но сам себя к такому финалу не готовил, был всегда бодр и свеж и порой выходил на поле в ветеранских матчах. Если, конечно, спина позволяла. Позвоночная грыжа не давала покоя ему несколько лет. Ему неоднократно предлагали прооперировать её. Но он как увидит своих знакомых с костылями после такой операции, сразу отметал предложения родных и медиков.
***
Это был не день физкультурника, а ежегодный спортивный праздник в начале лета коллектива физкультуры судостроительного завода. На этом празднике всегда в первую очередь чествовали ветеранов спорта. Это был живой и радостный праздник для активных людей. На улице в этот день было безлюдно. И это понятно! Основная масса людей находилась на стадионе, на пляже и на дачах. Была солнечная июньская погода. На стадионе играла маршевая музыка и, сквозь неё прорезался, словно канонада оживлённый шум зрителей, перемешанный с аплодисментами.
– Видимо футбол идёт? – подумала Ирина Савельева и посмотрела на часы. Обе стрелки находились в положении на цифре двенадцать. Она явно нервничала и постоянно через открытые ворота смотрела на широкую аллею, откуда должен был показаться Иван Романович Беда. Она опоздала ровно на тридцать минут. На душе была тревога, что он, не дождавшись её, покинул стадион один. Она суетливо кружила вокруг своего видавших виды старенького автомобиля, беспрестанно бросая взгляды в сторону ворот. Когда на горизонте выросла спортивная фигура Ивана Романовича, или Деда, как его называли близкие люди, Ирина быстро взяла с переднего сиденья своих Жигулей букет цветов и сделала торжественное лицо.
Дед бодрой походкой вышел со стадиона, с пренебрежением осмотрел средство передвижения Ирины. Что – то про себя пробурчал, но букет взял и, нахмурившись, её уколол:
– Почему ты девушка припозднилась? Ведь праздник уже кончился. И тебе не мешало бы на спортивную арену заглянуть.
Ирина улыбнулась и галантно взяла под руку Деда:
– Что я парадов не видела. Настоящий праздник у нас ещё будет – и, открыв дверь своего автомобиля, стала оправдываться. – В магазине задержалась, не думала, что на кассе много народу будет. Прямо, советские времена.
– Ты советские времена не трогай, – недовольно отрезал Дед и с неохотой залез в машину. Устроившись в кресле и осмотрев салон, добавил: – Хоть бы тачку себе правильную купила. На ископаемом транспорте мне ещё не приходилось ездить.
Ирина кокетливо возмутилась:
– А чем тебе Иван моя машина не по нраву?
– Больно невзрачно – позорный вид у твоей машины. Похож на дореволюционную самокатную тележку нашего земляка Ивана Кулибина.
– Зато никто не угонит, – парировала Ирина.
Дед весело хмыкнул:
– Да это понятно, что не угонят, но желающих точно очередь выстроится, как в мавзолей.
– Очередь прокатится на моём «Ягуаре?» – обрадовалась, как ребёнок Ирина.
– Но! Но! Не восхваляй свой тарантас. Очередь выстроится, только для единственной цели, чтобы на капоте твоего «народного дилижанса» оставить свои ароматные испражнения в виде кабачкового пудинга.
Ирина не ответила на колкость Деда и завела машину. Она свернула в проулок, после которого выехала на шоссейную улицу. Там для неё было раздолье. Она надавила на газ и, в открытое окно дверки моментально ворвался горячий воздух, который разметал её причёску на голове. Она, не сбавляя скорости, приподняла стекло и посмотрела на Деда. Их взгляды встретились. Но продолжения разговора не последовало. Дед понял, что она обиделась. И, чтобы загладить свою вину, неожиданно предложил ей:
