Аркаша Сапожков - Хуже некуда. Стихи и песни

Хуже некуда. Стихи и песни
Название: Хуже некуда. Стихи и песни
Автор:
Жанры: Киберпанк | Эротические романы | Юмор и сатира
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Хуже некуда. Стихи и песни"

В данной книге представлены стихи Аркаши Сапожкова, являющиеся в свою очередь текстами песен из репертуара рок-группы «Хуже некуда».

Бесплатно читать онлайн Хуже некуда. Стихи и песни


© Аркаша Сапожков, 2017


ISBN 978-5-4485-8034-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

«Да, я шут, ну так что же»

(Рецензия на сборник Аркаши Сапожкова «Хуже некуда»)

Когда читаешь подряд стихи Аркаши Сапожкова (Максима Куликова), то создается впечатление непрерывной езды с тяжелыми препятствиями. И при чтении одного стихотворения такое же чувство, но препятствие встречается чаще всего одно, иногда два. В чем здесь дело?

Поэт намеренно разбивает дорогу, устраивает на ней завалы, роет ямы. Иначе трудно объяснить, почему одна часть дороги прямая, ровная, как в «Сентябрь, поэтичная пора…», а другая лишена точной рифмы, напрягает сбоем ритма, нарочитой корявостью. И даже в этой относительно гладкой вещи первое слово – сентябрь – лишено одного необходимого для гладкописи слога. А чаще всего мы встречаем резкие лексические перепады. То, что у, я бы сказал, менее решительного провокатора сглаживалось бы постепенным переходом от нейтральных слов к нарочито брутальным, в стихах Сапожкова подается дерзко, вот вам! «Осенний листок» – название настраивает на элегический лад. И ритм выбран меланхолический, но каков лексический ряд: кандидаты, валютный оскал, фракции, ассигнации, коллекторы. Автор честно дает понять – другим «осенних листков» у меня для вас нет.

Автор правдив, понимает, что элегиям и вальсам места нет.

В нарочитой сшибке лексических пластов: начало – «Любови все сословия покорны», через строку – «Реальная братва елозит порно», – и состоит, как мне представляется, особенность языка Сапожкова. Мы нет-нет, да поддаемся знакомому ритму, – «Любовь у всех своя, коварен Бог» – перекликается с нами Высоцким поэт, и тут же – «Любовь порой живёт в дерьме и поте». Я бы назвал этот прием двойной провокацией: и первая строчка с уже «вызывающим изъяном» – «Под шерри бренди и Чака Берри», вторая же бьет в ту же точку с нарочитой силой – «На лавке в сквере торчали геи». Похожий прием: две строчки почти нейтральны, а следующие две бьют: «На свете люди есть наверняка, Те, кто не ведал дна у кошелька, Кто может за усладу и кровать, От холки до копыт упаковать».

Далее этот прием уже не нужен, и вещь идет по руслу брутальности, жесткости, нарочитой вульгарности. В уже цитированном стихотворении «А. Фишману» две первые: «Любови все сословия покорны, Хоть дервиш кочевой ты, хоть ты шах», – вторая и четвертая: «Реальная братва елозит порно. Что можно – без женитьбы и за так».

Но часто автор сразу наносит «лексический удар»: «Работа – счастье нищеброда», «Три коллектора в гуще подъезда, Рисовали бычками по двери», «Толчеются и матно, и потно», «Сосед вечор купил себе ружьё». В таком случае автор начинает именно так, чтобы взгляд зацепился: ситуацией, выбором грубого слова, парадоксом. «То, как хочется спать – не про то разговор», – снова перекличка с Высоцким. «Колотили мальчиши кенийца». Сама строчка звучит эпически – прошедшее время глагола, важность события, которое рисует поэт, и – провокация: это антигайдар.

Автор упрямо торит свою тропу, иногда кажется, что он с кем-то в споре, утверждает право писать про такой мир. Мир Сапожкова кажется узнаваемым, словно поэт обводит по контуру картинки, характеры, ситуации, увиденные на улице, но на самом деле это не совсем так. Сапожков все время усиливает брутальность, увеличивает мрак, ни в одной вещи нет «хорошего» конца. Само название сборника – шутовская провокация: вы думаете «хуже некуда»? Нет, может быть намного хуже. За строчками Аркаши угадывается серьезный опыт жизни, встреча со многими ситуациями, которые он чуть сдвигает в сторону гротеска.

Поэт вбирает в себя эту грязь, словно хочет, чтобы мы с ней поменьше сталкивались. Он – Дон Кихот, но сражается с настоящими великанами, пытается бить их словом, хлесткой фразой, иронией, юмором.

Опасность такой позиции всегда одна: ты начинаешь себя чувствовать судьей мира и вещать. И мы можем спросить: с каких позиций ты вещаешь, почему я должен тебя слушать? Но стихи Сапожкова не вызывают таких претензий. Их можно совсем не принимать, можно попытаться в них разобраться, но нельзя увидеть за строчками вещей Аркаши позу самоуверенного моралиста. Именно самоирония, ирония, шутовство помогают Аркаше удержаться от соскальзывания в положение человека, «спасающего мир».

Александр Гутов. Поэт. Член московского союза литераторов.

Стихи

Московская восточная

Никто не зовет тебя пери,
В холодной моей стороне.
Ты прямо из Азийских прерий,
Явилась под окна ко мне.
Ты здесь превратилась в старуху,
Вселясь в тараканий погост.
И чтоб не пропасть с голодухи,
Ты тешишь метелкою мост.
Отлична ты легкостью стана,
От лоска свинеющих баб.
Но кто за ушанкой поганой,
Заметит тончайший хеджаб.
Пеняешь на суры в Коране,
Но как не пеняй – дело дрянь.
И если не яд тараканий,
То наци идейная длань.
2013

Волос льняных упрямый одуван

Волос льняных упрямый одуван,
На выцветшем, потертом отпечатке.
И вдрызг коленки… Девочка-пацан,
Посередине игровой площадки.
В песочнице смесь щебня и стекла…
Год-два – и Горбачев натянет вожжи…
А ты ведь от меня меня спасла,
Верней, спасешь. Но это будет позже.
Давным-давно, когда речной затон
Был раем, а не страшной мертвой зоной
Всеобщий «Миру – МИР!», Сухой Закон.
И мама одевала по сезону.
Прогулки по грибы на выходных.
Боровики, сморчки, опят не треба…
Лет пять спустя вы продавали их,
Чтоб выручить на четвертушку хлеба
Еще долою пару-тройку лет…
Ночные муки зреющего тела,
Проторенные тропы в секонд-хенд
И прелесть городского беспредела…
Когда нелегкой принесет весну,
Пиджак с плеча какой-то иностранки,
На переменах кетч – три на одну,
И ты – не в большинстве. Держись, пацанка!
Прелестница-пацан, ни сё, ни то,
Что ждать тебе еще от жизни-сводни?
А будет все – от ахов-вздохов до…
Спонтанного соитья в подворотне.
Наперекор знакомым и родне,
Плевать на то, что, дескать, так не гоже,
Ты от меня ведешь меня ко мне,
И приведешь, но это будет позже…
2007

Аутист

В школу. На холод. Куртка, штаны, ботинки.
Каша на завтрак – триста четыре крупинки.
Чай недостаточно сладкий, а значит опасен.
Как это гадко – жить замурованным в мясе.
Улица, дождик, автобус, пять остановок.
Капли по крыше, двадцать тыщ, тридцать, сорок
Пять лет назад – столько же капель – совпало.
Пять лет назад с нами расстался папа.
В школе игра не хитра – то буквы, то числа.
Мне говорят – «Ты дурак, тебе надо лечиться».
Я не умею хитрить, а значит опасен.
Как это гадко – жить замурованным в мясе.
Спать. Одеяло. Кровать. Пять минут и свобода.
Знаете, жизнь назад я был водородом.
Как это здорово – быть отголоском сверхновой.
Утро. Будильника рев и снова оковы…
Пять тыщ четыреста букв в блестящем журнале.
Мама уже не целует – отвечу едва ли.

С этой книгой читают
Уильям Гибсон прославился трилогией «Киберпространство» («Нейромант», «Граф Ноль», «Мона Лиза овердрайв»), ставшей краеугольным камнем киберпанка и определившей лицо современной литературы на десятилетия вперед. Но очень быстро жанровому революционеру стали тесны рамки любого жанра – и за совместной с Брюсом Стерлингом стимпанк-эпопеей «Машина различий» последовал «Виртуальный свет», первый роман «Трилогии Моста», действие которой происходит в св
Эта история могла бы произойти в любой точке земного шара, на любом континенте и в любой стране, но случилась она где-то на просторах России, в неком городе N.Будущее. Новое время, новые открытия в области генетики и медицины, новое развитие промышленных технологий, и, разумеется, новые возможности. Но, несмотря на это многие молодые люди, по-прежнему ищут свое место под солнцем.Среди них 26-летний Сергей Рудаков по прозвищу Угорь. Молодой компью
Майкл Дж. Гаррисон – британский писатель-фантаст, умеющий гармонично соединять фантасмагорические картины, хореографически отточенное действие и глубокий психологизм.Майкл Кэрни, гениальный ученый, разработчик квантовых компьютерных систем и по совместительству – серийный убийца. Когда-то он увидел Вечность и не смог развидеть.Серия Мау Генлишер – пилот K-рабля «Белая кошка», уникального аппарата, созданного при помощи инопланетных технологий. Ко
Все вышло из праха и в прах возвратится. Жизнь – бесконечная череда повторений, Уроборос, кусающий себя за хвост. Восстанавливающимся после урагана Тиамат миром руководят несколько секретных организаций. Один из лучших военных разведчиков стремится распутать клубок интриг и узнать, кому принадлежит право на безраздельное мировое господство. Поиски приводят его к неожиданному открытию, тем временем Вселенная погружается во тьму. А может, всё это п
Столетия назад было предсказано возвращение Короля Мрака в надземный мир. И он пришел. В облике пламенного дракона явился посланник глубин Старого Солнца. Тьма сгущается над Гэмдровсом. Предгрозовые раскаты яростной войны сотрясают землю. Но не только об этом говорили старые пророчества: появление трех Избранных даст надежду на спасение.
В представленном руководстве в краткой форме изложен материал, необходимый для освоения современных методов иммуногистохимии. В книге содержатся необходимые сведения о теоретических основах методов и практических приемах, часть из которых разработана и усовершенствована авторами издания. Отличительной особенностью данного руководства является подробное описание современных иммуноцитохимических способов изучения пролиферации клеток и характеристик
Неудачный брак за плечами, молодость прошла и, казалось бы, ждать больше нечего. Но жизнь всегда полна сюрпризов, и обидное падение на льду вдруг становится началом чего-то нового…
Он – декан факультета некромантии, спокойный и невозмутимый. Она – декан факультета прорицания, которую за глаза называют Фурия. Все, что между ними когда-то было, давно исчезло под слоем праха и высохшей кофейной гущи. И лишь два упрямых первокурсника, которые очень хотят перейти с прорицательского факультета на некромантский, снова сталкивают их друг с другом. Отпускать свою добычу Фурия не желает, но заклятый друг знает, что предложить ей взам