ГЛАВА 1
Слёзы Королевы Зимней Стужи застыли на чёрных оголённых ветвях деревьев, уснувших до весны. Замёрзшие капли ослепительно сверкали на солнце, решившемся ненадолго выглянуть из-за хмурых суровых туч. Говорят, если Королева плачет в Самайн, в её Ледяном саду в ближайшие месяцы прибавится статуй, а зима будет злой и кусачей…
Возможно, эта примета относилась ко дню накануне Самайна тоже, а может, Королева будет плакать и в ближайшую ночь, чтобы уж точно оправдать все недобрые предзнаменования. Так или иначе, Хельме не суждено увидеть грядущую зиму, а значит, и беспокоиться о её суровости не стоит.
Молодая женщина приблизилась к окну и осторожно опёрлась руками о подоконник, чтобы не коснуться стекол с застывшими ледяными потёками. Решётка силовых линий на переплёте окна угрожающе засветилась, готовясь больно ужалить, но Хельме не собиралась совершать подобной глупости. Сторожевые заклятия городской тюрьмы Тенигена не обманешь ничем. Первое касание решётки карается разрядом молнии, второе заканчивается сильным ожогом, третье – парализует заключённого и сообщает тюремщикам о попытке совершить побег. Дверь и стены зачарованы так же, ведь камеры были рассчитаны на тех, кто имел хотя бы небольшой магический дар.
Хельме задумчиво смотрела в окно, выходившее на унылый пустырь, поросший жёсткой травой, кустарником и редкими старыми деревьями, невесть как избежавшими вырубки. Всё сверкало и переливалось, пуская жизнерадостные солнечные зайчики, но весёлые разноцветные искры не могли отогреть заиндевевшую душу Хельме. Солнце, будто уловив её настроение, стыдливо спряталось за облачко, а потом плотно задрапировалось насупленными серыми тучами. Оптимистичное сияние померкло, и пустырь сразу превратился в неуютное место, каким и являлся на самом деле. Женщина невесело усмехнулась: вот это гораздо больше соответствовало окружающей действительности.
Зима в этом году, похоже, собиралась в гости точно по календарю, ведь осень завершалась сегодня. Самайн был одним из восьми Дней Безвременья, точкой посередине между осенним равноденствием и зимним солнцестоянием. Только зима в душе Хельме наступила ещё раньше, даже задолго до Мабона, когда она совершила своё преступление. То самое, за которое и была приговорена к смерти.
Медленно тикали невидимые часы, отсчитывая истекавшие минуты её жизни. Скоро принесут последний обед, а ближе к десяти вечера за ней придут, чтобы отвести на вершину Башни Справедливости, самой высокой в городе. На верхней площадке башни установлен столб, к которому Хельме прикуют и оставят на милость Дикой Охоты. Самайн – время, когда открываются двери меж мирами, так что нынче Король-Охотник со свитой непременно пожалует в гости…
Наутро в цепях находили иссохший старческий труп, даже если жертва была молода и полна сил. Никто доподлинно не знал, что именно Дикая Охота делает с отданной ей на откуп преступницей, но результат был впечатляющ. Ежегодно люди оставляли одну из приговорённых к смертной казни на вершине Башни Справедливости. Взамен Король-Охотник даровал славному городу Тенигену свою благосклонность и не позволял Охоте резвиться в его пределах. Не было своей преступницы - осуждённую выкупали в другом городе, но такая замена действовала хуже.
В этом году недостатка в приговорённых не было, но за кандидатуру Хельме Совет Старейшин проголосовал единогласно. Одним из проголосовавших был её собственный отец…
Хельме, не отрываясь, смотрела на пустырь, успевший изрядно поднадоесть ей за все сорок пять дней старой осени. Но что делать, если других развлечений всё равно не имелось? Да и не деревья с кустарниками она на самом-то деле рассматривала. Сейчас ей полагалось бы взглянуть на свою жизнь и пожалеть о былых ошибках, приведших к столь плачевному положению, да вот беда, не хотелось. Ничего ей уже не хотелось – ни жизни, ни смерти, лишь бы поскорее всё закончилось.
О своём поступке она поклялась себе не жалеть ещё тогда, на осеннее равноденствие – и не жалела, и не раскаивалась. Что сделано, то сделано. Результат достигнут, а какой ценой… Не так уж важна её жизнь. Оплакивать точно будет некому, но это и хорошо – скверно было бы причинить боль тем, кто её любит. А так она готова уйти… почти готова. Если бы её, как прочих женщин-преступниц, казнили Поцелуем Смерти, было бы проще - милосердное заклинание просто погружало жертву в вечный сон. Предстоящее общение с Дикой Охотой пугало до дрожи, что скрывать. Бессмертный Король-Охотник жесток и равнодушен, он будет долго забавляться с подаренной человечкой, а после отдаст своим верным слугам. Ночь Самайна порой может длиться вечность…
Хельме передёрнула плечами и заставила себя любоваться кружившимися в воздухе снежинками. Тучи пришли не просто так, их раздувшиеся чрева были битком набиты снегом, готовившимся выбелить деревья, мостовые и крыши домов древнего Тенигена. Раньше она любила это ощущение подступающей зимы и ожидание первого снега, когда грязь и уныние осенней распутицы вдруг в один миг преображались, сменившись торжественным бархатно-снежным нарядом. Дома, лавки, вывески и фонари казались перенесёнными сюда из какой-то волшебной сказки, а улыбающиеся прохожие – добрыми кудесниками, припасшими маленькое, но особенное чудо только для тебя одной…
Сегодня город принарядится к празднику, хотя грядущая ночь будет холодной. Зато на Ратушной и других площадях города до утра будут пылать священные костры. В полночь жрецы добудут новый огонь с помощью древнего огнива, которое, согласно легенде, было однажды подарено кем-то из давно ушедших сидхе. Иные горожане, следуя уже почти забытым древним обычаям, погасят дома очаг, чтобы после принести факел, зажжённый от обновлённого, священного огня. Прочие довольствуются угольком от догоревших костров Самайна, брошенным в камин гостиной или кухонную печь. Считается, что это приносит в дом счастье и достаток, все домочадцы будут здоровы, а беды, подстерегающие людей в Дни Безвременья, минуют их.
Хельме тоже случалось приносить в дом такие угольки из священного костра, а Денрек даже однажды озаботился заменой старого огня на новый, очищенный жрецами от бед. Может, поэтому тот год выдался самым счастливым и мирным в их совместной жизни…
За окном начали медленно сгущаться ранние сумерки конца осени. После Самайна в последующие сорок пять дней молодой зимы дни будут становиться короче и темнее, и так до самого Йоля, когда родится новое солнце. Молодая женщина всё стояла у окна, проигнорировав просунутый в специальное отверстие поднос с её последней трапезой. Есть не хотелось, да и зачем теперь?..
Под потолком зажёгся тусклый светильник, работавший на магической энергии бытовиков. В стекле отразился смутный силуэт, постепенно сделавшийся чётче. Хельме неохотно перевела взгляд на своё отражение: похудела, серое тюремное платье висит как на вешалке, скулы выпирают, губы бледные, а васильковые глаза, семь лет назад так очаровавшие Денрека "наивностью и чистотой", смотрят недобро и устало. Была чистота, да вся вышла. Сам Денрек как раз помог избавиться, а заодно и от наивности тоже…
