Зацепин подъехал к добротной, украшенной лепным декором сталинке с высоким бельэтажем, – нестареющей классике, давно превратившейся в бренд, но упорно не желающей сдаваться и уверенно держащей форс. Нырнув под арку, внедорожник оказался в уютном московском дворике, на редкость тихом и спокойном для центра огромного мегаполиса.
Нехотя спихнув с мягкого сиденья грузноватое тело, счастливейший из смертных залюбовался своей новой игрушкой: стильный элегантный «Мерседес-Бенц» цвета «белый бриллиант» сверкал на солнце отлакированными боками, радуя глаз, вызывая чувство гордости и превосходства, а также авансом присваивая владельцу неотразимый имидж хозяина жизни.
Разглядывая себя в глянцевой дверце автомобиля, словно в зеркале, Зацепин поправил все еще густую шевелюру – предмет гордости, несмотря на упорные слухи о чрезвычайной мужественности и сверхсексуальности лысеющих мужчин, – и одернул полы дорогого пиджака. Настроение чудесное, самооценка на должной высоте, а его автомобиль лучше и красивее, чем у других мужиков. Поэтому у Зацепина больше шансов на победу.
В завоевании женщин, что ли? А с чем еще можно сравнить любовь мужчины к железному коню? Разве что только с любовью к женщине. Да и в стрессовых ситуациях его ничем не заменить. Не идти же к психологу, а тем паче к психоаналитику, в самом-то деле! Надо просто сесть за руль и уехать от любых проблем куда глаза глядят.
Что это с ним? Он рассуждает как пацан. А ведь ему уже далеко за сорок. Ну и что? Молоденькие женщины как вешались ему на шею, так и вешаются. Но Зацепин прекрасно понимает, что из женитьбы на одной из них ничего путного в конечном счете не получится. Потому что его жажда любви так и останется неутоленной – речь идет о настоящем чувстве, которое не купишь ни за какие деньги, – страсти суждено будет заглохнуть от осознания того, что юные и душой и телом всегда тянутся к сверстникам.
Это, в сущности, вполне естественно и соответствует законам природы. К тому же он уже дважды вступал в бурную реку семейных отношений, но полюбить своих жен так и не удосужился. Потому что всю жизнь страдал об одной-единственной, которая была занята.
Вот потому-то у вьющихся вокруг него молоденьких дамочек шансов никаких. Они нужны ему разве что для спортивного интереса, в угоду разрекламированной моде на молодость, которая на поверку оказывается бездуховной и весьма падкой на денежные знаки. А также чтобы поддержать форму, не дать упругому мускулистому телу превратиться в скопище жира, постоянных депрессий, стрессов, фобий и страхов, которые всегда держатся вместе, делая недвусмысленные намеки на возраст и все такое прочее, с чем Зацепин соглашаться не торопится.
Нет, так запросто он не сдастся. Тем более теперь, когда его ждет счастливая семейная жизнь с любовью всей его жизни. Да, он прекрасно понимает, что быть молодым можно только в двадцать восемь, ощущать себя молодым – в тридцать пять или даже в сорок, а уже после сорока пяти – если, конечно, хорошо поднапрячься – остается только казаться молодым.
Сначала секрет долгожительства искали лишь во внешней среде, но потом наконец поняли, что главные причины старения кроются внутри, в самом человеке. И чем больше любви в его душе, тем он добросердечнее, тем больше готов к любым изменениям, а потому и жить ему дольше остальных. Теперь Зацепин открыт для окружающего мира, для счастья, о котором так долго мечтал.
Отныне он отказывается играть второстепенные роли, такие как двоюродного брата мужа любимой женщины или, на худой конец, лучшего друга – стабильного, всегда готового прийти на помощь и разрывающегося между долгом и собственными желаниями любить и быть любимым. Целых двадцать восемь лет он ждал своего часа. И вот его час наконец настал. Теперь можно предъявить счет судьбе и потребовать то, что принадлежит ему по праву.
А если Зацепин ошибся? Не слишком ли долго он ждал? Может, потому так страстно и желал получить Маргариту, что та была недоступна? А если все эти годы – лишь время, съеденное завистью?
Нет, не может быть! Потому что теперь он и в самом деле по-настоящему счастлив. Сейчас даже самому себе не надо врать, как же хорошо ему на свете жить. Оттого что она свободна. И Зацепин пойдет на все, чтобы сделать любимую счастливой. Он уже преступил черту, за которую прежде и заглядывать-то боялся, дошел до своей персональной точки невозврата, поэтому должен идти только вперед, потому что даже оглянуться для него – равносильно смерти.
Зацепин вытащил из багажника огромный букет белых роз, пакеты с продуктами, поиграл с пультом, замыкая машину и слушая приятные сердцу звуки, направился к подъезду. Привыкший ездить на лифте, с трудом поднялся на пятый этаж.
У Антона, как ни у кого, была возможность купить любую новомодную роскошную квартиру в центре столицы, но о том, чтобы предать дом, в котором прошли его детство и юность, дом, где поселилось семейное счастье с единственной любовью всей его жизни, и речи не могло быть. Даже в недавно построенный особняк в Барвихе он наведывался редко, впрочем, как и его семья, которая так и толклась в этой старой квартире, словно не решаясь покидать обитель радости, оплот веры, надежды и любви. Вот только никакие символы Антону не помогли.
Зацепин постоял возле высокой массивной двери, чтобы немного отдышаться и дать себе время принять соответствующее случаю трагическое выражение лица, затем ткнул пальцем в кнопку звонка. Дверь немедленно отворилась, и на пороге застыла в немом ожидании женщина, за которую он готов был бороться до конца своей жизни. Но борьба закончилась, и теперь только он один имеет на нее право.
Вот она – та, которую он всегда любил, любит и будет любить вечно: стройная, нежная, импульсивная и страстная, с бездонной синевой мерцающих глаз и русыми до плеч волосами с заметной уже проседью. Перед такими робеют мужики, опасаясь все понимающего и чуть ироничного взгляда, а потому и выбирают молоденьких и глупых, чтобы не упасть хотя бы в собственных глазах и сильно не ушибиться.
Теперь она немного сдала и побледнела лицом, но стала более трогательной и совсем беззащитной. Ее хочется взять на руки, прижать к груди и уже никогда от себя не отпускать. Нежность захлестнула Зацепина волной, и он даже дышать перестал, не в силах оторвать от Маргариты восторженного взора.
– Это тебе. – Он протянул букет. – Поздравляю с днем рождения!
– Ах да!.. День рождения… – Она растерянно смотрела на цветы. – Я совсем забыла. Ты проходи. – Маргарита сделала шаг назад, пропуская Зацепина, и только после того, как тот переступил порог, приняла цветы.
