Эта история – о войне
Пусть Охра говорит, что хочет, а я думаю, самое время прозвучать правде. Да и какие причины что-то скрывать? Дела давно минувших дней, все такое, сам понимаешь.
Мы сидим здесь, и хрен его знает, сколько еще просидим; «Невозможный» черт его разберет, где шаландается; времени навалом, и остров этот – гадский, поэтому заткнись и слушай. Возражений нет.
Далеко-далеко отсюда, на востоке, в самом сердце Большой Интраэлии есть одно чудесное место. «В самом сердце» – это почти буквально. Если ткнешь пальцем в центр Всемирной Карты, то вот почти там, сразу за Задушей горами. А насчет того, что место чудесное… ну… оно было таким… до известных событий. И вот об этих событиях я тебе расскажу. Хрена ли ты здесь, в своем захолустье сможешь представить, какая там кипела жизнь. Днями, а особенно ночами. Не пойми меня неправильно, твой Астравгард – довольно милое место; море, острова, песочек вон – чем не курорт? – но сюда бы инфраструктуру какую-никакую, рекламу да серьезные вложения – в общем, есть, где развернуться. А пока же, ты уж прости, твой край – это деревня. В отличие от того места, о котором я собираюсь тебе рассказать. Там, как ты понимаешь, все это было, я имею в виду, вложения и многое прочее. Одним словом, там была жизнь. И какая жизнь! Со всех концов приезжали люди, чтобы оставить свои деньги, а взамен приобрести незабываемые впечатления, которые смогут скрасить последующие периоды их унылых жизней. Ну да, примерно так это и работает. И имя чудесного города было на слуху у всех.
Но не теперь. Не теперь.
Ткни пальцем, куда я сказал, и что ты там видишь? Город называется Затрапезно, все так, но это он сейчас так называется, потому что так звали одного человека… но я до этого вскоре доберусь. А прямо сейчас ты должен знать, что ныне город этот ничем не примечателен. Не примечателен, сука, ничем. Разве что статуей этого самого, сука, в центре.
Эмоции, друг мой, эмоции. Ладно, слушай.
В ту далекую пору никто еще не называл меня Женералем, в основном звали по имени – Статус, а чаще того – Адъютант. Статус Адъютант. И уже тогда я служил, само собой. Не секрет, что ратному делу я посвятил всю свою жизнь. Это- мое призвание, как ты мог бы сказать. И даже в те времена, ушедшие, как по весне снег, которого ты, должно быть, никогда и не видел, я, хотя и был молод, достиг, тем не менее, определенных высот и имел достойный и весьма высокий чин и вес в армейских кругах. Ну да, я был адъютантом, как ты верно догадался. Что ж, а моим непосредственным командиром был человек по имени Затрапезно.
Если позволишь, я бегло его опишу.
Ты когда-нибудь видел жабу? Конечно, видел, вон их сколько у вас орет в каждой луже. Или кто там у вас орет?.. Вот только жаба красивая в сравнении с моим командиром. Хотя квакал он ровно так же. Ладно, представь некрасивую жабу. Ну, собственно, как-то так. Этого достаточно.
Затрапезно был приземист и… широк, лыс, как колено… влажные глаза навыкате, тонкогубый, но по-настоящему огромный рот. Не единожды во время бесед с командиром я воображал, как из его рта выстреливает длинный язык, припечатывая какую-нибудь муху. И да – бородавки, все как надо, полный комплект.
Но в форме он был хорош, этого не отнять. В форме он был внушителен, грозен и могуч. Выглядел решительным, по-хорошему жестким и не терпящим компромиссов военачальником. Это впечатление ни коим образом не соответствовало его духовному и душевному, если ты понимаешь, о чем я, содержанию, но, вынужден признать, что столь разительный контраст долгое время вводил в заблуждение и меня. Поначалу ведь я даже гордился службой при нем.
Между тем бронзовая с позолотой статуя Затрапезно, которая ныне украшает центральную площадь одноименного города, по-видимому изображает какого-то совершенно постороннего, довольно мифологизированного персонажа. Сваявший ее скульптор явно не видел оригинал. Иначе поселившиеся в его душе кошмары едва ли позволили бы его руке и резцу порхать с такой беспечной легкостью.
История, мой юный друг, порой творится дикими, случайными и непредсказуемыми вещами и поступками и при этом для нее совершенно не важна какая бы то ни было правда. История вообще не особенно любит факты, и эту мысль мне хотелось бы донести.
Боже, иногда я начинаю говорить почти как Охра. Это заразно, я полагаю. Помаши ручкой, пусть она себе хмурится. А тем временем я позволю себе вкратце обрисовать истоки конфликта. А мой рассказ именно о конфликте. Вооруженном, мать его, конфликте. Ибо какая же история без него?
Каждый знает, что пресловутый и столь необходимый всем Макгаффин благополучно пропал в стародавние времена. И с тех пор обедневшее и осиротевшее человечество повсеместно ищет его в тоске и надежде. Неизбывная боль, пустота в одиноком сердце, непреодолимое стремление обездоленной души. Так говорят. Не все, конечно, большинству-то и дела нет, если уж смотреть правде в лицо. Да что там большинству – всем! Нахрен никому он не сдался на самом-то деле. Но как образ он весьма хорош. Для поэтов и для всяких там фриков. Но иногда случается, что почти так же хорош он и как инструмент, как оправдание и прикрытие для разнообразных и довольно грязных политических игр.
Иными словами, однажды путем тонко и точно рассчитанных информационных вбросов и атак возник ничем по определению недоказуемый слух, что местонахождение Макгаффина наконец раскрыто. К вящей радости всего человечества, казалось бы, но не тут-то было. Как следовало из непроверенных, но крайне необходимых определенным кругам слухов, ценный артефакт находится в одном процветающем и очень богатом городе в самом сердце Большой Интраэлии, и власти города давно и намеренно и даже злонамеренно скрывают сей возмутительный факт. Потому, мол, город и процветает.
На выдвинутую гневную и, пожалуй, заранее подготовленную ноту власти города отозвались полным, безграничным и вроде как искренним недоумением. Что, естественно, еще больше усилило подозрения. Если уж прогрессивное человечество положило взгляд на твои закрома, нет смысла доказывать свою правоту. Какой туризм, какая индустрия развлечений? Всем же понятно, что вы жиреете за счет Макгаффина. А что самое подлое, ни с кем не хотите делиться. Где, спрашивается, справедливость? Мы же все хотим, чтобы по справедливости, да?
В общем, почва была старательно подготовлена, и потому никого не удивило, что сразу несколько объединившихся для благородной цели городов – государств выдвинули ультимативное требование: верните общенациональную ценность в лоно развитой цивилизации! А иначе, сынок, война. Понятное дело, что власти теперь уже несчастного города не смогли ничего вернуть. Знаешь ли, порой несколько сложно предоставить то, чем не владеешь, сплошь и рядом такое происходит, говорю тебе. Но на это ведь и был расчет, следишь за мыслью?
