22 оттенка черного (первая серия) – Не думай о черном человеке
Давным-давно, в одной далекой галактике… Что это я? Не так все было. Реутово, наши дни. Бывший следователь, а ныне преуспевающий опер Олег приезжает в ведомственный санаторий МВД лечиться от психического расстройства, преследующего его с тех пор, когда он, будучи следователем, играя черными фигурами в черной комнате, проиграл шахматную партию серийному убийце, при этом, не заметив черную кошку, сбившую ладью. Помимо этого он сослепу перепутал фотографии жертв и замучил с помощью доставшегося от прадеда будильника невиновного белобрысого паренька. Пареньком больше, пареньком меньше – главное чтобы будильник звенел. А вот за шахматы было реально обидно.
Олег сидел и с кислым лицом потомственного торговца лимонами кисло хлебал кислые щи – в МВД урезали расходы на социальные нужды. А в тюрьме сейчас ужин – макароны дают, – подумал он и суеверно постучал по грубо сколоченному деревянному столу. Внезапно перед ним явилась тень (Шекспир в гробу перевернулся).
– Ты, падла, – сказала тень, – Семью бросил, а сам сидишь тут, детей Поволжья изображаешь.
– Отвянь, – вяло ответил Олег и незаметно плеснул в кислый компот кислого пива.
– Смотри, семейная жизнь – это не невиновных под вышку подводить, – погрозила невесомым кулаком тень.
– Отстань, тебя нет, – ответил Олег. – Иваныч мне точно про вас объяснил. Вы от совести бываете, а у нас, оперов, совести нет. Изыди!
– Как это меня нет? – нагло уставилась на него тень и в доказательство, засунув указательный палец в стакан, помешала компот. – Видишь, я есть!
– Нет тебя, – стараясь не смотреть в стакан, в котором компот закручивался против часовой стрелки, не сдавался опер.
– «О, Господи, только бы не совесть проснулась!» – подумал про себя Олег. – «Мне совесть никак нельзя, у меня повышение наклевывается!»
– Давай пари, а? – не отставала тень.
– Может в шахматишки? – с надеждой поправил очки Олег, пытаясь взять себя в руки.
– Главное отвлечь, а потом фигурами по морде насую и в СИЗО закрою, – облизнулся он про себя.
– Ты же кроме очка не во что играть не умеешь, – ехидно захихикала тень.
– Откуда ты знаешь это? Кто ты? – вскочил Олег, роняя очки.
– Товарищ майор, вы бы не шумели. У нас тут уважаемое заведение, – сказала выглянувшая в зал похмельная повариха.
– Где он?
– Кто?
– Этот черный?
– Пить надо меньше!
– Сама коза! – ответил Олег и вдруг его осенило.
Мать же с козой совсем одни. А вдруг? Он кинулся выписываться из санатория и на такси поехал в Москву.
В это время мать Олега, которую привез в центр города на «Ладе-Калине» цвета козьего молока брат Олега Алексей, обходила рынок и собирала дань. Собрав положенное, мимоходом прихватив бутыль со скипидаром для своей любимой козы, она ввалилась в такси и потребовала:
– Поехали к «Рыбкиному раю». Они недавно открылись, у них еще крыши нет.
– Слюшай, восемдесят рюблей давай, да, – потребовал трудовой мигрант, сидевший за рулем.
– Вот же мелкая национальность, – ругнулась старуха, которую трудная жизнь и сын – матерый опер из столичного главка, приучили действовать круто, – Сначала довези, а потом расплатимся.
Она незаметно достала телефон и набрала Алексея.
– Леха, поезжай к «Рыбкиному раю», тут у нас таксист дикий попался.
– Понял, как подъеду, так позвоню.
Они доехали до магазина.
– Восемдесят рюблей, пожалюйста, давай.
– А зачем тебе? – тянула время коварная старуха, поудобнее перехватывая пакет с бутылкой дегтя.
– Керосинка покупать буду, – засмущался таксист.
Мобильник бабки заиграл «Комбат батяня, батяня комбат».
– Смотри, ГАИшник, – ткнула она пальцем в сторону лобового стекла.
– Гиде? – клюнул наивный мигрант. – Зачем ГАИшник, слющай?
– В Караганде! – с этими словами она обрушила на голову несчастного бутыль со скипидаром. – Ты мне еще за Севастополь ответишь, гнида приезжая!
Подбежавший Алексей открыл дверцу, выволок оглушенного таксиста и начал пинать ногами.
