Если среди ночи в твоей комнате вдруг раздастся чей-то плач, сопровождающийся невнятным бормотаньем, сон наверняка улетит от тебя с быстротой молнии. Улетел он и от Нонки. Проснувшись от непонятных, совершенно неуместных в сонном покое дома звуков, она некоторое время лежала, оцепенев, таращила глаза в темноту и недоверчиво прислушивалась. Кроме нее, плакать было некому. Она была в доме одна. Мама и брат Колька уехали к бабушке два дня назад и вернуться должны были только послезавтра. Живущая во дворе собака Найда, которую она ночами иногда пускала в дом, пропала с вечера по своим делам, ждать ее надо было не раньше утра. Отец не жил с семьей уже лет пять, поэтому Нонка его принципиально не вспоминала. В свои почти 16 лет она была человеком бескомпромиссным и отца, бросившего семью ради чужой красивой тетки, считала предателем.
Она не боялась оставаться одна в доме, одиноко стоящем на окраине небольшого степного села, буквально тонущего в вишнево-яблоневых садах. Народ у них здесь был добродушный и положительный. Вот только место, где располагалось село, слыло не совсем обычным. Ходили слухи, что порой здесь происходят необъяснимые наукой явления. Благодаря этому со стародавних времен тянулись сюда те, кто занимался всякой, с точки зрения просвещенных людей, ерундой: предсказаниями, гаданиями или целительством. Забегая вперед, надо сказать, что в 90-е годы экстрасенсы определят здешнюю местность как «место силы». Но время описываемых событий от 90-х отделяет еще более десятка лет.
Нонка была с детства наслышана о разных таинственных местных происшествиях, и это ее всегда слегка напрягало. Поэтому, хотя она и не особенно верила во всякую чертовщину, необъяснимые звуки в темноте ночи реально испугали ее. А тут еще некое легкое дуновение пронеслось вдруг по комнате и коснулось ее волос… Вдобавок что-то явственно где-то, совсем поблизости, прошуршало… Может, за окном? Нонка с вечера прикрывала его, но, возможно, створки распахнуло ветром?
Девчонка поднялась с постели, накинула халатик и подошла к окну. Так и есть! Окно открыто! Привстав на цыпочки, Нонка толкнула створку и высунулась наружу. Там было темно, как бывает летом только на юге. В черноте неба мерцали звезды, кажущиеся очень большими и близкими. Они не просто мерцали, сегодня они как-то особенно сияли и перемигивались! Это было очень красиво. Нонка невольно залюбовалась на них, забыла о своем страхе и почти совсем было успокоилась… Но внизу, под окном, вдруг раздался чей-то шепот… Высунувшись из окна еще больше, девчонка вскрикнула от удивления: там, прижавшись к стене дома, сидел человек, не очень различимый в ночи…
– Кто здесь? – громко спросила Нонка.
Фигура зашевелилась.
– Эй! Кто ты? Что ты тут делаешь?
В ответ раздалось жалобное всхлипывание.
– Помочь тебе? Чего ты ревешь?
Ответа не последовало, но человек, что сидел там, в темноте, как-то уж очень жалко скорчился и вдруг заплакал отчаянно, в голос. Это заставило Нонку забыть о своем страхе и броситься к двери…
Спустя несколько мгновений она стояла под окном. Ее глаза быстро адаптировались к темноте, и в прислонившейся к стене фигуре она узнала Лику Свирину, девчонку из параллельного класса.
– Лик, ты чего? Что случилось-то? – тревожно спросила она, осторожно коснувшись плеча Свириной.
Когда-то давно, совсем в детстве, они играли вместе, но с тех пор прошло много времени. Теперь при встрече они только перебрасывались иногда парой слов. Лика отлично училась и была серьезной, умненькой девочкой, порой даже слишком умненькой и рассудительной, чего о Нонке сказать было нельзя. Она-то уж почти всегда руководствовалась эмоциями и часто сначала делала что-либо, а потом думала. Мать не раз говорила ей, что она из тех, кому «умная мысля приходит опосля». Но зато Нонка была веселой, доброй и отзывчивой. Если кому-то нужна была помощь, она никогда не отказывалась помочь. Это располагало к ней даже самых заносчивых и гордых девчонок. Поэтому стоит ли удивляться, что Лика, у которой что-то стряслось, прибежала именно к ней?
Лика на мгновение перестала плакать и подняла голову. В свете, падавшем из окна, стало видно ее зареванное и несчастное лицо. Нонка наклонилась к ней:
– Что ты здесь сидишь, Лика? Пойдем-ка лучше в дом!
Она решительно взяла Лику за руку и потянула за собой.
– Я одна сегодня ночую, мама и Колька уехали. Хочешь – можешь у меня переночевать. Ты что, со своими поссорилась, что ли? – спрашивала она по дороге. – Ну, не реви! У тебя мама классная, и отец добрый! Завтра помиритесь! А то можно и сегодня пойти, если ты хочешь! Я тебя провожу…
Они поднялись на веранду. Нонка включила свет, усадила Лику на старенький диван и села напротив.
– Ничего ты не понимаешь! – всхлипнула Лика, напрасно вытирая заплаканные глаза, потому что слезы продолжали и продолжали из них катиться.
Нонка взяла с плиты чайник, налила в чашку воды и протянула ей:
– Выпей и успокойся! После расскажешь, что за горе у тебя, а сейчас хоть глоточек сделай… Пей, а то я сейчас тоже зареву!
– Тебе-то чего реветь? Ты – счастливая, не то, что я! – вдруг зло крикнула Лика и снова заплакала.
В это время на крыльце раздались торопливые мужские шаги и кто-то осторожно постучал.
Нонка нерешительно посмотрела на Лику…
– Не открывай! – прошептала та. – Ни за что не открывай!
Нонка осторожно подошла к двери и прислушалась… За дверью было слышно чье-то частое, тяжелое дыхание и шарканье ног. Потом стоящий там человек развернулся и так же поспешно пошел прочь. Шаги простучали по лестнице, прошуршали по траве и затихли…
Нонка повернулась к Лике. Та молча смотрела на нее большими заплаканными глазами. Лицо у нее было бледное и несчастное…
– Не знаю, кто это был. Похоже, мужчина какой-то, – сказала Нонка, – но он уже ушел…
Лика посмотрела на нее и ничего не ответила.
– Ты не хочешь рассказать, что случилось?
– Нет. Давай спать ложиться, – пробормотала Лика, отворачиваясь. – Я переночую у тебя?
– Ночуй. Мама с отцом тебя искать не будут?
– Ничего. Пусть поищут! Так им и надо!
– Из-за чего ты на них так рассердилась? Они же волнуются!
– Не твое дело! Много будешь знать… Я тут, на диванчике, лягу, а ты – ты к себе иди!
Она легла, пристроив голову на диванный валик, и отвернулась к стене.
Нонка принесла из маминой комнаты подушку и одеяло, положила на диван и посмотрела на Лику. Та, похоже, немного успокоилась.
– Свет выключай! И отправляйся к себе, оставь меня в покое! Слышишь?
Нонка повернула выключатель.
– Грубая ты, Лика, какая-то сегодня. Не личит это тебя, – сказала она уже в темноте и, помолчав, добавила, – спокойной ночи!