Сцена №1
На берегу моря стояли скамейки, на песке горели костры, и жарилась рыба, её поливали водой, и она становилась мягче. Вода шипела на сковородках, и масло пенилось.
А потом были сумерки, и угли костров тлели, покрываясь сединой пепла.
Из леса доносились звуки охоты, лай собак, взявших след оленя.
Утром поднялся ветер, и море сделалось серым.
На берегу стояли пустые скамейки.
– Почему зима?– в недоумении пробормотал он.– Почему настала зима?
Он по привычке сохранял спокойствие, но всё очевиднее для него становилось, что его обманули, и он не знал, кто посмел так поступить с ним.
На одной из скамеек сидел человек в малиновом камзоле, на голове его был белый парик с косичкой, а на ногах красивые туфли с серебряными пряжками. Человек этот чертил на мокром песке шпагой, слегка притоптывая правой ногой в такт неслышимой музыке, игравшей в его душе.
– Зима?– переспросил он.– Вот как.
Он улыбнулся.
Ох уж эта его манера говорить, не поворачивая головы!
– Вы так долго восходили к вершине… Вокруг вас ледник, чему же вы удивляетесь, о, совершенный?
Он поднялся, надел треуголку и пошёл прочь.
– Куда вы?– встревожился Совершенный.
– На бал,– ответил незнакомец в треуголке.– На бал,– и зашагал быстрее.
– Я с вами!– крикнул Совершенный.
Незнакомец пожал плечами, не оборачиваясь.
– Посмотрите!– завопил Совершенный, указывая на серую точку почти у самого горизонта моря.– Ведь это корабль!
– Что же,– ответил его спутник.– Море не замерзает.
Он сказал: "Море не замерзает, но иногда бывает весьма холодным. В следующий раз, прежде чем плыть, попробуйте воду ногой, не слишком ли холодна".
. . .
Шёл он, шёл, да видно, не туда. А когда пришёл, увидел только кости от рыбы, которую съели другие, а он даже не знал, кто именно, чтобы догнать, разобраться, вызвать на дуэль, если нужно, или просто отхлестать по щекам, по толстым да по красным. Вот и вышло, что вроде бы и обманут, а кем, неизвестно. Ищи теперь ветра в поле!
А ветер всё дует.
Значит, надо двигаться, или хотя бы сохранять спокойствие, раз уж дошёл.
Сиди, заплетай косички, а хочешь, оденься в красное, можешь хоть голым сидеть, всё теперь едино. Будешь собирать камни, их не станет меньше. Будешь пить воду, её не убавится. И жажда твоя не станет меньше.
Зима уже, а ты не знаешь, как костёр разжечь. Шёл ты, шёл, да всё не туда.
Обидно.
Сцена №11
Я открыл дверь и вошёл, и увидел, что дом пуст, и не знал, кто я здесь, гость или хозяин. Пыльный снег лежал на паркете полов.
И я увидел женщину в белых одеждах.
Она стояла, почти касаясь стены, и казалось, она заполняет собой весь странный мир этого дома, пространство комнат, отчуждённых стенами.
– Кто ты?– спросил я её.
– Тишина,– сказала она.
– Тут какое-то противоречие,– возразил я.– Раз ты говоришь мне, то как же ты можешь быть тишиной?
– Раз ты слышишь меня, значит, я говорю,– сказала она, и я молчал, поражённый необычностью её вида и испуганный её красотой.
– Ещё меня зовут Одиночество,– произнесла она.
Я хотел вскрикнуть, но мой голос был слаб.
– Оглянись вокруг,– сказала она.
И я увидел, что дом пуст.
– Ничего,– сказал я, попытавшись улыбнуться.– Скоро взойдёт солнце, и настанет утро.
– Не думаю,– сказала она.
И я услышал выстрелы.
– Ведь это люди!– воскликнул я.– Значит, есть ещё кто-то, и я не один.
– Послушай,– сказала она, и выстрелы смолкли.– Их больше нет. Они убили друг друга.
Но вот же, воет сирена, сигналят машины, и повсюду шаги, это люди!
– Это улица,– возразила она.
– А эти комнаты, неужели все они пусты!
– В них спят, и ты не должен делать музыку громкой. Им завтра рано вставать, чтобы не опоздать на работу.
– Это всё не то,– пробормотал я.
– Конечно,– сказала она, и мне показалось, что она улыбнулась.
– Что же мне делать?– сказал я.
И она протянула мне что-то, и я спросил: "Что это?"
– Спички,– сказала она и указала мне на тёмный предмет на полу.
Я присмотрелся.
Это была длинная палка с намотанной на неё обгорелой промасленной тряпкой.
Я пнул её ногой.
– Я не питаюсь объедками.
– За это я тебя и люблю,– сказала она.
– Значит, тебя зовут Любовь?
– Это не имеет значения. Я прихожу не на зов. Я не питаюсь объедками.
– Ты знаешь, кажется, я люблю тебя.
– Конечно,– сказала она, и мне снова показалось, что она улыбнулась.
Сценарий №2
Тигр опять сожрал дрессировщика. Когда же эти тигры оставят людей в покое!
Обнажённая женщина расхаживает по манежу, помахивая окровавленным куском мяса. Из мяса торчит кость. Женщина ухмыляется и покачивает бёдрами. Монеты падают, зарываясь в пахнущие зверем опилки.
– Так значит, уходите,– ему жарко, он страдальчески обмахивается программкой.– Уезжаете.
– Да, уезжаю.
– Покидаете свою страну в столь решающий момент. По мне, так это предательство. Судить бы за такие вещи,– он добродушно смеётся.
– Судить? За что же?
– За вред, наносимый металлу борьбы.
– Поэтично, но неясно.
– Что будет, если все так начнут удирать? Кто же тогда поведёт борьбу?
– Борьбу? Но за что?
– За идеалы.
– Когда жизнь лишается смысла, начинают говорить об идеалах.
– Это безобразие так говорить. Вы обращаетесь со словами так, как будто они ваши наложницы.
– Когда я смотрю в зеркало, то вижу человека, а не толпу.
– Вот-вот. Это называется индивидуализм.
– Человек никогда не был в Париже, ему это досадно, право. И вот, он достаёт карту города и начинает изучать названия улиц, площадей и кладбищ. Он заучивает эти названия наизусть и считает, что теперь он знает Париж лучше кого бы то ни было.
– Ну и что?
– Ничего.
– Ладно, я не настолько развит, чтобы притчи разгадывать. Одно я знаю. Только идея чего-нибудь стоит в этом прогнившем мире. Верность идее – вот первое качество в человеке. Верность идее и воля к победе.
– К победе кого над кем?
– К победе справедливости. Разве мир справедливо устроен?
– Я не люблю говорить на такие темы. Никто толком не понимает, что такое добро, справедливость, благо, но каждый может говорить об этом часами. И каждый будет говорить о своём.
– Это какие-нибудь аристократишки думают только о себе. Солидарность – вот что рассеивает всякую смуту. Вот путь народа.
– Волки солидарны в травле оленя?
– Я говорю о том, что весь разброд происходит от беспорядка. Нужно организовать массу, объединить её общим делом, и ясность возникнет сама собой. Что нужно этой массе, кто её враг, кого она должна уничтожить. Вот арена борьбы, вот манеж для действий, на нём неизбежны столкновения, и столкновения эти разрешаются только силой. Столкновения интересов, классовых, национальных, и тому подобное.
– Религиозных, расовых… Манеж для зверя.
– Да, вот вы говорите о звере. А что может противостоять зверю? Некая воздушная невесомая душа? Так, что ли? Но её место в раю, а в раю нет чудовищ. Винтовка, верный холодный ствол – вот что остановит зверя. Но конечно, это путь, который требует закалённых людей.
