Ежи Шацкий - История социологической мысли. Том 2

История социологической мысли. Том 2
Название: История социологической мысли. Том 2
Автор:
Жанры: Социология | Зарубежная образовательная литература
Серия: Интеллектуальная история
ISBN: Нет данных
Год: 2018
О чем книга "История социологической мысли. Том 2"

Книга выдающегося польского ученого, одного из ведущих представителей Варшавской школы истории идей Ежи Шацкого (1929–2016) представляет собой фундаментальный систематический курс истории социологической мысли от Античности до современности. Книга будет полезна студентам, а также всем интересующимся интеллектуальной историей.

Бесплатно читать онлайн История социологической мысли. Том 2


Редакторы серии

И. Калинин, Т. Вайзер


Перевод с польского; общая редакция А. Васильева


Издание осуществлено при поддержке Польского культурного центра в Москве, www.kulturapolshi.ru и Программы поддержки переводов © POLAND



Jerzy Szacki

Historia myśli socjologicznej

Copyright © by Wydawnictwo Naukowe PWN SA, Warszawa 2006

Опубликовано по соглашению с Polish Scientific Publishers PWN

© Е. Барзова, А. Васильев, Н. Вертячих, Г. Мурадян, А. Уразбекова, В. Федорова, О. Чехова, перевод с польского, 2018

© OOO «Новое литературное обозрение», 2018

* * *

Раздел 14

Исторический материализм после Маркса и социология

Исторический материализм (см. раздел 7) родился из рефлексии о той же самой ситуации западноевропейских обществ, которая находилась в центре внимания создателей социологии, но ничем не был им обязан и развивался независимо от них. Эта независимость заходила так далеко, что ни одна из сторон не ощущала даже потребности полемизировать с другой. Марксизм был критикой политической экономии, но не социологии, которую попросту игнорировал. Марксизм и социология изначально двигались по орбитам, которые почти никогда не пересекались. Даже занимая определенную позицию по отношению к социализму или коммунизму, социологи XIX века часто имели в виду иные, чем марксизм, направления социальной мысли. Эти направления интересовали их, впрочем, больше как симптомы социальных болезней и все более влиятельные идеологии, чем как социальные теории, которые могли бы иметь какую-то познавательную ценность.

Только поколение Дюркгейма, Парето, Тённиса, Зиммеля и Макса Вебера открыло Маркса как партнера научной дискуссии, которого социологу не следует игнорировать. Самую большую с этой точки зрения роль сыграли, без сомнения, социологи, о которых шла речь в предыдущем разделе, хотя их отношение к Марксу было критическим. Марксисты, в свою очередь, проявляли довольно незначительный интерес к достижениям социологов. Их не знали как следует ни Маркс, ни Энгельс, ни их наследники, хотя в конце XIX века уже можно найти марксистов, которые (как, например, Людвик Кшивицкий) считали себя работающими в области социологии. Этот раскол между историческим материализмом и социологией заслуживает особого внимания, поскольку облегчает понимание как марксизма, так и социологии.

1. Причины взаимной изоляции марксизма и социологии

На первый взгляд этот раскол кажется трудным для понимания, так как точки соприкосновения исторического материализма и ранней социологии были весьма многочисленны. В обоих случаях речь шла о попытке научного объяснения одного и того же общества, а также преодоления того же самого волюнтаризма в размышлениях о социальных явлениях. Как исторический материализм, так и социология должны были также стать инструментами социальной реконструкции большого масштаба и оставались в оппозиции к официальной науке, создавая своего рода научную контркультуру, лишенную в течение долгих лет доступа в университеты и на страницы уважаемых журналов. Следует также добавить, что и у исторического материализма, и у социологии были некоторые общие родоначальники (прежде всего Сен-Симон).

Все эти сходства не составляли, однако, и не могли составлять достаточной основы для сближения по нескольким причинам.

Во-первых, современная Марксу социология была определенно «буржуазной» в том смысле, что ее представители были едины в своих высказываниях в поддержку лишь реформы критикуемой ими капиталистической системы, революционного свержения которой добивались Маркс и его сторонники. Во-вторых, социология шла по пути формирования независимой «позитивной» и при этом, несмотря на изначальную широту своего предмета, максимально специализированной науки, в то время как Маркс и марксисты стремились к полной перестройке социального знания вместе с его философскими основами, будучи сторонниками интегральной науки об обществе иного диапазона и характера, чем дисциплина, задуманная Контом. В-третьих, марксизм был доктриной активности и участия, доктриной программно «партийной», в то время как социология, особенно в своей позитивистской части, была сориентирована на внешнее и объективное наблюдение социальных процессов, которое, правда, может и должно приводить к практическим выводам, но само не должно быть частью социальной praxis[1]. В-четвертых, марксизм был в своей начальной форме прямым продолжением немецкой социальной философии, особенно гегельянства, социология же имела позитивистские корни и отсылала скорее к естествознанию, чем к философии. Различий было, конечно, еще больше, а среди них и то, что марксисты и социологи обращались обычно к совершенно разным аудиториям, что уменьшало возможность и потребность не только соглашения между ними, но и конфронтации.

Конфронтация была, однако, неизбежна по мере того, как марксизм превращался благодаря II Интернационалу (1889–1914) в доктрину мощного массового движения, постепенно приспосабливающегося действовать в рамках определенных социально-политических структур и стремящегося обеспечить себе гегемонию, социология же меняла свой характер в результате критики позитивизма и расширения сферы своего влияния на Германию. До конфронтации дело дошло впервые в последнюю четверть века перед Первой мировой войной. С тех пор тема «социология и марксизм» не сходила с повестки дня[2]. Ранее мы вели здесь речь о реакциях на марксизм со стороны некоторых выдающихся социологов; сейчас время заняться гораздо более многочисленными реакциями марксистов на социологию. Они были очень разными: с одной стороны, появились авторы, склонные утверждать, что исторический материализм – это не что иное, как марксистская социология, с другой стороны, достаточно было и таких, по мнению которых оппозиция марксизма и социологии непреодолима и такой останется.

Перевес был, как представляется, на стороне вторых. Более того, признание исторического материализма социологией было нередко чисто вербальной операцией, которая не означала реального сближения. Серьезных попыток подытожить с марксистской позиции достижения социологии и тем более использовать их для собственных теоретических целей не предпринималось. То, что в Польше пытались сделать Кшивицкий или Келлес-Крауз, имело немного прецедентов и аналогов. Преобладала установка на отражение атак, защиту целостности собственной позиции, а также утверждение, что она безоговорочно верна[3]. Тем не менее проблема возможности существования марксистской социологии была наконец четко поставлена. Ее представление требует, однако, учета более широкого контекста изменений, которым подвергался марксизм после смерти своих создателей.


С этой книгой читают
Республиканская политическая традиция – один из главных сюжетов современной политической философии, истории политической мысли и интеллектуальной истории в целом. Начиная с античности термин «республика» постепенно обрастал таким количеством новых коннотаций и ассоциаций, что достичь исходного смысла этого понятия с каждой сменой эпох становилось все труднее. Сейчас его значение и вовсе оказывается размытым, поскольку большинство современных госу
Сборник работ выдающегося швейцарского филолога и историка идей Жана Старобинского (род. 1920) объединен темой меланхолии, рассматриваемой как факт европейской культуры. Автор прослеживает историю меланхолии от античности до ХХ века, рассматривая как традицию медицинского изучения и врачевания меланхолических расстройств, так и литературную практику, основанную на творческом переосмыслении меланхолического опыта. Среди писателей и поэтов, чьи про
«Любое желание – это желание быть», – говорил знаменитый франко-американский философ Рене Жирар. Именно наши желания определяют, кто мы есть, однако нам они не принадлежат: будучи миметическими (подражательными и зеркальными), они превращают нас в бесконечную серию чужих отражений. Желание – это эволюция длиною в жизнь: мы начинаем подражать еще детьми, соперничаем в школе и на работе, хотим все большего, страдаем, не получая желаемого, и раскаив
Книга французского исследователя посвящена взаимоотношениям человека и собаки. По мнению автора, собака – животное уникальное, ее изучение зачастую может дать гораздо больше знаний о человеке, нежели научные изыскания в области дисциплин сугубо гуманитарных. Автор проблематизирует целый ряд вопросов, ответы на которые привычно кажутся само собой разумеющимися: особенности эволюционного происхождения вида, стратегии одомашнивания и/или самостоятел
Книга выдающегося польского ученого, одного из ведущих представителей Варшавской школы истории идей Ежи Шацкого (1929–2016) представляет собой фундаментальный систематический курс истории социологической мысли от Античности до современности. Книга будет полезна студентам, а также всем интересующимся интеллектуальной историей.
Le processus de socialisation atteint un certain degré d'achèvement lorsque la personne atteint la maturité sociale, qui se caractérise par l'acquisition par la personne d'un statut social intégral. Cependant, dans le processus de socialisation, des échecs, des échecs sont possibles. La manifestation des inconvénients de la socialisation est un comportement déviant (déviant ou délinquant).
Der Prozess der Sozialisierung erreicht ein gewisses Maß an Vollständigkeit, wenn eine Person soziale Reife erreicht, die durch den Erwerb eines integralen sozialen Status durch die Person gekennzeichnet ist. Im Prozess der Sozialisierung sind jedoch Fehler und Rückschläge möglich. Eine Manifestation der Nachteile der Sozialisierung ist ablehnendes (abweichendes oder delinquentes) Verhalten.
O processo de socialização atinge um certo grau de conclusão quando a pessoa atinge a maturidade social, que é caracterizada pela aquisição de um status social integral pela pessoa. No entanto, no processo de socialização, falhas, fracassos são possíveis. A manifestação das deficiências de socialização é um comportamento desviante (desviante ou delinquente).
社会化的过程在一个人达到社会成熟时达到一定程度的完成,其特点是一个人获得了一个整体的社会地位。 然而,在社会化的过程中,失败和失败是可能的。 社会化的缺点的表现是离经叛道(离经叛道或犯罪)的行为。
Эта сказочная повесть для тех, кто любит приключения и путешествия, верит в дружбу и добро, кто сейчас еще не взрослый, но взрослеет каждую минуту. Приключения в некотором роде являются смыслом жизни. На пути наших путешественников встречается именно то, что они ищут: опасности, преграды, препятствия и каверзы, подстроенные не только дикой природой, но и людьми. В этой книге сказка встречается с жизнью.
В книгу поэта вошли стихи 2015 года. Излишне говорить, что новая книга всегда – чудо, но и большое испытание. И хочется верить, что чудеса – случаются, а испытание читателем и временем книге пойдут только на пользу.
Сборник небольших рассказов для вечернего чтения – то что нужно, когда хочешь отвлечься от мыслей о работе, обязанностях и неприятностях. Герои книги – обычные люди, в жизни которых происходят как незначительные события, так и курьезные ситуации и грозные испытания. Но в каждом из рассказов автор старается подчеркнуть, что в любом событии есть место доброте и вера в счастье.Пьем чай и читаем…
Шестнадцатилетний Андрей после очередных издевательств сверстников решается на ужасный шаг, однако неожиданная находка кардинально меняет его планы. Теперь ему предстоит отменить свою кончину, чтобы пройти неожиданный квест в сопровождении загадочной Незнакомки. Всего десять дней. Ну что может случиться за такое короткое время?Напряжение до последней строчки, дружба, любовь и тайна, которую предстоит раскрыть обычному подростку.Возрастной ценз –