Хафса Файзал - Избавители звезд

Тьма вскипала в его венах, выпускала струйки дыма с кончиков его пальцев и замутняла взгляд. А когда он думал слишком усердно, слишком быстро, тьма поднималась по его рукам чёрными потоками вместе с кровью.

«Страх становится с тобой одним целым».

Солнце стояло высоко, обрисовывая тень Насира Гамека на палубе корабля Цзинань, когда он сдвинул крышку ящика и вернул на место – по его ощущениям, уже в тысячный раз с тех пор, как они покинули Шарр. Он чувствовал мерный пульс в пальцах – биение четырёх сердец внутри, тех самых сердец, что когда-то принадлежали древним Сёстрам-основательницам Аравии. Тех, что черпали магию из королевских минаретов пяти халифатов, усиливали её и передавали народу. И пока сердца не вернут, волшебство всё равно что исчезло – как это и было в последние девяносто лет.

И всё же магия жила в нём, и Насир не мог скрыть этого, поскольку тени следовали за ним.

– От того, что ты смотришь так пристально, пятое сердце не появится, – сказала Кифа, легко спускаясь по мачте из вороньего гнезда. – Да и он тоже, если уж на то пошло.

Браслет на её руке блестел – выгравированные на нём скрещенные копья напоминали о том, кем она была когда-то: одной из Девяти, элиты, охранявших халифу Пелузии. С болью Насир понял, что ждёт ответ золотоволосого генерала на эту брошенную походя фразу – остроумный или глупый, не важно, – за которым последуют слова очаровательной Советницы, одной из Девяти.

Но тишина оглушала и тревожила, как и волны Баранси, ударявшиеся о палубу корабля.

Насир подошёл к Цзинань. Рана на ноге, оставленная ифритом на острове Шарр, заставляла его прихрамывать.

– Мы в море уже два дня. Почему так долго?

Зарамийка прищурилась, глядя на него из-под шлема. Непокорные тёмные кудри выбились из-под клетчатого тюрбана, и в тени ткани её карие глаза блеснули красноватым.

– «Анка» – самый быстроходный корабль, Ваше Высочество.

– Не то чтобы в нашем распоряжении были другие корабли, девочка, – заметила Кифа.

Насир задвинул ящик, пряча его в нишу рядом с ней.

Цзинань нахмурилась.

– Я – не девочка. «Анка» означает «феникс». Знаешь, что такое феникс? Бессмертная птица, сотканная из пламени. Этот корабль назвали в честь моей любимой звезды. И мой отец…

– Без разницы, – прервал её Насир, удерживаясь за борт, когда корабль качнуло. Цзинань тяжело вздохнула. – Долго ещё?

– Пять дней, – ответила она гордо, но натолкнулась на усталый взгляд Насира. – Что, корабль Его Высочества мог добраться самое большее за шесть дней? Простите, я ведь не располагаю могуществом султана.

– Мой корабль, – медленно проговорил Насир, – мог добраться до Шарра меньше чем за пару дней, даже учитывая бой с данданом, которого мы победили по пути.

Цзинань присвистнула:

– Ого. Что ж, надо будет мне взглянуть на чертежи этого корабля, когда мы доберёмся до вашего пышного дворца. А что за спешка?

Под покровом кожи вспыхнуло раздражение, и тонкая чёрная струйка сорвалась с пальцев. Цзинань уставилась на него. Кифа сделала вид, что не заметила, и это ещё больше разозлило Насира.

– Ты училась в школе?

Цзинань прищурилась:

– А это-то тут при чём?

– Тогда ты должна понимать весь ужас происходящего, когда я говорю, что Ночной Лев – жив, – ответил Насир, и хашашин внутри него упивался ужасом, отразившимся в глазах девушки. Он не рассказал ей о сердце, которое похитил Лев. Это было ему безразлично, и даже волшебство было не так важно, как Альтаир, но девчонка ведь не поймёт. Насир и сам не понимал, почему так остро переживает за другого человека; все подобные чувства померкли после мнимой смерти матери. – Ты считаешь, Беньямин просто споткнулся о камень и помер?

Нахмурившись, Цзинань отвернулась, а Кифа привалилась плечом к мачте, скрестив руки на груди, изучая его.

– Мы вернём его.

И говорила она не о Беньямине.

– Я не волнуюсь.

– Конечно же, нет, – протянула Кифа. – Я просто напоминаю себе сама, что он ведь Альтаир и вполне может о себе позаботиться. Он может заболтать кого угодно. Лев сам будет умолять нас, чтобы мы забрали его. Не удивлюсь, если он оставил этого дуралея где-нибудь с запиской: «Он весь ваш».

Кифа лукавила, и они оба это понимали. В её голосе, обычно таком твёрдом, сейчас сквозила неуверенность.

Насир вглядывался в морскую гладь, туда, где лежал остров Шарр. Некая часть его ожидала, что их преследовал корабль, такой же тёмный и ужасающий, как сам Лев. Полмесяца назад Насир был готов убить Альтаира, убить любого, кто встанет у него на пути, но теперь стоило закрыть глаза – и он видел ослепительный свет, исходивший из ладоней Альтаира. Видел острые грани наконечника чёрного посоха Льва, пронзившего сердце Беньямина.

«Жертва», – прошептал тогда Беньямин. Романтическая глупость… Жертва была не чем иным, как смертью – Насир знал, ведь он был рождён для смерти и тьмы. Сложно сохранить своё сердце, когда останавливаешь сердца многих. Сложно делать добро, когда былые ошибки всегда будут бросать тень на любое его доброе дело.

Где-то там, на Шарре, его сердце научилось биться снова, и Насир хотел сохранить это. Он желал быть достойным этого, даже если для этого ему придётся сохранить то самое волшебство, которое уничтожило его семью.

Но для начала ему нужно спасти Альтаира и уничтожить Льва.

Он посмотрел на Цзинань:

– Пять дней – это слишком долго. Сделай так, чтобы мы добрались за три.

Цзинань сплюнула.

– Невоз…

Он уже направился к ступеням, ведущим на нижнюю палубу.

– Сделай так, чтобы мы добрались за три, и я удвою сумму, которую Беньямин заплатил тебе серебром.

Молодая капитанша тут же выкрикнула что-то, и зарамский сброд, составлявший её команду, радостно загалдел – их голоса сливались с грохотом волн, бьющихся о борт. Насир не знал, что девушка будет делать с таким количеством монет, но, в сущности, ему было всё равно. Трон вполне сумеет оплатить.

Хромая, Насир спустился по ступеням. Три дня всё-таки было слишком долго. Теперь, когда Лев уже не прикован к острову, у него не было причин там оставаться, особенно учитывая, что Джаварат – ключ к тому, что он мечтал заполучить больше всего – отдалялся всё больше. Zumra