Сергей Никитин - Как квакеры спасали Россию

Как квакеры спасали Россию
Название: Как квакеры спасали Россию
Автор:
Жанры: География | Культурология | История России
Серия: Что такое Россия
ISBN: Нет данных
Год: 2020
О чем книга "Как квакеры спасали Россию"

Ужасающий голод 1921 года поставил советскую власть перед неизбежным решением: признать катастрофу и принять иностранную помощь. В течение короткого времени были подписаны более двадцати договоров с международными организациями, изъявившими желание помогать Советской России. Третьим в этом списке был договор Наркомпрода с квакерами. Квакеры, или Религиозное общество Друзей, – это протестантская христианская церковь, история взаимодействия которой с Россией начинается в XVII веке. С 1916 по 1931 год квакеры смогли вполне мирно и плодотворно сотрудничать со всеми властями: с чиновниками царской России, с чехословацкими легионерами и большевиками. Это сотрудничество способствовало спасению сотен тысяч людей, которые выжили благодаря квакерским пайкам, врачам, тракторам и лошадям. В России практически ничего не известно об этой помощи, имена спасителей забыты, добрые дела преданы забвению. Сергей Никитин, многолетний представитель Amnesty International в России и исследователь истории квакеров, своею книгой стремится восстановить историческую справедливость. Книгу предваряет вступительная статья старшего научного сотрудника ИРИ РАН и члена Вольного исторического общества Владислава Аксенова, вводящая квакерские инициативы в социально-политический контекст эпохи.

В формате epub представлен издательский файл.

Бесплатно читать онлайн Как квакеры спасали Россию


В 1996 году я поехал в Дом ветеранов штата Нью-Джерси, чтобы встретиться там с Ребеккой Тимбрес-Кларк. Ребекка работала в 1922 году в американской квакерской миссии помощи в Сорочинском. На момент нашей встречи ей было сто лет. Она была слепа и плохо слышала, но нам удалось отлично пообщаться. На прощание я обнял ее и спросил: «Вы помните что-нибудь по-русски?» «Yes, Teplushka», – ответила мне Ребекка Тимбрес Кларк.


ГОЛОД КАК ПОЛИТИКА: ГУМАНИТАРНАЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩИЕ БОРЬБЫ С ГОЛОДОМ В 1891–1922 ГОДАХ

В последние десятилетия в научной и околонаучной литературе происходит ревизия представлений о повседневной жизни российских крестьян на рубеже XIX–XX веков. Часто можно услышать мнение о том, что прежние выводы о тяжелом положении сельских жителей сильно преувеличены, да и голода никакого ни в 1891–1892‐м, ни в последующие годы не было, а был всего лишь «недород» зерновых культур. В подтверждение этой «оптимистической» концепции приводятся цифры роста урожайности, экспорта зерна. В то же время «пессимисты» также обращаются к статистике, свидетельствующей, наоборот, о кризисных процессах в сельском хозяйстве. Однако в этой войне цифр теряется человек прошлого, повседневное пространство деревенской жизни, которое зачастую не поддается измерению валовыми показателями. Сторонники концепции о благосостоянии российской деревни в конце XIX века указывают на то, что разговоры о голоде преувеличены, так как от голода умерло «не достаточно много» крестьян, с высокомерием отбрасывают свидетельства очевидцев, считая их единичными и несущественными примерами на фоне общей модернизации жизни рубежа веков. Однако важно понимать, что субъективные представления человека о своей жизни играют не меньшую роль, чем рассчитанные объективные характеристики. Да и большая история зачастую складывается как мозаика частного, на первый взгляд незначительного. Во время голода 1891–1892 годов английские квакеры принимали участие в оказании продовольственной и медицинской помощи в Поволжье, на Кавказе; вряд ли их вклад сравнится с помощью, оказанной земствами, Красным Крестом, Особым комитетом, Л. Н. Толстым, отрядами российских студентов, однако едва ли можно измерить какими-то величинами ту благодарность, которую испытывали спасенные ими реальные люди.

Есть еще одна любопытная психологическая сторона в истории британской помощи, характеризующая сочетание объективного и субъективного в истории: решения англичан о пожертвованиях голодающим в России были приняты под впечатлением недавнего «великого голода» в Британской Индии1. Услышав о голоде в России, квакеры нарисовали в своем воображении соответствующие картины и отправились туда, и, хотя ситуация в Российской империи в 1891–1892 годах была много лучше, чем в британской колонии, они продолжили свою гуманитарную миссию2. Следует заметить, что иностранные благотворительные религиозные организации в первую очередь стремились помочь своим собратьям по вере, однако квакеры, не имевшие прямых последователей в России, были в этом отношении менее избирательны. В 1892 году они в качестве объекта помощи избрали близкую по религиозным взглядам секту духовных христиан (духоборов), которых власти преследовали за пацифистские убеждения, которые изгонялись из домов и становились беженцами. Беженцам пришлось особенно тяжело в голодные годы. В Первую мировую и Гражданскую войны квакеры уже помогали в России всем беженцам и крестьянам, вне зависимости от их религиозных взглядов. Такая позиция вызывала критику со стороны представителей Американской администрации помощи (АРА), считавших, что квакеры неэффективно расходуют средства, которые растворяются среди огромной массы нуждающихся. Впрочем, проблема расходования средств была общей. В 1891–1892 годах общественные деятели критиковали земства за то, что они передают собранные хлеб и деньги крестьянским общинам, которые распределяют их между своими членами поровну, вместо того чтобы наделить ими наиболее нуждающихся. Гуманитарный и «технологический» аспекты благотворительности не всегда сочетались друг с другом.

Современные дискуссии о благосостоянии российского крестьянства рубежа XIX–XX веков отчасти являются следствием различий двух взглядов на прошлое: с высоты мертвой статистики и сквозь призму живой, человеческой истории. Собственно, разница подходов обнаруживается уже у современников трагических событий прошлого: власть и консерваторы приводили количественные показатели продовольственной помощи, считая разговоры о голоде сильно преувеличенными, а земства и либеральная общественность, напротив, били тревогу, ссылаясь на многочисленные частные свидетельства с мест. Стремясь к объективности и выстраивая концептуальные схемы, очень важно не упустить из виду живого человека. Обращение к теме голода и продовольственной, медицинской помощи позволяет вернуть истории эмоциональное начало. Таким образом, тему голода и помощи голодающим необходимо рассматривать в контексте эмоциональных практик современников, экономических стратегий и борьбы за власть между различными институтами общества и государства.

Для прояснения ситуации необходимо вспомнить состояние российского сельского хозяйства в пореформенный период и разобраться с тем, как тема голода приобретала политическое звучание.

На рубеже XIX–XX веков Российская империя являлась аграрной страной, в которой труд на земле основного производителя во многом оставался архаичным. Отмена крепостного права изменила социально-правовой статус крестьян, однако сопровождавшее ее сокращение крестьянских земельных наделов, сохранение в руках помещиков полей, лугов, лесов, важных в сельскохозяйственном отношении, осложняли положение российской деревни. Начавшаяся модернизация, казалось, открывала перед крестьянами новые перспективы, могла решить проблему аграрного перенаселения, тем не менее определенный консерватизм, традиционализм ведения хозяйства, направленный на снижение производственных рисков, сдерживал развитие деревни.

К традиционным сдерживающим факторам относился низкий уровень сельскохозяйственной культуры. Несмотря на планомерное увеличение валового сбора зерновых во второй половине XIX века, происходило это в основном за счет введения в оборот новых посевных площадей, то есть за счет экстенсивного развития сельского хозяйства. Кроме того, значительный процент экспорта хлеба обеспечивался помещичьим, а не крестьянским хозяйством. В общине продолжало господствовать трехполье, при котором ежегодно под паром оставалось около 33% земли от площади пашни. Это усугубляло «земельный голод» российских крестьян. Другим отягчающим обстоятельством выступало отсутствие массовой практики удобрения почв. В середине XIX века из 59 губерний и областей лишь в 22 регулярно использовалось унавоживание почвы, в большинстве губерний и областей трехполье было безнавозным. Несмотря на постепенное расширение ареала использования удобрений, даже в начале XX века безнавозное трехполье преобладало над навозным


С этой книгой читают
Средневековые алхимики бились над созданием философского камня, способного превратить обычные металлы в золото. Сталинскому руководству удалось создать его подобие. Философским камнем советской индустриализации стали магазины «Торгсин», в которых в голодные годы первых пятилеток советские граждане вынужденно меняли золото, валюту, изделия из драгоценных металлов на ржаную муку, крупу, сахар и нехитрый ширпотреб. Торгсин стал циничным способом поп
Самодержавие и политический сыск – два исторических института, теснейшим образом связанные друг с другом. Смысл сыска состоял прежде всего в защите монарха и подавлении не только политической оппозиции, но и малейших сомнений подданных в правомерности действий верховной власти. Все самодержцы и самодержицы XVIII века были причастны к политическому сыску: заводили дела, участвовали в допросах, выносили приговоры. В книге рассмотрена система госуда
Первое десятилетие ХX века стало временем самоопределения многих общественных сил и колоссального запроса на политические изменения, временем поиска будущего, многочисленных программных установок и формирования партийных организаций. Новая книга Кирилла Соловьева посвящена либеральной оппозиции в России накануне и во время Первой русской революции 1905 года. Речь идет о формах политического действия оппозиции в условиях самодержавия – причем той
Очень часто в книгах о войне люди кажутся безликими статистами в битве держав и вождей. На самом деле за каждым большим событием стоят решения и действия конкретных личностей, их чувства и убеждения. В книге известного специалиста по истории Второй мировой войны Олега Будницкого крупным планом показаны люди, совокупность усилий которых привела к победе над нацизмом. Автор с одинаковым интересом относится как к знаменитым историческим фигурам (Уин
География и природа Латвии. История Латвии. Исторический анекдот. Флаг и герб Латвии. Святыни Латвии. Кухня Латвии. Латвийский язык. Традиции и современность. Праздники Латвии. Столица Латвии Рига. Города и достопримечательности Латвии. Юрмала. Лиепая. Радиотелескоп в Ирбене.
География и природа Люксембурга. История Люксембурга. Флаг и герб Люксембурга. Святыни Люксембурга. Кухня Люксембурга. Люксембургский язык. Жизнь в Люксембурге. Традиции Люксембурга. Праздники Люксембурга. Достопримечательности Люксембурга.
География и природа Македонии. История Македонии. Исторический анекдот. Флаг и герб Македонии. Святыни Македонии. Кухня Македонии. Македонский язык. Традиции и современность. Праздники Македонии. Столица Македонии Скопье. Города и достопримечательности Македонии. Охрид.
География и природа Мальты. История Мальты. Флаг и герб Мальты. Святыни Мальты. Кухня Мальты. Мальтийский язык. Традиции и современность. Праздники Мальты. Столица Мальты Валетта. Города и достопримечательности Мальты. Остров Гозо. Остров Камино. Мегалиты. Госпитальеры.
“Искальщик” – один из романов финалиста премий “Большая книга”, “Русский Букер” и “НОС” Маргариты Хемлин (1960–2015), не опубликованных при жизни автора. Время действия романа – с 1917 по 1924-й, пространство – украинская провинция, почти не отличимая от еврейских местечек. Эта канва расцвечена поразительными по достоверности приметами эпохи, виртуозными языковыми находками. Сюжет в первом приближении – авантюрный. Мальчики отправляются на поиски
После кораблекрушения героиня попадает на остров некрасивых людей. У них некрасиво всё: лица, поступки, законы, взгляды на жизнь. Всё абсолютно не так, как у людей, среди которых она жила. Здесь есть социальные территории; деревья растут в платных парках, жители острова бояться заходить в море, считая, что раковины отнимают дыхание и никто не умеет плавать. Героиня всё же встречает тех, кто готов ей помочь. Но приходится пройти непростые, даже же
Это повесть в отдельных рассказах, которые переплетены между собой. Мелькнувший в эпизоде герой появляется как главный в другом рассказе. Каждый из подростков-одноклассников переживает о чем-то своем.Ребята не во всем похожи на современных: они читают книги Джека Лондона, пишут письма друг другу. Но в то же время в этих рассказах подростки могут узнать себя, пережить какую-то ситуацию вместе с героем, чтобы потом легче пройти ее в жизни. Почувств
Мухтар – очень милый песик, но с характером. Он обожает своих хозяев и свой дом. Нельзя сказать, что он не любит других зверей, но готов признавать их существование только за границами своей территории. Однако, если что-то случается, он всегда готов прийти на помощь – например, цыплятам или лесным жителям. Правда, помощь он тоже иногда понимает по-своему.