Эта история о самом ленивом коте не выдумка, он и сейчас, лёжа на диване, бороздит мыслями просторы Вселенной или ещё чего-то там.
Сродни масти тигрицы – кошка, окотившись, зализывала родовые раны, полагая, что уже все котята явились на свет, как вдруг нежданно-негаданно высунулась голова последнего из помёта, и, шмякнувшись оземь, очаровательный малыш чуть слышно запищал: «Здрасте! Вот он я… принимайте!»
Первая мысль последыша (а это был кот) была слишком претенциозная, она и сформировала неуживчивый характер новоиспечённого жителя планеты Земля: «Почему меня не разбудили? Вы чё братаны, оборзели?! Хотя бы в бок пихнули, что настала пора родиться. Пре-да-те-ли!.. – нудно бубнил крепыш. – Я делил с вами живот мамы… а вы, как только хлебнули воли, немедля про меня забыли. Мало того, что в утробе непрестанно толкали, отжимали пространство, так ещё и кинули напоследок».
С такими лукавыми мучительными мыслями уродиться плутоватый, знаменитый байками кот.
Мамашка почистила отщепенцу шёрстку, также тщательно его вылизав, как и других полосатиков, и он тут же в надежде подкрепиться с богатырской силой отталкивал уснувших братьев и сестер, чтобы примоститься к опустошённой сородичами титьке. Дорвавшись до заветного соска, малыш отчаянно тягал её из последних сил. Донельзя намаявшись, он чтобы не пищать от голода, повис на мамке, плотно вцепившись в нее словно вошь за кожух. Отогревшись в тёплых пушистых объятиях, котёнок забылся сном и, посапывая, тешил себя надеждой натрескаться молока от пуза: «Пусть пустая, но зато незанятая …я буду первый, кто её опустошит следующий раз».
Ночью от голодного урчания в животе сластена проснулся, услышав похрапывания и писк неблагосклонной к нему родни, и жадно потягал титьку. Наскребав напёрсток еды, сытый котенок отвалился, словно клещ напившись крови, и мертвецки уснул, хоть выноси его куда хочешь, не услышит.
Он рос бы более счастливо, если бы не совал свой нос во все дыры, из-за чего часто влетал в неприятные истории. Борьба за выживание и место под солнцем научили его быть стойким к невзгодам и выносливым к голоду. Спустя десятилетие его темперамент поутих, интерес к неизведанным далям канул в лету, и на смену пришло философское спокойствие и отрадная лень.
Теперь это был огромный жирный, потерявший талию кот, который то и делал, что жил мечтами. Его лень достигла абсурдной глубины, он ел из миски только лёжа, и если бы не естественные надобности, он так и валялся бы, будто коврик у порога, урча под нос любимые мелодии. Чаще всего размышления этого славного кота сводились к одной главной мысли: «Если бы я был…».
Итак, вот Вам рассказ от первоисточника – кота Коврика.
Понятное дело, что у человека с именем Михаил (это имя моего хозяина) фантазии ни на грош, поэтому он, завидев меня, умилившись, произнёс скрипучим голосом (наверное, много курил): «Что за прелестный кот! Смотри дорогая, у него на мордочке чёрное пятно, словно из кучи угля вылез, – и назвал первым пришедшим ему в голову словом, – мурзик. А давай-ка назовем его Мурзиком!» – Предложил он своей жене, которая приласкала меня, приложив к теплой груди.
Мужик сразу мне не понравился.
– …ха-ха! …Мурзик… он, что издевается?.. уверяю, что он скоро узнает почём фунт лиха, если ещё хоть раз произнесёт эту скверную кличку!.. – и я затаил злость на ещё незнакомого мне дядьку.
Видите ли, он восхитился моей мордашкой. Я понимаю это иначе… если тебе кто-то нравится (впрочем, я никогда не сомневался, что стал любимцем семьи), нельзя называть его таким мерзким именем как Мурзик. С тех пор я ни разу не отозвался на обидное имя.
Хозяин, он же тупой… уж сколько раз, гипнотизируя его взглядом, я внушал, что негоже такого милашку, как я, обзывать грязнулей (Мурзиком я имею в виду), а он словно не замечая моего презрительного фе!.. продолжал звать именем, которое я усердно игнорировал. Мою проблему, как всегда решил случай.
Как-то раз, переступая порог дома, Михаил споткнулся об меня и влетел лбом в стену и чуть было не свернул себе шею (…так ему и надо!..) и бешено вскричал:
– Разлёгся!.. здесь… как у себя дома (хм… интересно… а разве я ни у себя дома?.. я просто уверен, что это он у меня в доме…). Ковриком себя возомнил? – и, отвесив пинок под мой пушистый зад, невзначай окрестил новым именем – Коврик.
С тех пор я всё чаще слышал от хозяев имя Коврик, в основном, когда об меня спотыкались у порога. На мой взгляд это имя было таким же ужасным, как и Мурзик, зато оно основательно закрепилось за мной, ввиду искреннего согласия с ним моего хвоста, вернее его кончика, который то и дело предательски реагировал на призыв. Ковриком я был не только когда валялся где не попадя, но и потому, что моя шерсть была длинной, мягкой и пушистой. Раз доля истины в наречённом имени присутствовала, пришлось с ним смириться.
Кстати, у меня есть и неприятная кличка. Половиком меня оскорбляют в основном за то, что я путаюсь у всех под ногами. Каждый раз члены семьи чертыхают меня на пороге дома, когда придя домой, наступают на мой хвост (словно это я им на хвост наступаю… странно… логику людей мне не понять). За непослушание и проказы меня всегда удостаивают ругательным именем – Половик.
Бывают и приятные моменты в моей жизни, когда хозяева, выказывая свою любовь, чешут мою полосатую, будто у тигра, великолепную спинку, приговаривая: «Коврик… Коврик…». Уж я то, купаясь в ласках хозяйки, отрываюсь на полную катушку, урчу словно кларнет, изгибаясь под ее нежной рукой, словно гуттаперчевый мальчик. Дозволяя гладить свой живот, я намекаю женщине на глубочайшее мое к ней доверие. Жаль, что почесушки случаются крайне редко из-за несовершенства бытия.
Однако, стоило мне возгордившись дефилировать перед домашними надменным шагом, выставляя напоказ собственную значимость и величавость (ведь я же – кот, а не какая-нибудь мышь под веником), как они меня тотчас же саркастично назовут – Ковер (ну типа – Король).
Эти клички навесил на меня милый старикан, да и флаг ему в руки… пусть так! Но я принципиально ни разу не отзовусь на первое имя – Мурзик, потому что считаю себя чистюлей, который две трети жизни лижет свою попу и всё что её окружает.
Я стал жить в большом одноэтажном доме и с годами смирился с дурацким прозвищем – Коврик. Хотя, справедливости ради, данное имя определяет мой образ жизни, ведь я днюю и ночую на пороге дома, исполняя высокую миссию по охране жилья. Невзирая на полное презрение хозяев к моему там возлежанию, я таки честно исполняю свой долг. С тех пор как об меня каждый член семьи, уверяю вас, ни один раз вытер ноги, я до икоты ненавижу порог, но меня к нему тянет с силой магнетизма, потому что врождённое любопытство и неистребимое желание знать всё с первых рук с годами только усугубилось.
