С того момента, когда Ассо удалилась на дно, в водное царство, минуло несколько дней. Матвей оставил маленькую Марусю с бабушкой и отправился куда глаза глядят — а глядели они у него неизменно на реку, туда, куда скрылась жена-русалка.
На берегу с утра было пустынно. Природа с упоением отдавалась маю: медовый месяц, не иначе. Вода еще не прогрелась, желающих купаться не нашлось, и любители шашлыков, к счастью, пока не проснулись. Из земли бодро лезла оптимистичная травка, на деревьях вовсю развернулись листья, но почему-то казалось, что в любую секунду все может откатиться назад, к укрывшейся за поворотом зиме.
Матвей постоял там, где расстался с женой, и медленно побрел к воде. В голове не было ни одной мысли; когда он находился здесь, боль утихала, и с каждым шагом становилось как будто легче. Он дошел до самой кромки воды, пока довольно мутной, и тут услышал сзади негромкий голос с характерной прохладцей:
— Дальше не надо.
Матвей даже не стал оборачиваться. Он прикрыл глаза и постоял, борясь с раздражением, потом несколько раз сжал и разжал кулаки.
— Скажи мне, Джуд, — проговорил он после, — вот ты вообще-то честный человек и гордишься своей прямотой. Насколько я могу судить. Так какого же черта вы придумали всю эту петрушку с повторной свадьбой, когда единственная цель твоего приезда — ходить за мной хвостом и следить, следить, следить?
Послышался легкий вздох: значит, он дотянулся до цели. И молчание. Тогда Матвей все-таки повернулся.
Джуд как ни в чем не бывало стоял неподалеку, не слишком близко, чтобы не нервировать возможным прикосновением, и смотрел вроде бы совсем в другую сторону. Впрочем, Матвей не сомневался, что если бы понадобилось вытаскивать его из воды, у Джуда ушла бы на это всего лишь пара мгновений. При необходимости Джуд передвигался стремительнее, чем любой из тех, кого знал Матвей. Наверное, это умение шло в одной упряжке с основным талантом этого полукровки — даром стирать зашкаливающие эмоции. Тем самым даром, из-за которого Джуд и прибыл сейчас в Россию.
Матвей впился в друга гневным взглядом. Джуд пожал плечами.
— Никто не знал, что все обернется таким образом, — пояснил он. — Что Ассо скоро вернется, а не сгинет навсегда.
— Выбирай слова.
— А не уйдет к своим навсегда. Никто не знал. Она волновалась.
— Это она тебя попросила…?
— А кто же еще.
— И зачем было городить этот огород, выдумывать, что вам с Фотиной надо перезаключить брак, когда вы уже сто лет как женаты? Чтобы провести меня?
Джуд вытянул губы трубочкой, поднял с земли камень и зашвырнул его подальше в реку.
— Ты у нас, конечно, главный герой, но мы ведь и правда сыграли тут свадьбу. Почему бы не совместить приятное с полезным? — Матвей продолжал смотреть на него сердито, и тогда Джуд добавил чуть мягче: — Ассо боялась. Волновалась за тебя и боялась за Марию.
— За дочку? За Марусю? — не поверил Матвей. — В смысле? Я же за нее жизнь отдам.
— В том и дело. Ты для нее должен жить, а не умирать. Если бы Ассо ушла навсегда… кто-то должен был остаться у ребенка.
Матвей глубоко вздохнул и поднялся обратно на пригорок. Взгляд Джуда был устремлен вдаль, будто ему не было до собеседника никакого дела.
— Я не собирался топиться, — снисходительно разъяснил Матвей.
— Я знаю. Ассо скоро вернется.
— Я в любом случае не собирался топиться.
— Я тебе верю. Ты не представляешь, что порой происходит с людьми, совершенно помимо их воли, когда они теряют кромешниц.
— А ты, можно подумать, представляешь! Ты никогда в жизни не любил кромешниц и никогда их не терял, — огрызнулся Матвей.
— Любил и терял, — ровным тоном возразил Джуд.
— А…
Матвей раскрыл было рот, но тут же захлопнул его, так что стукнули зубы. Это место, гипнотическая близость воды, бессильное раздражение, которое маскировало его горе из-за разлуки с женой, — все это сыграло злую шутку с его мыслительными способностями. Он упустил из виду, что любовь может быть не только романтической, а страдания брошенного ребенка, внезапно утратившего мать и не понимающего, что происходит, были несравнимы с его собственными — в общем, мелкими и эгоистичными, ведь не пройдет и полгода, как Ассо к нему вернется, пусть и не навсегда.
— Прости, — сказал он тихо.
— Проехали.
Матвей неуклюже потоптался рядом, не зная, как продолжать.
— Ты так никогда ничего и не слышал больше о маме?
Джуд усмехнулся и оторвался от реки. Схлестнулся с Матвеем взглядом.
— Ты знаешь, что твоя жена настоящая кромешница? — проговорил он саркастическим тоном.
— Я? В смысле? Конечно, знаю.
— Ну да. Немного нетипичная, однако она кромешница.
Матвей ждал объяснения, но Джуд, казалось, высказался.
— Я все же не понимаю, что ты хочешь сказать, — признался Матвей.
— Кромешники никогда ничего не делают просто так. Они за все требуют ответной услуги. А если просят об услуге, они тоже подразумевают, что это не задарма. Кромешники платят. Всегда.
Матвей не верил своим ушам.
— Ассо… Ассо заплатила тебе за то, чтобы ты приехал сюда и следил за мной, а при необходимости нейтрализовал?
— Не нейтрализовал. Подстраховал. И только при необходимости.
— Это частности. Вопрос в другом. Она тебе за это заплатила?!
— Она мне за это заплатила. Не деньгами, естественно. Она выяснила и сообщила мне, где моя мать.
— И?
— Моя мать ушла из мира людей к себе, к своим. Ее здесь нет. А так все с ней в порядке.
Джуд улыбнулся и снова встретился с Матвеем взглядом.
— Значит, ты с ней увидеться не можешь.
— По своему желанию нет. По ее желанию, если оно возникнет, все возможно. Но с чего бы оно вдруг возникло, спустя столько лет…
Матвей помолчал. Взъерошил волосы. Потом положил руку Джуду на плечо.
— За мной не надо присматривать, — сказал он миролюбиво. — Со мной ничего не случится. Мне грустно, но от этого не умирают. И я никогда не забываю, что у меня есть дочь. Никогда. Можешь спокойно возвращаться в Грецию. Как там твои братья?
— Нормально. Я теперь сразу чувствую, если что не так. Там все хорошо.
— Как отреагировали, когда ты рассказал им о маме?
