Пролог
Зал для небольших официальных церемоний.
Пятеро журналистов сидят в ожидании главного действующего лица, для которого в центре зала приготовлено отдельное кресло и маленький столик. На столике фарфоровый чайник и одна чашка с блюдцем.
Наконец тот, кого ждали, появляется в сопровождении пресс-секретаря.
Пресс-секретарь. Господа, можем начинать!.. (Обращаясь к тому, кого ждали.) Виктор Викторович, вы готовы?…
Виктор Викторович. Доброе утро!.. Мне всегда приятно в неформальной обстановке встречаться с журналистами, представляющими ведущие издания нашей страны!..
Пресс-секретарь. Сегодня здесь присутствуют представители: еженедельника «Будни», аналитического издания «Зеркало жизни» и самой «покупаемой» газеты «Столичная».
Виктор Викторович сидит вполоборота по отношению к журналистам так, что никто из присутствующих не может видеть помещенную в правую ушную раковину крошечную радиоподслушку, какими пользуются телеведущие.
В «подслушке» мужской голос: «Мы готовы!!!»
Виктор Викторович. Пожалуйста, друзья мои!.. Я – весь внимание!..
Первый журналист. Виктор Викторович, как вы прокомментируете скандал вокруг деятельности нашего военного атташе в Сирии?…
Виктор Викторович берет со столика чашку чая, медленно отхлебывает из нее… Пока он это делает, в «подслушке» тот же мужской голос: «Леонид Иванов… Брал у вас интервью два года назад… Настырный и дотошный… Нужен вариант, не предусматривающий обсуждения… Можно попробовать „военную тайну“…»
Виктор Викторович. Два года назад, во время нашей с вами беседы, Леонид, я был приятно удивлен вашей настырностью в получении исчерпывающих ответов на поставленные вами вопросы… Постараюсь ответить емко и предельно точно!..
Видно, что журналист, задавший вопрос, поражен памятью Виктора Викторовича.
Виктор Викторович (почти под диктовку голоса из «подслушки»). Вам, конечно, знакомо выражение «военная тайна»?… Еще в начале двадцатого века, в годы русско-японской войны, представители средств массовой информации, презрев понятие – «военная тайна», нанесли русской армии более существенный урон, чем вся агентурная сеть японцев… Я не провожу прямой аналогии, но… Я призываю вас и ваших коллег быть сдержанными и повременить с оценками происшедшего…
Пресс-секретарь. Прошу следующий вопрос!..
Второй журналист. Как вы можете прокомментировать отказ наших парламентариев принять поправки к закону о повышении социальных стандартов?…
Виктор Викторович. Прошу меня простить – я еще не совсем оправился от простуды… Буду злоупотреблять вашим терпением и пить чай…
Голос в «подслушке». Михаил Осоков!.. Месяц назад получил специальную премию ЮНЕСКО… Падок на лесть… В вопросе о «законе» желательно отмежеваться…
Ответ Виктора Викторовича мы уже наблюдаем из специальной комнаты, расположенной за гофрированной стеной зала приемов.
Большой стол, на котором расположены мониторы, транслирующие картинки каждой из четырех телекамер, наблюдающих за происходящим.
У стола в большом вертящемся кресле сидит тот, кому принадлежит голос в «подслушке».
Антон Макарский – так зовут этого мужчину тридцати трех лет.
На нем традиционная «гарнитура» – наушники и микрофон.
Позади, за его спиной происходит «броуновское движение» – несколько молодых людей, вооруженные компьютерами, стремительно барабанят по клавишам, добывая нужную информацию и тут же сбрасывая самое необходимое на большой монитор Антона Макарского.
Если отрешиться от смысла происходящего, то все это станет похожим на бобслей из шепчущих губ, растопыренных ушей и бегающих глаз…
А тем временем мы видим на одном из мониторов Виктора Викторовича, отвечающего на заданный вопрос.
Виктор Викторович. Господин Осоков, прежде всего разрешите мне воспользоваться случаем и поздравить вас с высокой международной наградой!.. Было желание сделать это в более торжественной обстановке… Но я думаю – у нас все впереди?!. Вы не против?…
Второй журналист. Большое спасибо!.. Я тронут вашим вниманием, Виктор Викторович!..
Виктор Викторович. А теперь по существу: к великому сожалению, народные избранники часто забывают, что они призваны отстаивать интересы избирателей и начинают рьяно отстаивать свои интересы или интересы олигархических кланов, стоящих за ними. Я представляю власть исполнительную и могу лишь сокрушаться по поводу происходящего. Но я обещаю нашим людям сделать еще одну попытку достучаться до умов и сердец законодателей!..
Пресс-конференция продолжается – мы слышим фрагменты вопросов и ответов, но наше внимание целиком и полностью приковано к лицу того человека, который держит все нити происходящего в своих руках – лицу Антона Макарского…
«Куклы-марионетки, раскрашенные и нарядные, кружатся в веселом танце.
Их маленькие тельца, вслед за тоненькими ниточками, послушно выполняют все команды кукловода.
Его самого не видно – видны лишь его умелые руки.
Звучит забавная кукольная мелодия».
* * *
Двое мужчин стоят в большой комнате.
Человек в плаще. Если пистолет не ваш, то где ваша жена могла его взять?
Антон. Понятия не имею!.. И вообще… Что с ней?… Она жива?…
Человек в плаще. Вполне!
Антон. Я могу ее увидеть?
Человек в плаще. Это не в моей компетенции… Завтра, наверно, вас пригласят в прокуратуру…
Антон. Она в прокуратуре?…
Человек в плаще. Учитывая фамилию… и статус, посчитали, что так будет лучше…
Антон. Ничего не понимаю!..
Человек в плаще. Я сожалею, но я не вправе ничего говорить… Потерпите до утра! До свидания!..
Антон провожает гостя до двери.
Закрывает дверь и сразу же подходит в телефону.
Набирает номер.
Антон. Это я! Разбудил?… Прости!.. Я попал в идиотскую ситуацию… Нет, я дома… Приехал двадцать минут назад, а меня ждет человек из прокуратуры… Я не знаю, кто он… У них Марго!!! Я был уверен, что она дома… Утром я ее не видел… Я вернулся к шести – она спала… В девять я встал – ее уже не было… Нет, он толком ничего не сказал… Почему-то спрашивал о каком-то пистолете… Завтра меня «пригласят к прокурору»… Погоди!.. Пока не поднялся шум, «Парусу» звонить не надо!!! Попробуй что-нибудь узнать!.. Я жду…
Антон обходит комнаты, планомерно включая все источники света – дом озаряется иллюминацией.
Он подходит к столику с бутылками, наливает наугад из первой подвернувшейся под руку полстакана, выпивает залпом, наливает еще, вливает в себя содержимое стакана, наливает еще и со стаканом в руке, не раздеваясь, ложится в застеленную кровать.
Он обводит взглядом озаренную огнями комнату…
Огни расплываются, превращаясь в медленно колышущуюся золотую массу…
«Вот они с Марго на вечеринке у приятелей, вот на открытии выставки, вот в автосалоне, выбирают ей автомобиль, вот на церемонии вручения какой-то премии, вот на спектакле в театре, вот они в постели…
