Вода в Москве-реке была темно-коричневая, с маслянистыми разводами, жуткая вода. Перегнувшись через парапет, Катька пристально разглядывала ее, словно могла увидеть в ней что-то необыкновенное, громадную чешуйчатую тушу Несси, например. Никакой туши видно не было, плавал мусор, и только.
В коричневой жиже, которую и водой-то трудно было назвать, она видела себя, Катьку Мазину, видела мертвой, бледной, с синими пятнами на коже. Смрадный запах разложившейся плоти, бывший когда-то ее плотью, достиг ее ноздрей, заставил сморщиться в болезненной гримасе ее худенькое личико, до того живо разыгралось у нее воображение.
– Что это вы задумали, девушка?
Она резко оглянулась. Перед ней стоял мужчина лет тридцати семи или восьми. Темноволосый, чисто выбритый, в джинсовом, дорогом костюме и черной майке под ним.
– Фат и прилипала! – неизвестно почему тут же решила Катька.
Прилипала смотрел на нее смеющимися карими глазами, чуть-чуть прищурившись, но смотрел пристально и ждал ответа на свой вопрос.
– Привет! – не нашла ничего лучшего, как поздороваться с ним Катька.
– И тебе того же! – насмешливо ответил он и дурашливо поклонился.
Катька насупилась. Незнакомец протянул ей руку.
– Пойдем?
Катька сначала вложила свою руку в него и только потом спросила.
– А куда?
– Какая разница? Куда-нибудь, главное, что в жизнь, а не в реку, не так ли?
На столь удивительную проницательность Катька не реагировала, она разглядывала роскошное авто, почти бесшумно подъехавшее и остановившееся возле них. Дверь машины открылась, но никто не показался из нее. Она беспомощно оглянулась на незнакомца.
– Ну, что же ты? Вперед!
Ехали недолго и вскоре оказались у дверей небольшого ресторана. Подталкивая ее в спину, хотя она и не думала сопротивляться, нечаянный кавалер проводил ее к столику, стоявшему недалеко от эстрады, даже стул ей отодвинул, вот какой вежливый попался!
Тотчас подскочил лощеный официант, подал папки с меню. Катька свою папку отодвинула, на что ее спутник ободряюще ей улыбнулся.
Да, она не обедала сегодня, и про завтрак тоже ничего вспомнить не могла, но есть не хотела.
– Пиво здесь есть? – повернулась она вдруг к официанту.
– Пиво? – заметно растерялся официант, – д-да, есть, точно есть. Вам какое?
– Мне ирландское, крепкое, темное, большой бокал, к нему карпаччо, ветчину по-болонски, маринованные грибы и маслины. Пока все.
Официант принялся строчить в своем блокнотике, и она победно глянула на своего спутника, тот старался подавить смех.
Нечаянный ее спутник заказал себе белое вино, устрицы и фуа гра. Знакомиться он явно не торопился.
Только начав смаковать второй бокал, незнакомец решил предать гласности свое имя.
– Меня зовут Владислав, ты можешь звать Владом, но только, ради Бога, не Владиком, в крайнем случае, согласен на Славу.
Она согласно кивнула головой.
– Славик, очень приятно, а я Катя.
– Хорошо, давай о главном, сколько?
Она сделала большие глаза, хотя поняла уже, о чем он толкует. Первым побуждением было возмутиться, крикнуть, что она не проститутка, но вряд ли бы он ей поверил.
– Там видно будет, – дипломатично заявила она.
Кровать была устрашающих размеров, прямо стадион, а не кровать, и покрывало на ней было атласным, чего Катька не любила. Она подумала, что надо бы его снять, а ну, как Влад вздумает начать на нем, она тогда живо скатится на пол.
Влад понял ее по-своему.
– В кровать потом, давай-ка лезь в ванную, да вымойся как следует, надеюсь, мне повезет, и ничего страшнее трихомоноза у тебя нет.
– Надейся, – злорадно посоветовала ему Катька. Как только она скрылась, Влад достал из прикроватной тумбочки какие-то таблетки и проглотил одну из них, подумал и проглотил вторую.
Девочка была какая-то странная, не похожая ни на одну из категорий легко доступных девиц, но долго ломать над этим голову он не стал.
Как только Катька нагишом появилась в спальне, он одним движением швырнул ее на кровать, хорошо, что уже разобранную, и крикнул ей: – ну, теперь держись!
Натиск у мужика был такой, словно он своим телом старался пробить брешь во вражеской крепости, не считаясь ни с какими потерями. Когда же он поднялся и пошел в ванную этаким свежачком, она напоминала рыбу, вытащенную из воды и сильно скучающую по своей стихии.
Влад только еще появился на пороге, а она уж шмыгнула мимо него в душное и влажное нутро ванной комнаты. Ей нужно было прийти немного в себя, холодная вода лучшее средство для этого, и она терпела ее так долго, как только смогла. Розовая, с блестящими глазами показалась она перед ним. На этот раз сразу набрасываться он не стал, решил рассмотреть нечаянное и временное свое приобретение.
Фигурка у Катьки оказалась невысокой, худенькой, но без раздражающей костлявости. Грудь, а вернее, грудки были размером с ее кулачок.
– Ну и как? – спросила Катька, соскучившись стоять молча.
– Ничего, годится.
Второй раунд прошел у них вничью, но на это потребовалась вся Катькина ловкость, все умение ускользать, или, наоборот, поддаваться, когда противник этого совсем не ждет. Оба оказались измотаны, на лбу и шее Влада блестели капли пота, ее же тело гудело как набат.
– Ловкая ты, оказывается штучка! Больно?
– Нет, – солгала она.
– Врешь ведь, больно, я знаю, но за то я тебе и деньги плачу.
«Вот ведь экий садист попался! – подумала Катька, глядя ему в спину, – мало ему причинять боль, так нужно еще, чтобы я в этом призналась».
Третий бой измотал ее всерьез, она тяжело с всхлипом дышала, и «добренький» Влад разрешил ей поспать. Проснувшись, она с удивлением заметила, что уже утро, и не раннее, Влада рядом не было. Не успела она озаботиться его отсутствием, как он вошел еще с капельками воды на коже.
– Надо же, проспал до самого утра, давно я так не уставал, – добродушно и с оттенком восхищения не то ею, не то самим собою, родимым, проговорил он.
Она рассматривала его в свою очередь. Широкая грудь, крепкие ноги, чистая, загорелая кожа, мускулы так и перекатывались под ней, только на знак его мужского достоинства она глянула с отвращением.
– Ну что, поехали дальше?
– Ага, умный какой! Сначала душ и завтрак, а там посмотрим, я тебе не олимпийская чемпионка по троеборью!
– Да ладно, ты лучше, – с легкой насмешкой отозвался Влад, – кстати, сколько тебе лет?
Катька насторожилась.
– Ну и вопросик, может тебе еще и паспорт показать?
– Что, такой большой секрет?
– Да нет, какой еще секрет? Мне двадцать, скоро двадцать один будет.
– Хорошо сохранилась, я думал, что тебе не больше семнадцати.
– Что, одних малолеток любишь? – поддела она его, проходя мимо.
Завтрак пришлось готовить ей, он ничего, кроме бутербродов предложить не мог, а домработница, по его словам, была в краткосрочном отпуске.
