Все произошло без предупреждения.
Амая заказала себе большую кружку латте, чтобы согреться после осеннего ветра в этом северном местечке, где снег толстым слоем покрывал Скалистые горы, а облака висели слишком низко.
Девушка проверила почту, сообщения. Голосовое сообщение от старшего брата Рихада она не стала слушать. Позже в более укромном месте она перезвонит ему, когда будет уверена, что его люди не смогут выследить ее.
Почувствовав какое-то волнение вокруг, она взглянула поверх столиков, и тут перед ней оказался… он.
– Здравствуй, Амая, – спокойным довольным голосом произнес мужчина. – Не думал, что тебя так сложно будет найти.
В этой позабытой Богом деревеньке на западе Канады, где она надеялась, что ее никто не найдет, в маленьком кафе их встреча казалась совершенно обычной. Как будто напротив нее сидел не самый опасный для нее человек – мужчина, державший в своих покрытых шрамами руках ее жизнь. Он казался спокойным, но его серые глаза горели от гнева.
Как будто не она оставила его – его королевское величество Кавиана ибн Заида аль-Талааса, шейха пустынной крепости Даар-Талаас – у самого алтаря уже почти полгода назад.
С тех пор Амая скрывалась. Ей помогли друзья и знакомые, которых она приобрела за свою скитальческую молодость, проведенную с матерью. Она ночевала в чужих квартирах, оставалась в комнатах чужих друзей, километр за километром она преодолевала под покровом ночи один город за другим и даже страны, надеясь, что ее не найдут. Сейчас же Амае хотелось лишь вскочить и бежать прочь по пустынным улицам Касло прямиком к замерзшим водам озера Кутеней. Но она была уверена, что Кавиан точно поймает ее.
Дрожь пробежала по ее телу от этой мысли. А от едва заметной улыбки на чувственных губах Кавиана она снова вздрогнула.
«Держи себя в руках».
Кавиан смотрел на нее, будто мог слышать ее мысли.
– Кажется, ты удивлена моим появлением?
– Конечно.
Она не могла оторвать взгляд от Кавиана. Как и в прошлую их встречу во дворце ее брата по случаю их помолвки, он полностью завладел ее вниманием.
– Я думала, что за последние полгода ты понял, что я не хочу тебя больше видеть.
– Ты принадлежишь мне. – Его голос звучал так же уверенно, как и в день объявления о помолвке. – Неужели в этом можно сомневаться? Я нашел бы тебя, Амая.
В тишине кафе его слова звучали обманчиво спокойно. Кавиан не походил на местных мужчин, бородатых и закутанных в клетчатые куртки, заглядывавших в кафе все утро. Он был одет во все черное, и лишь его серые глаза, которые он не отводил от Амаи, оживляли этот мрак. Черные брюки, удобные ботинки, черная футболка под расстегнутой толстовкой, едва скрывавшей его мускулистую грудь. Густые черные волосы были короче, чем раньше, и черты его лица казались еще резче: покрытый щетиной волевой подбородок, прямой нос, скулы, которым позавидовали бы мужчины из модельного бизнеса.
Он был похож на преступника, но вовсе не на короля. Кавиан был чужд этому месту, далекому от Даар-Талааса, где его власть казалась такой же естественной, как и пустыня с оголенными неприступными горами, окружавшими его страну.
Сердце Амаи с каждой секундой стучало все громче, грозясь выскочить из груди. Кавиан стал нежеланным, слишком ощутимым воспоминанием об опасной и неприветливой пустыне, в которой она родилась и прожила первые пять лет жизни, окутанная жарой, песчаными бурями и слепящим светом.
Амая ненавидела пустыню.
Кавиана она любила не больше.
– Ты весьма предприимчива. Мы почти поймали тебя в Праге два месяца назад.
– Вряд ли, так как я никогда не была там.
Снова его губы дрогнули, и ее дыхание сбилось. Амая была уверена: он знал, что она лжет.
– Ты гордишься собой?
Кавиан оставался неподвижным и настороженным, словно часовой. Или снайпер.
– Твоя бессмысленная выходка нанесла непоправимый вред. Скандал разразился в обоих государствах, а ты лжешь мне в лицо, попивая латте.
Причин переживать у Амаи не было. Да, она была сводной сестрой нынешнего короля Бакри, но она выросла не при дворце и даже не в этой стране, как какая-нибудь принцесса. Елизавета, ее мать, забрала дочь с собой после развода с королем. Девушка была вынуждена скитаться по свету вместе с матерью. Сезон здесь, сезон там. Яхты на юге Франции или Майами, творческие коммуны вроде Таоса в Нью-Мексико или отели на Бали. Роскошные города, знаменитости, ранчо с сытыми стадами и прочие проявления безумного богатства. Куда бы ветер ни забросил Елизавету аль-Бакри, всегда находились люди, почитающие ее и умеющие платить за привилегию и которые заменили, как Амая поняла позже, любовь к ней мужа. Поэтому они никогда не ездили на Бакри.
Амая вернулась в родную страну, и ее отношения с матерью испортились. Елизавета резко охладела к своей единственной дочери после того, как та поехала на похороны отца, что в глазах матери было равносильно предательству.
Амая понимала: Елизавета все еще любит короля. Но ее любовь претерпела такие изменения, что стала больше напоминать ненависть.
– Ты говоришь об обязанностях моего брата, – ответила Амая, каким-то чудом выдерживая тяжелый взгляд Кавиана. Еще немного, и она сможет сама в это поверить. – Не моих.
– Полгода назад меня предупредили, чтобы я был терпелив с тобой. – В его голосе появилась мягкость. – Я понимал, что ты росла, ничего не зная о своей истории и древних традициях, постоянно в бегах. Я знал: этот союз будет для тебя испытанием. Но я ко всему был готов. Меня мало что пугает в этой жизни.
Кавиан сел напротив Амаи. Он сверлил ее взглядом, словно проникал под кожу, подобно огню, который она не могла ни потушить, ни терпеть. И это пламя распространялось по всему ее телу слишком быстро, не встречая преград на своем пути.
– Каким заботливым ты был тогда, – слабо ответила Амая. – Смешно, что ты об этом не упоминал. Ты был слишком занят, играя на публику вместе с моим братом. Я была лишь декорацией на собственной помолвке.
– Ты такая же тщеславная, как и твоя мать, да? – жестко произнес Кавиан. Его голос пронзил девушку насквозь, хотя он оставался спокойным. – Какая досада. Пустыня беспощадна к тщеславным, ты это скоро узнаешь. Она обнажит все твои истинные мысли и желания.
– Какую милую картинку ты нарисовал, – сказала Амая. Она не понимала, почему все еще сидит здесь и разговаривает с ним. Почему его присутствие словно парализовывало ее? То же случилось и полгода назад на празднике, но об этом она не хотела вспоминать. Не здесь. Не сейчас, под этим жгучим взглядом. – Кто откажется от чудного путешествия по пустыне?
