Татьяна Дмитриева - Книга поколений – 2. Ленинградским троцкистам посвящается

Когда я писала первую «Книгу поколений», не на все вопросы мне удалось найти ответы. В судьбах моих близких людей оставалось много «белых пятен», но найти информацию, объясняющую поведение моих предков в те, покрытые мраком, периоды у меня не получалась. Часть документов можно было получить только в читальных залах Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска и других городов, часть – за деньги, но никто не гарантировал, что ты покупаешь не «кота в мешке». Принцип – «днем деньги, вечером стулья» некоторые архивы взяли на вооружение и торгуют информацией «вслепую». Для моей семьи и поездки по стране, и оплата за информацию представлялись малодоступными. Но если дело правое, судьба сама идет навстречу.

Предыдущая книга была посвящена моей бабушке – Жестянниковой Розе Вульфовне, которая в 1936 году была арестована за знакомство с троцкистами. Жила она в Нижнем Новгороде (тогда в Горьком), была в 1935 году секретарем парткома в Горьковском Институте Марксизма-Ленинизма. В те годы в Сормовском и Горьковском педагогических институтах, а так же в ИМЛ и других ВУЗах было разоблачено несколько ячеек («гнезд») «троцкистов». Среди них были десятки знакомых моей бабушки. Поэтому книга посвящалась не только ей, но и всем нижегородским троцкистам.

Род Жестянниковых был большим, семьи были дружными и многодетными. Большая часть братьев и сестер жила в Ленинграде (Петербурге, Петрограде). Их судьбы тесно переплетались с судьбой Розы, но в первой книге они упоминались скорее вскользь, чем с историческими подробностями. А их судьбы были не менее яркими и трагическими, чем жизнь моей бабушки.

И вдруг судьба делает мне подарок. Оказывается, в Санкт-Петербурге живет замечательный человек, мой дальний родственник, талантливый поэт, бард и сценарист Евгений Пальцев. Как потом выяснилось, его прабабушка и мой прадедушка являются родными братом и сестрой. Евгений заинтересовался историей своего рода, берущего начало от Жестянниковых, и начал писать книгу «Прогулки по генеалогическому саду». Он копает гораздо глубже меня, с далеких времен основания рода. Не буду комментировать книгу, которая еще не закончена, но жду ее с нетерпением. Евгений, ведя раскопки прошлого Ленинградских (Петербургских) родственников, вышел и на моих родных, так как нижегородская и ленинградская ветви пересекаются именно на фигуре моей бабушки.

Начиная поиски информации о ней, он нашел в интернете ссылку на мою книгу, прочел ее и написал в издательство с просьбой помочь связаться с автором. Так мы познакомились: два человека, потомки одного рода, не чуждые писательства и интересующиеся историей своего рода.

С этого момента наши поиски стали совместными. Евгений посещал Санкт-Петербургские архивы, вел поиски в интернете по тем лицам, о существовании которых я и не подозревала. И в его поисках тоже не обошлось без «случайностей». Вдруг выяснилось, что соседи, с которыми они много лет жили бок о бок, тоже оказались из рода Жетсянниковых. Поневоле поверишь, что случайностей не бывает. Евгений стал щедро делиться с нами результатами поисков.

Моя старшая дочь тоже оказалась полезной в его работе. Дело в том, что Ольге по суду удалось доказать родство с моей бабушкой Розой, а у Евгения такой возможности не было. Родство с бабушкой и юридическое образование давало ей право и возможность получать документы из архивов ФСБ на сестер и братьев Розы Вульфовны. Так что и у нас было, чем порадовать Евгения.

Однако не все было так безоблачно. Не все документы удавалось получить.

Начнем с мужа бабушки, моего дедушки Гришанина Николая Ивановича. В его судьбе было много белых пятен, которые не удалось прояснить в рамках первой книги. В молодости был он открытым троцкистом, но «ошибок» своей молодости не скрывал. Поэтому «пришить» ему было нечего. Работал он на Чернореченском химическом комбинате в Дзержинском Горьковской области инженером цеха, откуда и был арестован. По слухам «тюремного телеграфа», его застрелили во время допроса, когда он отказывался давать показания на Блюхера и Рокоссовского, с которыми служил в одной армии в гражданскую войну. Были ли они знакомы, история умалчивает, так как он был командиром артиллерийской батареи, а они – кавалеристами. Но его «крутили» на компромат против них, которым он вообще вряд ли обладал, а выдумывать отказывался.

Между тем официальный ответ его сыну (моему отцу), в послевоенные годы гласил, что Гришанин Николай Иванович был приговорен к 10 годам без права переписки. Была ли это отписка «от балды», не опираясь на документы, или документы все же были, но с другими формулировками?

Похоже, что документы были либо утеряны (что вряд ли), либо умышленно уничтожены, потому что даже в те времена убийство на допросе могло быть наказано, так как даже в конце 30-х годов для расстрела нужен был хотя бы приговор «тройки». Фальсифицировать смерть как происшедшую по естественным причинам было сложно и хлопотно, проще было уничтожить дело вместе с телом.

К такому выводу мы с дочкой пришли после того, как она получила отрицательный ответ из всех существующих архивов страны, как местных, так и центральных. Все ответы выглядят одинаково:

Так судьба моего дедушки остается окутанной тайной. Из всех возможных остается один вариант. Сначала его, как троцкиста, могли сослать в одну из республик (тогда ссылали в Узбекистан, Киргизию, Таджикистан). На 10 лет без права переписки. Потом «выдернули» в Москву вместе с делом для дачи показаний на военачальников, а после убийства дело вернули снова в республику. Такие вещи случались, но все равно в СССР можно было найти следы, куда именно было передано дело. А тут – никаких следов. Скорее всего, тайное уже вряд ли станет явным.

Кроме «облома» с дедушкиным делом, нас постигла и еще одна неудача. Выяснилось, что на бабушкиного брата Льва тоже существует уголовное дело, но получить его представляется маловероятным. Как ни странно, ФСБ выдает (хотя бы частично) копии дел. Так Ольга получила дела на бабушкину сестру Эсфирь и брата Якова. А про Льва она получила ответ, что дело передано в МВД. Ответ МВД можно приводить как шедевр бюрократического мастерства. Список необходимых документов таков, что его в принципе невозможно собрать. Читайте и наслаждайтесь!

Совершенно замечательная бумага. Перечень документов таков, что для дел столетней давности собрать пакет документов невозможно. Вряд ли у кого-то из потомков сохранилось свидетельство о смерти, более того – вряд ли оно куму-то выдавалось. Сам Лев Вульфович погиб на войне в 1942 году, погиб тогда же и его сын. Давно умерла и его дочь Лилия, а, возможно и внучка. Были ли правнуки, сейчас выясняет Евгений. Но даже, если они и есть, вряд ли они по жизни таскают с собой старинные архивы на своих прародителей.