Дмитрий Финоженок - Книга удивлений. Путевые заметки о Японии и Китае

Китай на протяжении всей своей истории воспринимает себя как высокую цивилизацию, окруженную варварами. А Маньчжурия – северный фронтир, дальше которого только снег и смерть. Неудивительно, что главный аттракцион города – поездка к железнодорожному пограничному переходу, границе традиционного мира. Кто-то мечтает увидеть край Земли, кто-то – почувствовать себя прогрессором, перед которым открылся новый мир, кто-то, как Тирион Ланнистер, – почувствовать свое превосходство над одичалыми.

Город полон товаров с той стороны: матрешек, шоколада, водки.

На многих улицах Маньчжурии нет номеров домов. В качестве адреса зарезервированной нами гостиницы значилось: Вторая улица, рядом с Департаментом внутренних доходов, напротив отделения Unicom.

Китайская таможня встретила нас тщательным досмотром всех сумок. Больше всего таможенников интересует пачка бумаги для акварели. Каждый лист осмотрен с двух сторон, некоторые – даже на просвет. Объясняю, что это для рисования. Нехотя пропускают. А у жены изымают одно яблоко.

Плацкартный вагон: большие окна, три уровня полок: нижние, средние и верхние. Мы – единственные русские в этом вагоне.

Мы с детства привыкли, что стук колес поезда звучит как «тада-тада, тада-тада». В Китае выясняется, что так стучат колеса медленного поезда. Разгоняясь, он переходит на «уф-уф-уф», а на приличной скорости слышно только «фырррррррррр».

В вагоне туалет и умывальники находятся в разных помещениях. Иду чистить зубы, рядом молодая китаянка стирает свои розовые трусы. В Китае свои представления о границах личного и публичного.

Смотрю в окно, из соседнего купе доносится: «А сам я из Ростовской области». Мозг, не слыша родной речи, диагностирует сбой системы, пытается менять алгоритмы распознавания и радуется ложным срабатываниям.

Проводница следит за чистотой, в ее обязанности входят регулярный сбор мусора и влажная уборка. Случайно она проливает воду себе на обувь. Не беда. Изящный подъем ноги – и ботинок вытирается о занавеску. Лицо солдата – это его сапоги.

Серый, измученный город. Cложные щи пекинцев. Небрежность в одежде. Настороженные взгляды понаехавших. Морально устаревшее метро.

На дворе август, а в кафе рядом с гостиницей стоит наряженная искусственная елка: с шариками, гирляндами и большой звездой на верхушке. А если завтра зима, а если завтра мороз?

На верхнем этаже Национального музея Китая есть скульптура: бодхисатва верхом на тигре. Тигр не молод, и глаза у него грустные-грустные. То ли ревматизм замучил, то ли рабочий день уже час как закончился, а этот все никак не может насидеться.

«В Пекине +33^>oC, – сообщает прогноз погоды, – но ощущаться это будет как +49^>oC». «ОК», – говорим мы и идем в арт-район 798. Вечером шагомер показывает 11 км. Почти марафон для нас.

Выходим из поезда метро на платформу и озираемся в поисках выхода к вокзалу. Вдалеке огромными буквами написано: «To Beijing Railway Station»1. И шрифтом помельче: «Exit C»2. Подходим, волоча багаж, к этой надписи и обнаруживаем, что она написана на выходе А, а Exit С – в другом конце платформы. Вот ведь тролли!

Небольшая, уютная гостиница. Через дорогу станция метро «Каябачо». За гостиницей течет один из притоков Сумиды, над которым проходит внутреннее транспортное кольцо.

В нашем номере все так компактно, все настолько под рукой, что трудно что-либо найти. Как в кабине вертолета.

МТС сообщает: «Пользоваться интернетом в роуминге теперь не страшно! С опцией „Бит за границей“ вы получите 5 мегабайт интернета в сутки с оплатой 1200 рублей в день пользования». Какие смелые люди!

Торговая сеть Family Mart работает в формате «магазин у дома». Здесь продаются только предметы первой необходимости: хлеб, молоко, напитки, готовая еда для разогрева в микроволновке, батарейки, переходники и зарядники USB, предоплаченные карты iTunes, Amazon.co.jp, Google Play, Dropbox и Final Fantasy.

Горничная каждый день оставляет на чайном столике два пакетика быстрорастворимого зеленого чая. Western Knowledge, Japanese Spirit3. Как и учил император Мэйдзи.

Пережили первое землетрясение. Какая же Япония без них. Наш двенадцатый этаж плавно качнулся пару раз. Молодежь, что-то празднующая на улице, не замолкла даже на секунду.

В кафе официант скармливает полученные от тебя деньги кассе, а она сама выдает сдачу. Это быстро, удобно и никаких «Ой, я вам случайно 500 рублей недодала».

Наша гостиница предлагает только два варианта завтрака. Один сытный, но несколько простонародный, другой аристократичный и менее калорийный. И каждый день приходится выбирать между ними. «А вот если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича». Но нет.

Главный театр страны. Феникс, возрождающийся после пожаров, землетрясений, американских бомбардировок. Великолепные декорации, картинные позы, традиционный грим, яркие костюмы. Сегуны, императоры, наложницы, монахи, боги и божки. Четыре часа рассказов о том, что важно Японии и японцам.

На входе в театр стоит девушка-контролер, которая, согласно японскому этикету, приветствует всех гостей поклоном. Не потому, что так надо, а потому, что это ее способ общения с миром. Обращаемся к ней с вопросом, она переходит на английский и преображается. Перед нами self-made woman4. Весь мир – театр.

Все роли в театре Кабуки, включая женские, играют мужчины. Если закрыть глаза, возникает ощущение, что смотришь сериал в одноголосой озвучке.