Машина горела.
Яркий столб пламени взвился вверх, оставляя после себя лишь покорёженный металл, пепел и клубы огня.
Из особняка выбежали люди, Маги, вызвали Стражей, но сделать уже ничего нельзя было. Слишком сильный был взрыв.
Там в красном пламени сгорал Феникс.
Смуглый мужчина замер в нескольких метрах от бушующего пожара, как и остальные пытался усмирить его, погасить, но силы были слишком не равны.
Ещё один взрыв от лопнувшей покрышки и мужчина был вынужден отступить в сторону, прикрывая глаза рукой.
Огонь ревел и бушевал, трещал и угрожающе шипел, будто стремясь уничтожить всё на своём пути. И даже магия была тут бессильна.
Но внезапно пошёл на спад. Медленно опускаясь, он сосредотачивался в самой глубине, где раньше было пассажирское сидение.
Прищурившись мужчина смотрел как прямо на его глазах пламя принимает форму человеческого тела.
Феникс…
Огненная птица, держащая в своих объятьях самое дорогое, что только возможно.
Очередной небольшой взрыв, но уже иного магического характера, скрежет разрывающегося металла, когда столб пламени вновь взвился в небо и на зелёную траву упало два тела. Красивый светловолосый мужчина и хрупкая темноволосая девушка. Ни единого следа ожога, даже одежда не обгорела, лишь слегка закоптилась.
Но различие между ними всё-таки было. Девушка была жива, а вот её спутник… Мужчине не надо было даже подходить, чтобы понять, что Дмитрий Соколов погиб.
Красное на чёрном.
Красиво. Роскошно. И очень сексуально.
Всё-таки хорошо, что он сменил алые простыни на чёрные. На красных её непокорная грива так эффектно не смотрелась бы.
Колдун даже залюбовался яркими огненными бликами, которые заискрились в рыжих волосах любовницы, когда на них упали первые лучи восходящего солнца. Никогда не считал себя романтиком, а тут что-то вдруг накатило.
И ведь этот её цвет волос был любезно подарен самой природой. Феникс был точно уверен в этом, потому как видел такую же вызывающую яркость волос в несколько другом, более интимном месте. Там бы она точно красить не решилась. Хотя, кто этих ведьм знает. Не то чтобы он специально высматривал, так, лишь как факт отметил во время любовных игр.
Но стоило признать, что этот цвет волос по-настоящему отражал её вспыльчивую, страстную натуру. Ей бы огненной ведьмой быть, а не энергетической.
Девушка вздохнула, лениво завозилась, и плавно повела плечом, отчего чёрный шёлк простыни медленно соскользнул вниз, обнажая молочную кожу с нежно-коралловой вершинкой на груди.
Ленивая улыбка сама собой возникла на лице. Ведь не собирался её будить, вот совсем не собирался. Но что теперь поделаешь, Судьба, видимо, решила по-другому.
Осторожно коснулся округлых плеч, спустился ниже и очертил пальцами грудь. После этого начал вырисовывать спиральку вокруг вершинки, в которую было вдето колечко-пирсинг (кто бы мог подумать, что проколотый сосок может быть таким сексуальным). И спустившись пониже, слегка пощекотал пупок. Параллельно наблюдая, как просыпается её тело в ответ на его прикосновения – твердеют соски, покрывается мурашками нежная кожа, начинает всё быстрее пульсировать вена на шее.
– Ты дашь мне поспать или как? – хрипло прошептала Николь и приоткрыла глаза.
Два ярких бирюзовых омута.
Будь Соколов поэтом, то непременно воспел бы их в стихах.
Будь он способен хотя бы на малую толику чувств, то…
Она же действительно красива, сексуальна, умна, самодостаточна. В общем – ведьма во всём своём великолепии. А ещё, Николь абсолютно были не свойственны какие бы то ни были комплексы. Такое в постели творила, что Дима несмотря на свой огромный опыт только диву давался. Можно сказать, что они были созданы друг для друга. Но Соколов был слишком прагматик и слишком колдун, чтобы так думать. Но даже он не мог не признать, что эта Ведьма просто идеальна для Контракта. Но… при всей своей схожести в интересах, при идеальной совместимости в постели, всё было как-то не так. Неправильно, что ли.
Николь, ведь, не ОНА.
Мужчина слегка тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, что могли увлечь его слишком далеко в глубины памяти, туда, куда он старался не заглядывать, и не оживлять столь дорогие его сердцу образы. Сейчас не время заниматься самокопанием и плакать над тем, что уже никогда не станет его. В кровати сейчас лежала сексуальная обнажённая ведьма, вот на неё и стоило бы перенести всю свою горячность и огненный темперамент.
– Ты осталась у меня на ночь, чтобы выспаться или для чего-то другого?
Его рука уже была меж её округлых бёдер, а пальцы требовательно раздвинули влажные складки, стремясь найти средоточие жгучего наслаждения ведьмы.
– Поговорить, – прошептала она едва слышно.
Её бедра уже жили своей жизнью, чутко отвечая на каждое движение любовника.
– Разговоры – это скучно, – улыбнулся он, аккуратно подхватил губами колечко в соске и слегка потянул на себя, совсем чуть-чуть оттягивая нежную кожу. Совершенно не больно, но её стон был очень протяжным и таким возбуждающим. Колдун отлично знал, что ей нравится грубый, даже немного жёсткий секс. Никакого БДСМ, а лишь возбуждающая, непритязательная ролёвка, с использованием наручников. – Я предлагаю тебе более увеселительную программу.
– Соколов, ты – чудо, – вскинув руку, Николь схватила его за шею и притянула к себе, для того чтобы жарко и очень сладко поцеловать.
Медлить больше Дима не стал, а ведьма и так уже была готова принять его.
Плавное скольжение и он едва смог сдержать стон, когда внутренние мышцы лона крепко обхватили его плоть. Захотелось сделать парочку резких толчков и как можно быстрее достигнуть пика наслаждения, но рано. Николь хоть и была необычайно чувственной и страстной ведьмочкой, спешить не стоило.
Колдун немного сбавил обороты и усмирил огонь желания. Его движения стали плавными и тягуче медленными.
Вспышки электрических разрядов наполнили спальню, резко запахло озоном, острые коготки впились в плечи, потом спустились по спине, оставляя борозды, и замерли на упругих ягодицах Феникса, впиваясь в них. Но он всё равно почти ничего не замечал, сконцентрировавшись на древнем, как мир, движении, яростно, мощно, с неистовым замахом, врываясь в податливое тело. Девушка закинула ноги ему на бёдра, стремясь прижаться ещё сильнее. Её тело напряглось, уже находясь на грани такой желанной разрядки, что вспыхивала внизу живота всё ярче и ярче.
Его самого уже засасывало в этот водоворот чувственного блаженства. Дыхание с хрипом вырывалось из лёгких, внутри всё замерло в ожидании взрыва, а сердце билось, как ошалелое. Вся его сущность стремилась к сладкому и такому желанному пику, ускоряя толчки до максимума.
Ещё чуть-чуть…
