Это ясное весеннее утро ничем не отличалось от десятка других в прошлом. Такое же солнечное, тёплое, наполненное, щебетом птиц, шуршанием ветерка в резных зелёных кронах деревьев, да иногда из глубины леса доносился хруст веток под тяжёлой лапой или копытом лесного зверья. До ближайшего поселения, небольшой деревеньки рядом с учебным заведением для молодых магов и ведьм, пешком по дороге было дня два, а до столицы, Ринг-Тона, и вовсе целая неделя. Широкий тракт пустовал, и это обстоятельство весьма удручало засевшую в кустах неподалёку компанию странных людей в тёмных балахонах с капюшонами. Их было четверо, они развалились на травке, кто-то созерцал бегущие в небе облачка, меняющие форму, кто-то лениво жевал травинку, обрывая лепестки у ромашки, третий дремал, прислонившись к толстому стволу дерева. И только главный зорко всматривался между веток кустов на дорогу, ожидая путников.
– Ты уверен, Зак, что здесь вообще появляются живые? – недовольно пробасил жевавший травинку и покосился на главаря.
– Уверен, – буркнул он, не поворачиваясь.
На небольшой полянке снова воцарилась тишина. Прошло ещё немного времени, на дороге ничего не изменилось, только один из засадистов дощипал ромашку и оглядывался в поисках новой. Кто-то длинно и очень выразительно вздохнул, бросив на Зака многозначительный взгляд, но главарь никак не отреагировал.
– Может, ну его, Зак? – заговорил тот балахонистый, который терзал несчастный цветок. – Поищем другое святилище, другого какого-нибудь покровителя?..
– Молчать! – ухитрился рявкнуть шёпотом Зак и обернулся, грозно посмотрев на возмутителя спокойствия. – Вчера вечером был знак, что надо идти на охоту, значит, нам повезёт! Всем тихо!
Спорить никто не посмел, и непонятные люди снова замерли в разных позах, ожидая отмашки главаря, хотя никто не верил, что тут, в этом глухом медвежьем углу, им повезёт поймать какого-нибудь заблудившегося путника. И почему святилища тёмных богов строятся в таких безлюдных местах! Однако вскоре все четверо насторожились: со стороны дороги послышался шум, подозрительно похожий на бормотание, а вскоре стали отчётливо слышны и ругательства. Балахонистые подобрались, вытянули шею в сторону дороги, а Зак осторожно раздвинул кусты, высматривая, кого это им преподнесло небо в качестве будущей жертвы.
По дороге, загребая пыль сношенными сапогами брела… брело… Кто-то неопределённого пола. Штаны непонятного сизого цвета с заплатками на коленках, мешковатая серая рубаха из некрашеного льна, куртка со следами многочисленных штопок, торчащие во все стороны волосы тусклого цвета старой ваты – выглядел путник, прямо сказать, не слишком опрятно. Или долго был в дороге, или в принципе ему было наплевать на собственный внешний вид. К лёгкому удивлению Зака, на боку у путника – главарь всё же склонялся к тому, что перед ним паренёк лет восемнадцати-девятнадцати, – болтался в потёртых ножнах меч, а на поясе висел кинжал. На остреньком личике с резкими чертами и выступавшими скулами отражалась досада.
– Вот орочий выкормыш! Хлипкая ему, видите ли! – бормотал путник… путница, как с изумлением понял Зак из злобного ворчания. – Я, между прочим, меч не для красоты ношу! И я юркая, чтоб ему три дня поносом страдать и отравлением одновременно! Где мне теперь работу найти?! Кушать хочется, – последнее у странной девицы получилось жалобно, но Заку было наплевать на её проблемы.
На его лице появилась довольная усмешка, он дал отмашку своим и шёпотом прорычал:
– Жер-р-ртва! За мной!
Он не сомневался, четверо сильных мужиков легко справятся с щупленькой девчонкой, рискнувшей в одиночку путешествовать по дальним дорогам Арканары, поэтому отряд даже не таился, выломившись из кустов на тракт перед опешившей путницей. Зря. Они плохо знали Хвелю.
Узрев перед собой четверо типов бандитской наружности, да ещё с заросшими щетиной рожами и в чёрных балахонах, Хвеля замерла, окинула их настороженным взглядом и вцепилась в рукоятку меча.
– Эй, денег нет, если чё! – на всякий случай известила она и шмыгнула носом.
– А нам не деньги нужны, – ухмыльнулся Зак и первый шагнул к девчонке, протянув к ней руки и собираясь схватить.
– Грабли убрал, придурок конченый! – рявкнула Хвеля, резво отскочив, и попыталась выхватить меч. – Я на групповухи не подписывалась!
Увы, не получилось, барышня запуталась в ножнах и едва не грохнулась на дорогу. Остальные, толкаясь и ругаясь, принялись ловить проявившую неожиданную прыть белобрысую, а та, пинаясь, царапаясь и кусаясь, пыталась вывернуться, осыпая нападавших в ответ отборной бранью. Некоторые выражения языкастой недотроги вызывали у балахонистых восхищённый свист, тут же сменявшийся очередным ругательством от болезненного пинка девицы. Какое-то время за счёт острых коленок и локтей, которыми она весьма метко раздавала удары, Хвеле удавалось ускользать от загребущих лап нападавших, но всё-таки, мужиков было четверо, и они в конце концов, справились с верещащей и отчаянно матерящейся девчонкой. Правда, их балахоны после схватки с будущей жертвой выглядели плачевно, зияя прорехами как от когтей тигра, и от многочисленных синяков вся четвёрка покряхтывала и шипела, двигаясь через кусты.
Спеленатую, как гусеницу, Хвелю нёс на плече один из нападавших, и поскольку ей предусмотрительно заткнули кляпом рот, она могла только возмущённо мычать и дрыгаться, упрямо не оставляя попыток освободиться. Конечно, помогало это мало. Через некоторое время группа вышла на небольшую поляну, посреди которой красовался заброшенный храм: мрачное сооружение из чёрного гранита с узкими окнами-бойницами и большими воротами, створка которых была приоткрыта. Туда и зашли мужчины во главе с Заком и понесли Хвелю дальше узким коридором, освещённом лишь чадящими факелами. Девушка притихла, силясь оглядеться, куда же её занесло – она вообще отличалась нездоровым любопытством ко всему непонятному и необычному. Коридор привёл в просторное круглое помещение, посреди которого горел костёр, а рядом с ним стоял деревянный стол с подозрительными бордовыми потёками. Это Хвеля увидела, потому как её поставили на ноги наконец, дав возможность разглядеть обстановку. Стол ей определённо не понравился, что белобрысая и выразила очередным возмущённым мычанием. Потёки напоминали кровь, и пахло тут тоже противно, нагретым металлом и слегка сладковатым запахом.
– Развязывать? – уточнил один из нападавших, вопросительно глянув на Зака.
– Ну да, – кивнул он. – К столу привязывайте, – он потёр ладони, с предвкушением ухмыльнулся и направился к стене, где висели разнообразные устрашающие инструменты.
