– Арина, умоляю, – трагическим голосом взывал к моему состраданию директор школы и по совместительству мой давний и хороший друг. – Замени на «боевом посту» до конца июня. Потом в каникулы можешь не появляться. Срочно надо уехать. Вопрос жизни и смерти. Да ты и сама все знаешь. – Он безнадежно махнул рукой.
Я действительно была в курсе его запутанной личной жизни, и отказать не смогла. Пришлось сократить свой законный отпуск на две недели, и в первых числах июля мы все еще оставались в Москве. Время катастрофически поджимало. Пора было покупать билеты, бронировать отели, доставать с антресолей и собирать «саквояж путешественника», как я называла свой испытанный на прочность в многочисленных переездах и перелетах чемодан. Дело усложнялось тем, мы с Ксенией никак не могли выбрать маршрут.
В тот вечер мы сидели в нашем любимом индийском ресторане и мысленно водили указкой по карте мира. Душа требовала чего-то свеженького, яркого и неизведанного.
– Как ты думаешь, – спросила вдруг подруга и указала взглядом на соседний столик, – какой он национальности? Не могу понять.
Я обернулась и увидела элегантно одетого стройного мужчину. Мужчина расплачивался с официантом, собираясь уходить. Невысокий рост, черные с проседью волосы, узкий овал лица, большие темно-карие глаза на смуглом лице. Что-то необычное, но удивительно знакомое было в его облике. Мне показалось, что людей такого типа я уже встречала, но где и когда, вспомнить не могла, как ни старалась.
– Не знаю. – Я задумалась. – Но характеристику дала бы такую: благороден, великодушен и абсолютно надежен. Потрясающий мужчина! Где таких делают?
– Может, у него и спросим? Вдруг это нам «сверху» подсказывают, куда ехать?
Пока мы колебались и решали, насколько это удобно, наш таинственный незнакомец ушел. «Жаль, – корила я себя за излишнюю деликатность. Такой шанс упустили!»
К столику подошел официант.
– Вам просили передать.
С этими словами он протянул бежевый конверт, в центре которого стояла печать в виде двух красных скрещивающихся треугольников.
– Кто просил?
– Мужчина, что сидел недавно за тем столиком. Сказал отдать вам через пятнадцать минут после того, как уйдет.
В конверте лежал небольшой, размером с визитку, плотный листок бумаги. На нем было написано: «Египет. Приезжайте».
Я пришла в себя первой.
– А действительно, почему бы нам не махнуть в Египет? Летом там, конечно, жарковато, но в другое время я поехать не могу. Сама знаешь.
– Да я, в общем, не против. В конце концов, там не жарче, чем на Шри-Ланке или в Индии.
– Пирамиды, храмы, ибисы, боги и богини, путешествие по Нилу, – размечталась я.
– Боги и богини давно переселились в более спокойное место. Не выдержали наплыва туристов.
– Думаешь, они такие пугливые?
– Нет. Просто решили не связываться.
– Фараоны, – несло меня дальше.
– Об этом забудь. Только каменные, или в виде мумий. Помню, как мы племя Тода пытались отыскать в Голубых горах. Хотя ведь почти нашли.
– Насчет фараонов – согласна. Но мы можем встретить Имхотепа.
– Он еще живой? Сколько же ему лет?
– Где-то в районе пяти тысяч.
– Не староват?
– Маги не стареют!
– Ну да. Впрочем, и ты уже не девочка.
– Кстати, можем зайти в гости к Богине Сехмет. После этого необходимость в психоанализе, думаю, у тебя отпадет. Львица тебя в момент «вскроет».
…Через неделю наш самолет приземлился в Каире.
Двухчасовая пробежка по крупнейшему в мире хранилищу предметов древнеегипетского искусства – Каирскому музею, неудачная попытка медитации у пирамид – слишком много народу, вечерняя прогулка по городу, ужин на украшенном лампочками, как новогодняя елка, пароходе, медленно скользящем по водам легендарного Нила. Далее – ночным поездом до Луксора.
За несколько дней мы выполнили и даже слегка перевыполнили обязательную туристическую программу. Теперь по плану следовала вторая, наиболее ценимая и любимая нами часть каждой поездки. Два дня мы обивали пороги офисов турполиции в надежде получить разрешение на свободное перемещение по стране. Нам вежливо улыбались, произносили неизменное «no problem» и добавляли, что осталось всего лишь поставить еще одну печать и получить еще чью-то подпись, дабы не иметь проблем с дорожной полицией.
На третий день градус энтузиазма начал стремительно понижаться, а мы старались удержать его с помощью египетской мусаки и импортного пива. Внезапно стоявший на тумбочке, как думалось, исключительно для интерьера, телефон ожил, и дежурный портье сообщил, что нас спрашивает посетитель. Скорее, заинтригованные, чем удивленные, мы разрешили его пропустить.
Через несколько минут в дверь постучали. На пороге стоял интеллигентного вида молодой мужчина в джинсах и белой рубашке с короткими рукавами. Европейская одежда несколько диссонировала с его типично египетской внешностью. Черные, аккуратно собранные в хвост волосы, узкое лицо, смуглая кожа. Не вписывались в национальный портрет только глаза цвета чистого изумруда. И опять, как во время встречи в индийском ресторане, в сознании мелькнула чья-то тень. Я определенно не впервые увидела эти глаза. Но воспоминание, словно легкая струйка дыма, появилось и тут же исчезло.
– Добрый вечер. Это вам.
С этими словами мужчина протянул конверт с уже знакомой нам печатью в форме гексаграммы. Внутри лежала записка с коротким, мало что проясняющим текстом: «Добро пожаловать в нашу страну. Полностью доверьтесь Али. С этого момента он – ваш шофер, гид и ангел-хранитель. Уверен, вы останетесь довольны.
Никто не знает Египта лучше Али. С уважением».
Конверт содержал еще два листка бумаги, заполненные на арабском и английском языках. В английском варианте значилось что-то вроде: «Подателям сего разрешается беспрепятственно посетить любую точку Египта». Далее следовали фотография Али, копия его водительского удостоверения, номер машины и еще множество печатей и подписей.
– Али это, конечно, вы, – спрашивая и одновременно утверждая, проговорила Ксения, когда к ней вернулся дар речи. Ко мне он вернулся минутой позже.