Пролог
Далеко на востоке, где зелёное море лесов сменяется зеркальными блюдцами озёр и извилистыми лентами рек, за забытой и затерянной в бесконечном пространстве Мангазеей сохранилась земля, на которую ещё не ступала нога человека. Космический спутник сколько ни шарил по этим краям своим объективом, не нашёл там ничего примечательного. Да и что он мог увидеть? Для него Приозёрный лес – это просто лес. А Великое озеро – всего лишь одно из сотен озёр, простирающихся до самого Северного Ледовитого океана.
Не были интересны ему и местные обитатели. Вот, к примеру, мелк. Что в нём такого любопытного? Один только раз оптический глаз спутника заметил в разрывах крон деревьев странного зверька, определил его как обычного зайца и сразу перевёлся на что-то более стоящее. Между прочим, если б мелка кто-то обозвал зайцем, он бы непременно обиделся. Мелк – отнюдь не бессловесный заяц! Они умеют писать, читать, говорить. У них длинные гибкие пальцы на передних лапах, а ходят мелки преимущественно на двух задних. Их светло-коричневая шёрстка блестит на солнце и переливается перламутром. И ещё у мелков есть необычное свойство: когда они улыбаются, их глаза меняют цвет и становятся голубыми, а когда грустят – серыми. Если же мелков напугать, от страха их глаза темнеют почти до черноты. От далёкого звериного прошлого у них остались длинные уши и пушистый хвост, который, кстати, нисколько не мешает им вести хозяйство, строить дома и мастерить мебель.
Надо сказать, что мелки – не единственные представители маленького звериного народца. В этих краях также обитают гоки, вали, норки и другие симпатичные существа, похожие друг на друга и разные одновременно. Все они незаметно для людей живут в своём тайном мирке, о котором вы никогда бы не узнали, если б не эта книга…
Глава 1. Приозёрный лес
В то утро разнеженное солнце не спешило покинуть свою колыбель в горах. Нехотя оно вынырнуло из тёплого пушистого облака. Его лучи пробились сквозь высокие кроны деревьев, раскрасив яркими оттенками зелёного цвета тенистую лощину и заросшую густой травой крышу небольшого уютного домика. Папаша Мелк говорил, что со дня постройки дома минуло столько лет, сколько шерстинок наберётся в кисточке его хвоста. Мелки уже давно не покрывают крыши дёрном. Гораздо проще сходить к озеру и нарвать камыша, чем неделями таскать клочки грязной травы со всей округи. Но папаша Мелк был верен традициям и выложил крышу аккуратными зелёными лоскутками. Он строил дом основательно и не торопясь, полировал и подгонял брёвна, выкладывал каменной плиткой пол террасы, вырезал из красного дерева наличники. Покрытая дёрном крыша с каждым годом становилась всё более похожей на лужайку. Весной на ней расцветали голубыми крапинками медуницы. Летом кровлю покрывали россыпи земляники.
Давным-давно, на заре своей зрелой жизни, не сказав ни слова родителям, папаша Мелк вышел из дома, собрал в тачку все свои вещи и стал толкать её по тропинке в гору. Он уже давно присмотрел уютную полянку, зелёным блинчиком выступающую на крутом залесённом склоне. Для местного народца место находилось далековато от берега озера, но именно отсюда открывался вид на весь Приозёрный лес. Первое, что смастерил папаша Мелк на этой полянке, был стол. Почему-то он решил, что новую жизнь надо начинать именно с него. В дальнейшем его не покидало ощущение, что всё остальное строительство было затеяно только для того, чтобы окружить стол стенами, предметами интерьера и возвести над ним крышу. В один прекрасный день папаша Мелк осознал, что размер стола совершенно не соответствует его холостяцкому образу жизни. Спустя пару месяцев напротив приземистого хозяйского стула появился ещё один – резной, с изысканными узорами. Для двух стульев стол тоже оказался слишком большим, и следом за стулом мамаши Мелк один за другим вокруг стола выстроились четыре детских.
Солнечный луч, пробившись сквозь листву, отразился в умывальнике, пробрался в открытое окошко детской комнаты и запрыгал по стене. В четырёх кроватках, завернувшись в одеяла, сладко сопели зверьки. Ветер, ворвавшийся сюда с солнечным зайчиком, сорвал со стены рисунок и уложил листок прямо на помятую ото сна мордочку малыша Колки. Тот вздрогнул, открыл глаза, сбросил рисунок и, растопырив мохнатые пальцы, с наслаждением потянулся.
Глянув на спящих братьев, Колки прицелился и метнул подушку в холмик на соседней кровати. Тотчас из-под одеяла вынырнул братец Коль. Ни секунды не раздумывая, он издал боевой клич и метнул две подушки в близнецов, занимавших дальние кроватки. Пока те, проснувшись, протирали глаза, Колки прыгнул в окно, скользнул по канату вниз и спустя мгновение оказался на лужайке перед домом. Следом вылетел Коль, чудом избежав взбучки от рассерженных спросонья братьев…
Мелки нырнули в лес, скатились по крутому склону и выбрались на тропку, ведущую к реке Бешенке. Дорожка бежала вниз, игриво петляя между деревьями. Братья спустились к реке и помчались вдоль берега наперегонки с бурлящим потоком. Добежав до любимого валуна, бархатного на ощупь от наросших лишайников, запыхавшиеся мелки вскарабкались на него и стали любоваться рекой. Они заворожённо смотрели, как вода с разгону врезалась в скалу и не в силах сдвинуть её с места бесилась, взметая клочья пены…
К слову сказать, братья были похожи как две капли воды. Если бы не светлая полоска на мордочке Коля, протянувшаяся, словно стрелка, от носа до самой макушки, даже родители не смогли бы их отличить друг от друга.
Колки соскребал сухие лишайники с валуна в горсть и растирал их между ладонями.
– Мамаша будет сердиться! – заявил Коль, глядя сквозь растопыренные пальцы на бурлящую воду. – Небось, братцы уже нажаловались и облизывают заработанные предательством банки из-под варенья? Скажи на милость, и куда тебя понесло?
– Если день начинать с варенья, то может не хватить желания на бо́льшее, – заметил Колки и неожиданно сдунул труху от лишайников в мордочку брата.
Коль заморгал, открыл рот, звонко чихнул и толкнул хохотавшего Колки. Тот покатился с валуна и плюхнулся в кусты.
Ветви кустарника затряслись, и среди листьев показалась усыпанная репейниками улыбающаяся мордочка.
– Я нашёл две сливы, – сказал Колки, залезая обратно на камень.
Мелки принялись есть, держа фрукты обеими лапами. Из надкушенной мякоти сочился сладкий сок. Когда со сливами было покончено, мелки спустились к воде и стали ловить брызги Бешенки.
Умывшись, братья поспешили к дому. По дороге Колки сочинял на ходу нерифмованную песенку о весёлых мелках, объевшихся сливами. Коль пытался подсвистывать. У него не очень-то получалось, но это его совершенно не расстраивало.
