1. Пролог
Я люблю балы. Очень. Всегда можно поднять себе настроение.
Например, сегодня графиня Таберг воткнула в голову облезлые перья и считает, что красавица. А её почти разорённый муж подкатывает свои… гхм кудри к испуганной молоденькой дебютантке.
— Ваше сиятельство.
Спрятала ехидную улыбку, поклонилась обоим, состроила счастливый вид.
И, пока занималась непонятно чем, упустила виновника торжества. Красивейшего, умнейшего, опаснейшего, светлейшего, добрейшего, благодетельнейшего и далее по списку. Са́мого, сожри его фарка́сы, властного мужчину этого дворца. Величайшего императора за всю историю империи Оришан.
И недобитого диктатора, из-за которого моё новое зелье — взгляд на руку, — через четверть часа превратится в зелёную, склизкую и бесполезную жижу. Вместо того чтобы спасать — возможно, — сотни и тысячи жизней!
Р-р!
И как бы понятно, императору не отказывают. Не в этом дворце и не Лориану III. Особенно когда тебя припирают к стенке и не требуют, нет. Всего лишь нежно держат за горло и сообщают, где и когда ты должна быть. Негромко, спокойно. С убийственным выражением в ледяных глазах.
Чтоб его!
И плюс всего этого только в том, что покормят меня прилично и вовремя. Потому что последнее время мы с Алеком забывали про еду, пока не начинали валиться с ног. Ещё бы! Такое доверие и от кого! От самого́ лекаря Торнгра̀ва! И плевать, о чём там шушукались по всем углам дворца.
Мы спим вместе? Да, бывало. Чаще всего головами на столе. Мы одни даже при полном зале? Естественно! Потому что у Алека шикарное чувство юмора, а между нами понимание, какого не было ни с кем и никогда. По одному его взгляду я точно знаю, куда смотреть и над чем смеяться. Или что сейчас взорвётся.
И в целом Алек Торнграв — шикарный, знающий женщин маг. И, может, я бы вышла за него, не будь он бесполезен для любой женщины двора. Просто потому, что в предместьях Уна́ша его ждала…
— Ваше сиятельство?
Глубокий баритон, хищный взгляд, поданная рука — как всегда без перчатки. Словно его императорское величество не боится ни яда, ни болезни.
Может, и не боится, но лучше ему от этого не становится. Я видела. И даже мне, бывалому лекарю, приходилось стиснуть зубы от этого зрелища.
— Мой император.
Спохватилась поздно. Уже после того, как ближайшая кумушка ахнула, прижала руку ко рту и во все глаза уставилась на нас.
«Император», произнесённое с явным сарказмом, да ещё и мой. Шаргхов Лориан III! Не таскался бы ко мне через вечер, я бы, может, осталась в рамках восхищённого «ваше императорское величество». Представляю, как завтра повеселятся сплетники, а послезавтра родители. Они едва пережили мою якобы связь с Торнгравом, но дочь — любовница императора точно уложит их в лечебницу.
Но пока созывала на голову, свою и венценосную, все кары Анершерата, величество вёл меня через толпу. Зачем и куда? Даже знать не хочу. Хочу, чтобы мне дали высочайшее соизволение вернуться к себе и спасти зелье. Которое тоже может кого-нибудь потом спасти. По крайней мере, я очень на это рассчитывала.
Нога в туфле с высоким каблуком споткнулась о ступени. Император, конечно, удержал и не дал опозориться. Но откуда лестница в Малом тронном зале?
Я, наконец, отвлеклась от нецензурных мыслей и оглянулась. Поздновато, если честно. Потому что к этому моменту мы с его величеством поднялись к трону. И только сейчас я заметила рядом с ним… кресло? Ещё один трон? И услышала, как мимо пролетает, запоздалая в середине осени, муха.
Да потому что шумный, весёлый бал накрыло мёртвой тишиной.
А этому… а этот! Ему хоть бы что!
Плевал он, что до этого великолепного момента к трону дозволялось приближаться лишь её императорскому высочеству Рэнэ́йт и отбитым близнецам. И то, только чтобы скромно постоять рядом. Ещё император глубоко плевал, что Алек вопросительно поднял бровь, глядя на нас. И что отец потянулся к эфесу, а мама едва держалась на ногах.
Ладно хоть Эль со своим степняком не застала моего позора. Вот бы кто повеселился, так это они.
— Ассе́а шанта́р иде́р (Отдаю свою жизнь).
Стоять! Это действительно то, что я услышала или вместе с совестью у кого-то отбило мозг?
— Ассеа шантар уда́ш (Отдаю свою душу).
О нет, мой древне-анершератский не настолько плох. Я понимала каждое слово, как и то, чем они грозили.
И пусть только попробует закончить! Убью собственными руками. Наплюю на кодекс лекарей и убью. Просто помогу немного… сдохнуть в очередной занимательный приступ, раз уж с самоубийством император прекрасно справлялся сам.
— Ассеа шантар тори́ш (Отдаю свою любовь).
Я даже рявкнуть не успела, как этот… этот… шаргхов сын и по совместительству император поклонился. Мне! И взял безвольную от такой наглости ладонь. И поднёс к губам. И поцеловал, чтоб ему пусто было!
Но и этого представления насмешнику, получающему явное удовольствие от происходящего, показалось мало. Он подвёл меня к… да трону! Второму, который поменьше. Подвёл, помог сесть, всем видом предложил наслаждаться милостью, чтобы ему в ней задохнуться!
И вернулся на своё законное место.
— Асса ирде торишан! — в едином выдохе склонился двор.
Отвечая древним пожеланием счастья в ответ… да на поганейший, самый позорный и давно забытый ритуал Оришана.
А я…
Я, пульсар им в глотку, официально оказалась в любовницах императора!
2. Глава 1
— Прошу, асса*. — Старый слуга низко поклонился. — Ваши комнаты.
Глубокий вдох, и последний решающий шаг на пути к признанию. В первую очередь — моих заслуг, ненапрасных лет в лечебнице и противостоянию всем и вся.
— Комнаты лекаря Торнграва за следующей дверью по левой стороне. Он приказал поселить вас рядом. Это самая защищённая часть дворца, его сердце, — с неподдельной теплотой обронил слуга.
— Вы давно здесь служите?
Я прошла в богато обставленную гостиную. С ней не могла сравниться даже спальня любимой дочери главнокомандующего империей, хотя папа никогда и ни в чём нам не отказывал. С другой стороны — увешать стены искусно написанными, словно живыми пейзажами мне бы и в голову не пришло.
Гораздо интереснее выглядело тело человека в разрезе.
Между прочим, подобных рисунков насчитывалось едва ли десяток, их нарисовал неизвестный, но талантливый лекарь Ромус. Да, картина написана с натуры, а, значит, жутко реалистична. И да, Ромус без разрешения выкопал труп и провёл вскрытие. Зато ни одно анатомическое пособие так подробно не освещало расположение и форму органов.
И отдельное спасибо асье́ру Ба́ренсбергу, заведующему Уна́шской лечебницей, что подарил мне такую прелесть. Правда, он рассчитывал на бо́льшую благодарность. Но может радоваться, что после того, как распустил руки, остался при всех своих, потрёпанных выпивкой, органах.
