1. Дверная ручка и больные зубы.
В Тёмном Лесу, где на каждом углу поджидают выпирающие из-под чёрной комковатой земли корни деревьев, где тёмно-зелёная листва медленно качается на ветру, тихо перешёптываясь с кем-то, кого не видно невооружённым взглядом, где редко залетающие птицы с осторожностью садятся на толстые ветки многовековых деревьев, где тропинки запутаны настолько, что даже живи здесь тысячу лет – до конца не узнаешь, куда ведёт каждая. В Тёмном Лесу, куда сквозь мелкие прорези в паутине листвы свет попадает с таким же трудом, с каким темнота рассеивается в самом затенённом уголке под деревом, куда не забредают даже предчувствующие свою скорую кончину животные. Лес, распахивающий свою пасть, полную деревянных кривых зубов перед каждым, крепко сжимает земляные челюсти, стоит только кому-то неосторожно попасться в его ловушку. Один шаг вглубь – и ты уже не принадлежишь себе. Ты принадлежишь Лесу. Всем его обитателям. Ты становишься частью Леса. Это можно понять по тому, как деревья начинают обвивать тебя тонкими ветками, как будто пальцами перебирать по твоим плечам и голове, с лёгкостью путаться в волосах и нежно щекотать щёки и ладони, а трава – ступни. Но это первое время. Если Лесу не понравится что-то, он тут же покажет тебе другую свою сторону: ветки-пальцы будут пытаться выколоть тебе глаза, спутать волосы и выдрать хотя бы маленький клочок, под ноги начнут бросаться камни и острые ветки, а руки оцарапают шипы…
Именно в этом Лесу, где-то глубоко-глубоко в чаще, куда уже давно не ступала нога ни одного путника, так опрометчиво попавшегося в лесную пасть, притаился небольшой каменный домик. Потемневшая от дождей и ветров крыша, уже не помнящая какого цвета была изначально, серые камни, чуть стёсанные на одном месте на углах от того, что Хозяйка Хижины часто ходит по ночам, ничем не приметные деревянные ставни без особой резьбы или узоров, такая же деревянная дверь с поцарапанной медной круглой ручкой. Хозяйка Хижины раз двадцать пыталась её открутить. И ровно столько же не доводила дело до конца. Так что любые напоминания о царапинах на ручке каждый раз сдавливают ей череп головной болью, как обручем, что потом отдаёт куда-то в дальние зубы – кажется, в восьмёрки. Кажется, у неё там кариес. Но потом Хозяйка Хижины заходит внутрь, вытирает босые ступни о тряпку около двери, медленно проходит вглубь хижины, не включая свет (всё же ходить в темноте ей куда привычнее, чем при свете), и не заботясь о том, что натыкается на стол, стулья и шкафы, хотя за столько лет уже должна была запомнить их расположение, подходит к самой дальней двухуровневой полке, между делом задаваясь вопросом о том, почему бы не перевесить её поближе, и берёт с первого уровня пузатую закупоренную бутылочку. Даже без света она уверена, что взяла нужное. «От зубной боли». Вот что написано на этикетке. Хозяйка Хижины с громким хлопком откупоривает бутылочку, набирает вязкую жидкость в рот и с шумом активно полощет зубы. Больные дурацкие восьмёрки тоже. Их в первую очередь. И тут же забывает про не открученную дверную ручку.
Теперь можно включить свет. Не электрический. И не огонь. Лес такое не любит – пугается огня, как ребёнок, а потом вопит так, что аж дух захватывает. И проливает свою истерику дождём. Вместо электричества и огня – светлячки. Эти ребята всегда готовы подсобить. За разумную по их меркам плату, естественно. Собственно, Хозяйке Хижины эта плата тоже кажется вполне себе ничего: корми да пои, да в обиду Лесу не давай. Чем тебе не полезное сотрудничество?
Свет от светлячков почти такой же яркий, как солнечный, так что никаких проблем по вечерам не возникает.
Хозяйка Хижины сбросила около кровати широкополую соломенную шляпу с сушёными цветами за синей потрёпанной лентой, бывший когда-то синим, а теперь тёмный, непонятного цвета плащ и подумала скинуть с себя ещё и лёгкое из грубой ткани платье, но решила пока его оставить. Светло-русые волосы тоже пока расплетать не спешила. В груди разгоралось какое-то предчувствие. Словно Лес проглотил ещё кого-то.
Сама она попалась в лесную ловушку около пятнадцати лет назад. Совсем ещё ребёнком. Маленькая и несмышлёная она пыталась найти выход из Тёмного Леса, кричала и плакала, даже осмелилась развести костёр! Лесу такое поведение не понравилось. Он заскрипел деревьями, завопил ветром, зашипел листвой, заклацал зубами-деревьями и в истерике затопил её ветхое убежище из веток и листьев. Тогда она чудом выжила. И тогда она начала понимать что к чему. Большого огня с того момента не разводила. Пользовалась поставленной по договорённости с Лесом прошлыми Хозяйками Хижины плитой-печкой.
Предаваясь воспоминаниям, Хозяйка Хижины даже не заметила, как за закрытыми ставнями страшно заскрипели стволами деревья, а ветер застонал и завопил так надрывно, что в душе Хозяйки Хижины мгновенно похолодело. Ну да, как она и предчувствовала: какой-то глупец снова попался в лесную пасть.
Казать нос за порог во время лесной истерики – себе дороже, но всё существо Хозяйки Хижины рвалось наружу. Туда, куда Лес, скорее всего испугавшись огня, гнал тёмные, цвета вороного крыла тучи, готовясь вот-вот разразиться слезами, чтобы показать, насколько ему не нравится огонь и несоблюдение негласных порядков.
Хозяйка Хижины тяжело вздохнула. Избалованный неврастеник. Пришлось встать из-за стола, подобрать с пола плащ (шляпу она предусмотрительно оставила там же), стряхнуть с него невидимую пыль, надеть и, нахлобучив капюшон на голову, высунуться на улицу. Светлячки такой глупости не оценили и дружно зашелестели крыльями вслед Хозяйки Хижины – если Лес сожрёт её тело, кто будет кормить и защищать их?! Тени тоже загалдели в унисон – они же погибнут без Хозяйки! Но Хозяйка Хижины даже не обратила на них внимания, точно также не обратила внимания она и на темноту. Долг Хозяйки Хижины, передавшийся ей лет десять назад, терзал душу, почти разрывая пополам, заставляя одновременно испытывать раздражение и чувство долга.
Привычно оттолкнувшись от угла хижины, она пошла куда-то вглубь Леса, следуя за толстыми чёрными тучами, недовольными, что их подняли и погнали куда-то далеко, заставляя плыть по небу и запрещая сбросить свои слёзы сию секунду.
Лес шипел, шуршал, шелестел, гудел и скрипел на различный манер, предупреждая, стеная, жалуясь и злясь так, как может только он. Лес.
Хозяйка Хижины пробиралась сквозь заросли, не боясь наступить на острую колючку или камень, не боясь упасть или запнуться о поставивший ей подножку корень, не боясь, что ветки-пальцы ткнут ей в глаза или вырвут волосы.
Она прожила в Лесу пятнадцать лет.
