Внутри избы бревенчатой с крылечком,
Под полом прячась или же под печкой,
Жил «Дух избы» (Хозяин, Домовой),
Он охранял лад в доме и покой.
«Мир вне избы коварен, полон бед», —
Так размышлял он – главный домосед,
Хранитель очага и «хлопотун»,
Не человек, но и не злой колдун.
Живя среди людей, был одинок
Ворчливый и заботливый «божок».
Для руссов тех, что жили до христианства,
Он – соглядатай… Руссам не до пьянства:
Они, Природы дети, знали меру,
Когда «Дух дома» – явь, а не химера.
А если и случалось – кто забылся
И медовухи от души напился, —
Негодовал «избы Дух» и стучал,
Хотя его никто не замечал:
Незрим он, но к законам жизни строг.
«Ох, к худу стуки… Осерчал божок, —
Славяне причитали ночью тихо, —
Разлад в семье страшней любого Лиха…»
Но утро мудренее даже ночи…
Стыдясь себя, открыл виновник очи,
Просил прощенья, зная уговоры,
Но разве «Дух избы» прощает скоро?!
Его умаслить речью очень сложно,
Он труд ценил: «Слова людские ложны…
Что – слово?! Отворот иль приворот,
Но слово не положишь с маслом в рот».
Он, Домовой, души не чаял в каше:
«К чему слова бессмысленные ваши?!»
И сам следил, как в печке спозаранку
В горшке томилась в свежих сливках манка.
Он мог за кашу многое простить —
Добреет Домовой, когда он сыт…
Заботились о нём в любой избе
И кашу оставляли на столе.
Он ел, но если в каше – недосол,
То Домовой был, словно Леший, зол.
А что, щепотка соли – преступленье?!
Но руссы зрили в жизни измененья:
То пришлый ворог избы все спалит,
То князь на князя ворогом глядит,
Как будто соль, что в кашу не попала,
Рассыпана меж ними… Соль – начало
Вражды и дружбы, пиршества и брани,
И это знали древние славяне.
Не Домовой менял мир вне избы,
Жизнь изменял Перун – он «перст судьбы»,
Он – главный бог древлян, но только всё же
Земных «божков» считал «своими» тоже.
Не всех – о, нет! А только Домовых,
Кто не щадил во благо сил своих,
Ведь Домовой без дела не сидел —
Хозяйство у него, где много дел,
А потому отходчив был божок
И злые козни не копил он впрок.
Хотя грязь в доме, бранность или жадность
Он не прощал и выживал нещадно
Людей из дома, их лишив опеки:
