Эйрин
Я прихожу в себя в ледяных водах бескрайнего океана.
Полная луна и миллиарды звёзд то тускнеют и расплываются перед глазами, то ярко вспыхивают и ослепляют своим сиянием. Мое истерзанное тело то тянет под воду, то подкидывает на неудержимых волнах, а сознание так и норовит снова покинуть меня.
Очередная волна накрывает меня с головой, намереваясь безжалостно затянуть в самое сердце океана. Мне с трудом удается вернуться на поверхность и сделать спасительный вдох, прерываемый кашлем, болезненно раздирающим глотку и легкие, так, словно вместо воды я выплюнула горсть песка.
Душа и тело погружаются в бескрайнюю мрачную пустоту, полную боли и отчаяния.
По поверхности океана разносится мой истерический смех, сопровождаясь очередным мучительным сухим кашлем. Из-за волны режущей боли в горле и испепеляющего пламени в легких, на миг мои глаза полностью застилает тьма, и я перестаю улавливать даже слабое сияние небесных светил.
Какая ирония… Я погибну от собственной стихии.
Закрываю глаза, позволяю телу окончательно расслабиться, довериться волнам и позволить им в очередной раз похитить мое сознание.
Из крепких объятий омута тишины и тепла меня вырывают громкие мужские голоса, доносящиеся с палубы корабля, пришвартованного неподалеку.
В небе все также светит одинокая луна. Я уже давно потеряла счет времени. Возможно, я пробыла без сознания совсем немного, а может, волны укачивали мое тело, погружая в небытие, уже не одни сутки.
Первая попытка подплыть ближе к кораблю разносится невыносимыми судорогами в окоченевших мышцах и приступом тошноты в изможденном теле. Мне требуется много времени и сил, чтобы заставить свои окаменевшие пальцы крепко схватиться за якорную цепь. Как только голоса утихают, я, собирая остатки сил, забираюсь на палубу спасительного корабля и снова теряю сознание.
– Алан! – до меня как из-под толщи воды доносится грубый мужской голос. – Это кто такая?
– Не знаю, хозяин. – отвечает на вопрос первого некий Алан, не скрывая страха и волнения. – Она не из наших. Хозяин, долго она не протянет. Сейчас начало весны, и девушка очень долго провела в ледяной воде, Вы только посмотрите на нее… – медленно протягивает мужчина, а я так и чувствую на себе его взгляд, полный уверенности в обреченности моих попыток выжить.
– Раз долго не протянет, значит, толку от нее нет, нельзя будет даже продать. – голос так и сочится недовольством. – Выбросите девчонку на корм морским чудовищам!
Яркое солнце слепит глаза, и я с трудом могу разглядеть меркантильного хозяина корабля. Невысокий, крысиные черты лица, в огненно-рыжих волосах множество прядей седых волос. Весь его внешний вид, самодовольное выражение лица, высоко задранный подбородок, кричащие о том, что в его власти решать кому жить, а кому нет, вызывают отвращение.
Как можно человека, нуждающегося в помощи, скормить рыбам? Хотя о чем это я. Конечно, можно. Видимо, океан размыл часть моих воспоминаний, и я позабыла, как очутилась в открытом океане.
Силы, чтобы продолжать бороться, окончательно покидают меня, и в душе загорается обида на все происходящее вокруг. Зародившуюся надежду на спасение топчут прямо перед моим носом.
Уверена, общение с морскими чудовищами будет в разы приятней.
Меня под руки хватают наемники, но скинуть с борта корабля, выполняя приказ хозяина, не успевают, отвлекаясь на слугу, бегущего к нам со стороны кормы. Молодой парень в панике машет руками, что-то громко крича, но не успевает связно что-либо произнести, как падает к ногам своего хозяина без чувств. Причиной его падения оказался высокий темноволосый мужчина.
Незнакомец не спеша приближается к нам ровной и уверенной походкой, с высоко поднятой головой и широко расправленными плечами. От него так и веет силой и властью. Полы его черного плаща тяжело развиваются на ветру, а глубокий капюшон, слегка откинутый назад, не скрывает привлекательного лица мужчины.
Наемники сразу забывают обо мне и бросают, словно мешок. Я бьюсь о деревянную палубу, но ощущения боли уже давно притупились, и сейчас мне кажется, что все это происходит не со мной, что больно не мне, и я просто наблюдаю за всем происходящим со стороны. Привалившись на стоящие рядом бочки, замечаю краем глаза, что вся моя одежда порвана и в крови.
Если не стану кормом для рыб, то погибну от потери крови.
Я лишь вяло улыбаюсь в лицо своим мрачным мыслям. Все, на что мне хватает сил – это не терять сознание и наблюдать за происходящим вокруг меня.
Наемники выстраиваются перед своим господином, закрывая его от незнакомца, дрожа всем телом и загораживая мне весь обзор.
– Тебя ведь столько раз предупреждали, Джодок. – холодным голосом, пробирающим до самых костей, произносит мужчина.
Он не повышает голоса, говорит тихо, но кажется, что даже океан и птицы замолкают.
Все как в тумане. Я не чувствую боли, но прекрасно понимаю, что крови потеряла прилично. Возможно, мои раны продолжают кровоточить. Инстинкт самосохранения продолжает пугать пестрыми картинками моего обескровленного тела, но сердце больше не екает от страха. В нем остается лишь ощущение пустоты, а в голове полное принятие итога сложившейся ситуации.
Джодок начинает шумно дышать и стискивает зубы, так сильно, что мне удается услышать их скрежет.
– Я занимался и буду заниматься своим делом! Мы не на твоей территории! Ты не посмеешь… – пышущие самодовольством речи Джодока сходят на нет, стоит незнакомцу, не дожидаясь конца тирады, материализовать в руках длинный меч со множеством символов на лезвии, сияющих синевой.
Я слышала, что такой артефакт, единственный в своем роде, есть только у одного человека… Точнее, полукровки.
– Убить его! – приказывает Джодок дрожащим голосом, срывающимся на истерические нотки.
Наемники, понимая кто перед ними, бросают свои мечи и прыгают за борт. Джодок провожает растерянным взглядом своих «бесстрашных воинов». Теперь он остается наедине с одним из лучших, а может и самым лучшим воином Восточной Долины. По крайней мере, он является таковым среди полукровок.
Джодок широко распахнутыми глазами нервно озирается вокруг, оттягивая ворот своего дублета, и… замечает меня.
Дальше все происходит очень быстро. Джодок достает кинжал, тянется ко мне, но не успевает сделать и шаг, как падает ниц лицом.
– Оберон! – не отрывая холодный взгляд от неподвижного тела Джодока, произносит мужчина.
Какой же мелодичный и уверенный голос. Такой глубокий, что хочется обернуться в него и спокойно уснуть. Кажется, я медленно схожу с ума, хотя уже сошла. Иначе я не могу объяснить это пьянящее чувство легкости и то, как я резко начинаю романтизировать происходящее вокруг меня. Ранее я за собой такого не замечала.
