Эссе
Семья есть родовой очаг всех народностей, главная нравственная опора всей нашей жизни Автор
За окном стужа, трещит мороз, стёкла окон покрылись замысловатыми узорами изморози. В натопленных комнатах просторного деревянного дома далёкого Зауралья, в предновогоднее время, особенно уютно и излишне сытно. Малая занятость по хозяйству в зимнее время года, позволяла хозяйкам домов в зауральских деревеньках, по чаще стоять у русской печки, колдуя с удовольствием за приготовление множества еды для своих любимых домочадцев. Выпекалось множество пирожков с разной начинкой – с мясом, картошкой, капустой, грибами, рисом и яичком. Из сдобы мы очень любили шанежки с вареньем – черничным, клубничным, малиновым, крыжовниковым или просто румяные сметанники. По выходным дням мама пекла большие семейные пироги с мясом и картошкой. От выпечки всех сортов по комнатам дома разносился ароматный запах, всегда вызывающий ненасытный аппетит. К вечеру собирались за уральскими пельмешками, которые лепили накануне всей семьёй. Заготавливали пельмени впрок, по целому эмалированному ведру, чтобы потом, в любое время, когда маме захочется их сварить, они были под рукой. Часто в зимние сумерки, к нам приходили, скоротать время соседи или зайдет какой-нибудь дорогой гость, то мама не заботилась, чем угостить добрых людей – в сенях стояли заготовленные замороженные пельмени. В холодном амбаре стояли бочки с солениями – капустой, огурцами, помидорами, солёным салом. Вареная картошка в мундирах, всегда стояла в чугунках на кухне. Такой не хитрый провиант, с добавкой из солений, в наших деревенских домах, всегда спасал от нахлынувшего желания перекусить в любо время суток. К нам любила вечерами приходить соседка по Октябрьской улице тётя Нюся Флорова, мастерица ткацкого станка, по изготовлению половиков из кручёных цветных тряпочек. Мама заготовит тряпичных клубков на два-три холщёвых мешка, на санках с ней отвезём к тёте Нюсе, через месяц – два получаем готовые красивые полосатые, очень тёплые половички. Ими покрывали полы возле кроватей, диванов, в коридорах. Утром встаёшь с постели босыми ногами на тёплый половичок, пройдёшь к печи, где ночью сушились валенки, оденешь их тёплыми, просушенными, ногам становится приятно до умиления.
Атмосфера сказочного домашнего уюта и покоя прожитых лет в большой, дружной семье, живёт во мне с особой благодарностью и любовью к родителям, отдавших всех себя, поднимая семерых детей. Пока мы там жили, каждый год, в двадцатых числах декабря на пороге дома председателя местного колхоза «Заря Октября», Валентины Андреевны, она невестка мамы, жена моего старшего брата Германа, мы жили по соседству, на одном общем дворе, появлялся дедушка Печорин, конюх этого колхоза, а зачастую и извозчик председателя. Мы, дети двух семей, хоть и маленькие ещё, но догадываемся, что значит приезд доброго, улыбчивого дедушки Фёдора, всегда приезжающего в гости с гостинцами. Отец двух уже в возрасте сыновей, он сохранил любовное отношение к другим детям, с кем ему доводилось общаться, а нам он казался родным. Бабушка Анна Петровна, мама Валентины Андреевны, после ласкового приветствия дедушки Фёдора Васильевича, до начала всех разговоров, угостит старичка кружкой бражки, разговор становится оживлённым и задушевным. Через проём кухонных дверей, с коридора, мы с племянником Серёжей и, племянницей Таней наблюдали такую радостную встречу, всегда желанного дедушки Печорина.
К обеду приходили Герман с Валентиной Андреевной и, начинался разговор взрослых про подготовку к новогоднему празднику. Мы старались себя не показывать, тихо сидели в дальней комнате дома. Кое-что невольно улавливали из их разговора. Фёдор Васильевич сообщал – в каком ближнем хвойном лесу он ещё летом, во время хождения по грибы, заприметил красивую тёмно-зелёную ёлочку с плотными, нераскрытыми шишками. Повзрослев, мы узнали, что такие ели растут в лощине, ближе к болотистой местности. После установки дома они радуют своей красотой до наступления Крещения Господня, иголки почти не осыпаются. Вырубкой и доставкой ели на лошадке по кличке «Серко», занимался наш милый дедушка. Но в какой именно вечер он её привезёт, мы детишки не знали и не догадывались, это всегда готовилось взрослыми в тайне.
Насмотревшись радостной встречи хозяев дома с Фёдором Васильевичем во время затянувшегося обеда, мы втроём – Серёжа, Таня и я уходили кататься на деревянных санках с горки на берегу Заводоуспенского пруда, у дома Фроловых. Это было излюбленное место наших зимних катаний всей округи. Мне помнится – в такой день всегда светило солнышко, оно ослабляло мороз и, мы могли остаток дня проводить на улице, резвясь на катушке. Внутренней командой идти домой нам служили идущие с пруда рыбаки, когда начинало смеркаться, а солнышко уходило за горизонт. Наша общая уличная горка была предметом моей особой заботы и любви к ней – наши дома, Назаровых, находились ближе всех к пруду. Я взял на себя обязанность заделывать пробоины в трассе спуска с горки. Такое периодически случалось и, если их вовремя не заделать, они увеличивались, а их острые края могли нас поранить при быстром скольжении на фанерках. Каждый год горка оживала на постоянном местечке. Детвора со всей Октябрьской улицы, с наступлением морозов в конце ноября месяца, обустраивали снежный спуск на пологой части берега пруда, чтобы можно было катиться на санках или фанерках, как можно дальше после разгона с горки. Обустройство такого спуска требовало особых навыков в «строительстве». На первом этапе «строительства» брали продолговатую тонкую фанерку, на неё усаживали крупного мальчика, спиной к загнутому кверху концу фанеры и катали по рыхлому снегу, уплотняя его по предполагаемой трассе спуска с горки. После этого выжидали неделю, пока на морозе снег трассы затвердеет до прекращения провалов, когда на неё наступаешь ногами в валенках. И самое трудное, ближе к вечеру, уже при луне, когда меньше скопления посторонних – людей и собачек, начинаем ковшами поливать холодной водой из проруби поверхность наста, не допуская раковин в снегу трассы. Эту операцию проделывали старшие ребята, школьники, мы же, мелюзга, крутились возле них. Пролив водой два-три раза снег трассы, она покрывается крепким ледком, пригодным для массового катания с любимой горки. В середине января, когда жители нашей Октябрьской улицы, выносили свои отслужившие новогодние ёлочки, мы их собирали и, ими украшали обочины снежной трассы горки. На некоторых ёлочках оставались бумажные украшения – серпантин, бусы или обрывки дождя. Наша горка приобретала второе новогоднее дыхание. Катание на ней при лунном сиянии, всех приводило в единый восторг продолжения зимней новогодней сказки. Голубые тени от елочек ложились на искристый снег обочин ледовой дорожки. Наша трасса стала смотреться как зимняя еловая аллея в лунном сиянии. Всё пространство большого Заводоуспенского пруда освещённого лунным светом озарилось бликами отражённых голубых искр от снежинок и осколков льда лунок и прорубей, сделанных рыбаками днём. По берегам пруда стоит заиндевевший лес, в серебряном убранстве и залитый лунным светом! По лыжне от полосы соснового бора зоны отдыха Шувалово бежит ветеран лыжного спорта, кандидат в мастера лыжного спорта, Рудик Русских и, с ним еще несколько преданных учеников. Мы его хорошо знали и любили, как доброго, чуткого к детям тренера, молодого человека. Вся эта зимняя живая картина была доступна взгляду человека с вершины берега пруда, откуда начиналась наша рукотворная горка. К нам подходили соседи нашей Октябрьской улицы, подбадривали нас не замерзать, а сами между собой делились красотой увиденной дали пруда, блистающего лунными искрами от снежинок зимнего покрывала. Лунное серебро наступающей морозной ночи завораживало, притягивало к себе и не отпускало.
