Луч утреннего октябрьского солнца опустился на светлые, почти белые волосы и невысокий лоб спящего на кровати молодого человека. Затем, словно набравшись смелости, солнечный зайчик соскользнул на закрытые глаза, чем доставил ему огромное неудовольствие. Блондин замычал, повернулся на бок и ударился головой о прикроватный столик. Это и послужило финальной точкой в нежеланном пробуждении.
– Да чтоб его… – возмутился Марк. – Значит, действительно пора вставать.
Он закряхтел: пришлось приложить большие усилия, чтобы сесть. Голова после вчерашнего вечера сильно болела. Юноша с трудом открыл глаза, осмотрелся и очень удивился обновлениям домашнего интерьера: стойка с капельницей у кровати, пульсоксиметр на пальце и баночки с какими-то таблетками на столике.
В углу комнаты на стуле со спинкой сидел коротко стриженный крепкий широкоплечий брюнет. Он был в тёмных брюках и рубахе, поверх которой находилась оперативная кобура с пистолетом. В руках он держал то ли брошюрку, то ли рекламный буклет из нескольких листов.
Из-за нередкой седины, которая покрывала голову мужчины, и мелких морщин, усеявших высокий лоб, на вид ему было около пятидесяти лет, но на самом деле – всего тридцать семь. Двухдневная щетина слегка прикрывала широкие скулы и глубокий шрам, который проходил от левого уха до переносицы. На напряжённом хмуром лице была видна усталость от бессонной ночи. Серые глаза из-под густых бровей внимательно разглядывали только что пробудившегося молодого человека.
Марк сразу узнал в вооружённом человеке Бориса, и то, что он находился в комнате этим утром, не могло быть случайностью или совпадением. Надо заметить, что тот выбрал своё место тоже не просто так: оттуда было отлично видно как всю комнату, так и входную дверь.
Помимо Марка и Бориса, в помещении был худощавый двадцатилетний блондин Юра – родной младший брат Марка. Волосы у него были длинные, но редкие: они с трудом скрывали имеющиеся проплешины.
Юноша, как и Борис, провёл в комнате всю ночь, не сомкнув глаз. Однако под утро всё же уснул в мягком кресле. В дремоте своей Юра снова погружался в сокровенные мечты, о которых по доброй воле никому и ни за что не рассказывал. Но глухой стук головы Марка о столик заставил молодого человека покинуть мир грёз и вернуться в реальность.
Симпатичное гладко выбритое вытянутое лицо юноши выражало тревогу. Широко раскрытые голубые глаза с недоумением осматривали помещение в поисках источника звука, который так бесцеремонно прервал его сон.
На груди молодого человека покоился глянцевый журнал под названием «АпАта», на обложку которого попадали в большей степени благодаря толстому кошельку, нежели своей внешности, ещё вчера никому не известные девушки со смазливыми мордашками. Сам же журнал открывал богатый окружающий мир этих новоявленных звёздочек и пестрел яркими красками фотографий, которые сопровождались звучными заголовками.
Помимо увлекательных повествований о жизнях знаменитостей, их взлётах и падениях, печатное издание было наполнено короткими историями успеха. Эти выдуманные маркетологами легенды обычно рассказывали про заряженных энергией и готовых на всё молодых людей. Правда, при более тщательном знакомстве с биографиями героев статей оказывалось, что они смогли получить все свои богатства в основном благодаря наследству. Богатства, которые, впрочем, будут так же бездарно потрачены, как и сама молодость (а может, даже и жизнь).
Всё это очень интересовало людей от мала до велика и хорошо продавалось, принося немалые деньги редакциям журналов.
– Что со мной произошло? – поинтересовался Марк.
Борис молча встал и повернул к нему зеркало в полный рост.
– Ты вчера перегулял, – коротко ответил он. – Подними майку.
Из зеркала на молодого человека смотрел блондин, которого сложно было отличить от Юры: те же черты лица, те же голубые глаза, та же причёска. Разве что более густые волосы и на несколько лет старше нездоровое бледно-серое лицо.
Отражение ухватилось за низ больничной ночнушки, потянуло её вверх и оголило мускулистое тело.
– Пф-ф… Какие убогие партаки мне набили… – недовольно заметил Марк. Он рассматривал пунктиры по всему своему телу и медленно поворачивался перед зеркалом то одним, то другим боком. Потом, видно, осознав, что это за узоры, он обвёл собравшихся взглядом и уставился на молчаливого Бориса.
– Вот, держи! – ответил на вопросительный взгляд мужчина и протянул Марку ту самую брошюрку, которую держал в руках.
– Что… Что это? Меню из ресторана? – повис в воздухе вопрос от молодого человека, когда тот начал рассматривать буклет с названиями внутренних органов и ценами к ним. – Спасибо, но я не голоден!
С этими словами молодой человек скомкал брошюру и кинул её за мягкое кресло в дальнем углу комнаты.
– Это цены на билеты в разные страны мира. И ты мог бы побывать в них всех одновременно, – ответил ему Борис.
– Да я как-то не очень люблю путешествия, – поморщился Марк. – Это вон у Юрки мечты такие.
– Пошёл ты! – зло бросил младший брат. Он сел в кресле ровно и ядовито добавил: – Если бы не я, сейчас где-нибудь в Турции велась бы операция по пересадке, а твои почки уже лежали бы в переносном холодильнике, ожидая нового хозяина!
– Это была та девка? Как её? Лорелея, да? – тихо спросил Марк, тяжело вздохнул и упал на спину.
– Да, и она успела сбежать, – коротко ответил Борис. Зазвучал дверной звонок, и мужчина направился к входной двери. – А вот, должно быть, и Даниил Валентинович!
Марк продолжал разминать себе виски пальцами обеих рук, когда квартиру заполнил запах пригоревшего жира, и в дверном проёме появился низкий, но очень толстый мужчина средних лет. Каждый шаг этой грузной персоне давался с мучением, преследовался тяжёлой одышкой, а также отзывался жалобным скрипом паркетного пола. Неудивительно, ведь человек весил более ста восьмидесяти килограммов, и это были далеко не мышцы.
Обветренные и по-девичьи пухлые губы находились в постоянном движении из-за попыток помочь пальцам-сарделькам извлечь что-то между зубов. Уже около кровати Марка мужчина всё-таки смог достать это что-то и отправить обратно в рот. Другой рукой гость теребил грязный носовой платок, которым постоянно вытирал пот с огромной лысой головы и толстой шеи с четырьмя блестящими от жира подбородками.
Растительности на его круглом лице не было, даже светлые брови и ресницы, казалось, тоже отсутствовали, из-за чего прикрытые веками и без того маленькие глаза-бусинки выглядели словно две чёрные кляксы.
Белый халат, который на груди и животе не то что не застёгивался, а даже не сходился, должен был символизировать, что перед собравшимися находился последователь Эскулапа. Но следы от приготовления еды на его светлой рубахе и белых расклёшенных брюках на подтяжках делали мужчину больше похожим на неряшливого повара.
