Глава 1. Не верить проще, чем любить
Анастасия с трудом вырвалась из душа. Сознание даже отметило некоторую свежесть в голове после несостоявшегося сна и бурной ночи любви с Алексом, хотя ноги были ватными. Она плюхнулась поперек кровати в одном полотенце и крикнула:
– Воронцов, убирайся из моей ванной, я должна, наконец, отдохнуть!
– Если бы мне не нужно было на работу, ты бы точно не уснула еще долго.
– Так: все! Отвали! – она в шутку пнула, наклонившегося ее поцеловать Александра. – Я еле глаза удерживаю открытыми, серьезно.
– Сама виновата. Зачем так на меня действуешь? – Он мягко улыбнулся.
– Мне это напоминает песенку «… на кухне, на диване, на тумбочке и в ванне, в прихожей и в машине, за шторкой в магазине…».
– Графиня, вы способны испошлить даже самую необыкновенную романтику! Но за эти минуты страсти, которые вы мне подарили, я согласен на все.
Ася приподнялась на локтях и поцеловала любимые губы:
– До вечера!
– Я буду скучать.
– Ты что, прощаешься надолго? Всего несколько часов!
– Без вас, моя дорогая, каждая минута прожита даром. – Поцеловав ей руку, он, наконец, ушел.
– Ага. Как же, – пробормотала Анастасия, но Алекс этого уже не слышал. Она бы с радостью задремала у мужа на груди, но тогда бы точно не смогла отоспаться.
По крайней мере, эту битву она выиграла. Алекс не из тех мужчин, кому можно бесконечно запудривать мозги страстными ночами, и вопрос о ее фото «ню» лишь снова отложился на недолгое время. Нужно продумать, как это блюдо грамотно подать, тогда муж его точно проглотит не подавившись. Тем более, что правильная идея уже есть, а их разговор в любом случае неизбежен. Из головы никак не шла их последняя стычка Кариной на эту тему.
«– Значит так, Карина, – Ася была уже на пределе, – я предупреждаю по-хорошему: отстань от меня и не смей потыкаться на мою территорию! Ты меня знаешь. У меня ангельское терпение, но, если нарушить его хрупкие границы, лавиной снесет все вокруг. И тебя, в том числе.
– Ты, Настя, мне угрожаешь? Это так понимать?
– Для тех, кто в танке: предупреждаю.
– Или боишься, что муж-бабник стратит и еще больше, что стратит на мне.
– Я ничего не боюсь и пора бы тебе это запомнить. У меня фантазия бурная и в результате я найду способ, пусть даже самый авантюрный, но выкрутиться из любой ситуации. Не строй планов на Алекса и не пытайся меня скомпрометировать. Это бессмысленно.
– Ух ты! Мне уже просто жуть как хочется это попробовать! – Карина с гордым видом повернулась и пошла прочь из зала.
«Остается тяжелая артиллерия», – подумала Ася, глядя фурии вслед.»
Анастасия мимо воли уже стала проваливаться в сон прямо как лежала, но громкий рингтон не позволил этого сделать.
– Федор, чтоб тебя! Я сплю!
– Еще или уже?
– Уже!
– Прости, а ночью ты чем занималась? – Ася услышала знакомые нотки подтрунивания.
– Именно тем, о чем ты подумал! И ночью, и утром! И я хочу спать! Плиз, позвони позже, будь человеком, – взмолилась она.
– И позже тоже позвоню. Скажи, а почему мне кажется, что в смеси эстрогена и эндорфинов есть капля дегтевого содержания?
– Пришлось прилагать усилия, чтобы отсрочить объяснение по поводу моего фото в голом виде. Ты же знаешь воспаленные мозги Воронцова. Он будет это событие по клеткам разбирать.
– Ну, вот: я так и знал. Знал, что он этого не забудет и не оставит. Тебе придется рассказать правду. Грубо, прямо, как ты умеешь. Лучшая защита – нападение.
– Да. Я тоже так думаю, но Карина не успокоится. Я ее здорово обидела, и она сделает все, чтобы этот скандал стал достоянием общественности.
– Хм. Карина больше тебя не побеспокоит. На то у тебя и есть лучший адвокат.
– Неужели эта головная боль пройдет?
– Уже прошла. Еще вчера. Но в связи с вашим очередным медовым месяцем, моя госпожа, я не смог тебе сообщить эту радостную новость сразу.
– Супер! Спасибо!
– Спасибо ежемесячно капает на мою зарплатную карточку.
– И чем ты ее прижал?
– Как обычно. У всех есть слабости. И у нашей черноволосой фурии нашлась пара грязненьких.
– Неужели?
– Угу. Развлечения с несовершеннолетними мальчиками.
– Что-о-о? Фу!
– И я ж о том. Так что расслабься. Вопрос второй. Я приглашу сегодня Олесю на ужин и в кино?
– Приглашай. А то она мало того, что мне весь дом вылизала, так еще и норовит при мне горничной сделаться! Я уж и не знаю, чем ее отвлечь. В саду работы тоже почти не осталось. И благодаря ей, у такой никудышней хозяйки, как я, теперь еще и розарий имеется.
– Ну, она любит то, что делает. Нельзя ей это запрещать. Ты же сама говорила.
– Говорила. Ладно, ужин, я надеюсь, в ресторане, а не у тебя дома?
– Само собой. Правда, хотел в выходные ее в горы свозить. Там дела незавершенные есть.
– Даже речи быть не может. По крайней мере, без меня.
– Тогда пригласи и Воронцова тоже.
– Он меня напрягает в последнее время. Уж лучше Ланку.
– Ланку было бы вообще великолепно. Хотя это же твой возлюбленный муж, как он тебя может напрягать?
– Леснов, ты тоже был мне гражданским мужем, но это вовсе не значит, что мне хотелось видеть твою физиономию 24 часа в сутки ежедневно.
– Анастасия свет Григорьевна, да вы снова в форме, однако! И в своем репертуаре! Я рад, что ты отошла от нервного потрясения. Прости, знаю, что сам в этом виноват.
– Чем дальше, тем больше убеждаюсь, мой дорогой, что ты тут может как раз и ни при чем. Доказательств, что твоя авария была подстроена, нет, но мысли никуда не испарились.
– Я уже обещал тебе, что не буду больше заниматься тем делом.
– Только не думай, что я в это так просто поверила.
– Ася!
– Что, Ася? Мне хватило разложившегося бомжа в горах, и я не хочу следующим номером соскребать твои мозги с асфальта! – заорала Анастасия в трубку и села на постели.
– Не будешь. Обещаю, а сейчас тебе лучше поспать.
– Хорошо. Ты меня понял. Завтра появлюсь в офисе. Или сегодня ближе к вечеру.
– Отлично. Увидимся.
– Увидимся. – Анастасия встала, стянула с себя полотенце и, не одеваясь, скользнула под прохладный шелк простыни.
– Александр, ты слышишь меня? – Григорий Филиппович Вересковский озадаченно смотрел на крестника, который, мягко говоря, витал в облаках на переговорах и сейчас с отрешенным видом слушал его. И смысла сказанного точно не понимал. – Алекс, – сделал он еще одну попытку.
– Да-да, я слушаю вас. Простите, крестный. Задумался.
