Оглядываясь в прошлое, я понимаю, что дядя был странным.
По словам отца, тот отличался крупным телосложением и еще в средней школе выглядел как взрослый. К тому же он почему-то рано начал лысеть, так что на первый взгляд ему можно было дать лет сорок. Если бы дядя захотел купить спиртное или сигареты, никто бы не стал проверять у него документы, но он не пользовался своей не по годам зрелой внешностью для таких пустяков.
Слышала, что по выходным он аж с четырьмя пересадками ездил в город, чтобы попрактиковаться в азартных играх. Возвращаясь домой с налитыми кровью глазами, он всегда отдавал часть вырученных денег дедушке на пачку сигарет и бабушке «в чулок», а отца оставлял с носом, вызывая тем самым его досаду. Однажды, за месяц до перехода в старшую школу, дядя внезапно исчез, прихватив лишь спортивную сумку Nike. А затем вернулся ровно через двадцать лет. Это было за день до моего рождения.
Один день в компании дяди запомнился мне особенно ярко. Тогда хоронили бабушку. Мы с ним не пошли на похороны, а остались вдвоем в пустом доме и смотрели музыкальные клипы.
– Слушай внимательно, Чон Джиан, и запомни хорошенько: собака, которая кусается, не лает. А это значит, что, если ты заставишь ее лаять, укусить она уже не сможет. Но сделать это сложнее, чем кажется, потому что ей нужно доказать, что ты сильнее, – сказал мне дядя, черкая что-то в блокноте.
– Но ведь можно просто не связываться с собаками.
С блестящей залысиной до самой макушки, густой бородой и мягким взглядом больших глаз он казался добряком, но слова, иногда срывавшиеся с его тонких, плотно сжатых губ, звучали так, словно он был главарем банды, которому предстояло решающее сражение.
– Собаки повсюду. Так что драки с ними никак не избежать. Конечно, они могут выглядеть не так, как ты думаешь. Бабушку укусила большая черная собака по имени Смерть. А ты, хоть и хотела поспать подольше на каникулах, сходила на собрание в школу, победив собаку по имени Лень. Может быть, мои слова покажутся тебе слишком сложными, но в восемь лет уже пора начать познавать мир.
Дядя назвал мне имена многих собак: Обжорство, Ложь, Воровство, Вспыльчивость, Заискивание, Неповиновение… Я подумала о бабушке, которая из-за рака желчных протоков превратилась в тень, лежащую на больничной койке. Бабушка, которую я знала, не стала бы драться с большой черной собакой. Да и животное не напало бы на угасающую старуху, от которой почти ничего не осталось. Однако дядя казался серьезным. А я не собиралась с ним спорить, зная, что взрослые не скупятся на подарки и сладости для детей, которые хорошо им подыгрывают.
– Я поняла, о чем ты. Научи, как выглядеть сильной, когда сталкиваешься с собакой.
Я выключила телевизор и положила голову на большие дядины колени. Его старые джинсы Levi’s были влажными от пота.
– Ни в коем случае нельзя бояться смотреть ей прямо в глаза. Твой взгляд должен говорить: «Я знаю о тебе все! О твоих родителях, братьях и сестрах, друзьях и возлюбленных и даже об их родителях, братьях и сестрах, друзьях и возлюбленных». А затем нужно начать медленно сокращать дистанцию.
Дядя вытаращил глаза и сжал кулаки, как будто напротив него действительно была собака.
– И это все?
– Конечно, нет. Это только начало. Нужно, продолжая смотреть тем же взглядом, медленно приблизиться, выискивая возможность отобрать то, что ей дороже всего.
– А как узнать, что это?
– Надо внимательно наблюдать. Рядом с кормящей самкой всегда будет щенок, а с собакой на цепи – миска с едой. Есть звери, защищающие своих трусливых хозяев, а есть те, для кого дурацкие игрушки важнее всего на свете.
Это был интересный, но бесполезный разговор. Чтобы встретиться с единственной собакой в округе – той-пуделем из мини-маркета, – пришлось бы целых двадцать минут ехать на грузовике отца. К тому же этот песик был послушным и всякий раз подставлял пузико, чтобы я его почесала.
– Дядя, тебе не грустно, что бабушка умерла?
Он не был похож на взрослого, который с радостью купил бы мне набор игрушечной посуды или торт со взбитыми сливками только потому, что я внимательно его слушала.
– Нельзя грустить. Потому что именно этого хочет черная собака. Нужно тихонько готовиться. К тому, чтобы отобрать то, что ей дороже всего.
– Ага. Я проголодалась.
Дядя передернул плечами, подхватил меня под мышки, поднял и направился на кухню. Пока замороженная пицца разогревалась в микроволновке, он выпил две банки холодного кофе. Едва он поставил на стол полусырую пиццу и сел напротив меня, его телефон завибрировал.
– Да, все верно.
Отвечая на звонок, дядя встал со стула, подошел к двери и надел сланцы, а я заметила, что футболка на его спине была вся мокрая от пота. Я ждала дядю, выбирая из пиццы кусочки пеперони. Но он не вернулся. Тот день мне так ясно запомнился, потому что я трое суток прождала дядю или родителей в пустом доме. Мобильные телефоны взрослых были отключены, а до ближайших соседей идти пришлось бы полдня. Кроме того, меня не отпускала мысль, что кто-то может вернуться, пока меня не будет дома. Вечером третьего дня кто-то действительно постучал во входную дверь. Я выбежала, отчаянно надеясь, что это мама, но на пороге стоял мой репетитор.
– Джиан, почему ты одна? – спросил он.
Ответ на этот вопрос я и сама очень хотела бы знать. Я пожала плечами, вытирая кулачком слезы. А затем обернулась, словно меня вдруг одолели сомнения, действительно ли дома никого нет. Тьма гнездилась в каждом уголке, словно притаившаяся черная собака. Все эти три дня я ела, спала и тихонько плакала, стараясь не попасть в ее лапы. Вскоре черная собака, чей запах уже смешался с моим дыханием, стала слишком привычной, чтобы ее бояться. Как советовал мне дядя, я не отводила от нее глаз.
* * *
Дядя вернулся через месяц. Когда он пришел ко мне в детский приют, на нем были серая футболка и обувь, в которых он в тот день вышел из дома. Приближался Чхусок[1], и уже дул прохладный ветер, но дядя все так же обильно потел.
– Прости. Случилось кое-что срочное, не было выбора.
По дороге из отделения полиции в детский приют я узнала, что мои родители скончались в тот же день, когда пропал дядя, ответив на телефонный звонок. Он сказал, что на похороны бабушки пришел кто-то, кому нельзя было приходить, и из-за этого родители поссорились. Отец жестоко убил мать на крыше похоронного бюро. А затем покончил с собой. Убийство и самоубийство на почве ревности. Мне потребовалось несколько лет, чтобы понять эти слова.
Как бы там ни было, я стала сиротой. Я стояла и издалека наблюдала, как дядя подписывал десятки документов, а затем собирал вещи, ставшие моими за месяц жизни во временном детском приюте.
