1. Глава 1
Увидев приближающуюся начальницу, я внутренне съежилась. Ну, вот сейчас начнется: кажется, опять получу нагоняй. В ее присутствии я всегда робела, за что потом каждый раз корила себя. Достойные ответы на унижения обычно приходили в голову после работы, когда я стояла на остановке или поднималась в лифте на свой этаж.
– Потрудись объяснить, что это. – Начальница скрестила руки на груди.
Я расправила плечи, посмотрела ей в глаза и сказала с уверенностью:
– Платье, по вашему эскизу.
Рядом, на портновском манекене, сверкало пайетками очередное детище владелицы нашего ателье.
– У тебя проблемы со зрением? – начальница угрожающе прищурилась.
– Нет, – я помотала головой.
– Значит, это я ослепла. Потому что не вижу рюш. А здесь, – с этими словами она сунула мне под нос эскиз, – они есть. Как ты это объяснишь?
Объяснять начальнице, что рюши, которыми она так грезила, стали бы вишенкой на розовом кошмаре из атласа, бисера и пайеток, не имело смысла.
Когда я в первый раз увидела эскиз, то почувствовала себя так, словно целиком проглотила торт из жирного крема и запила пересахаренным чаем.
Это не было заказом для клиента – начальница собиралась выставить его на съезде дизайнеров. Робкое предложение уменьшить количество блестящих деталей, она проигнорировала.
Возможно, мне стоило подчиниться, но один вид розового чудовища вызывал тошноту. Я не была настолько наглой, чтобы полностью изменить фасон, но рюши добавлять не стала – если будет настаивать, их можно пришить в любой момент.
– Мне кажется они перегружают фасон и к тому же визуально увеличивают ширину плеч.
Начальница поджала губы.
– Тебе кажется? – она обошла манекен по кругу. – Похоже, ты еще и дальтоник.
В начальном эскизе на спине платья должна были красоваться изумрудные буквы «М» и «С» - инициалы нашей хозяйки. Выглядело это отвратительно, и я осмелилась заменить изумрудный на пудровый. Это, конечно, не могло спасти платье, но смотрелось более или менее прилично.
– Зеленый не слишком сочетается с розовым, и я подумала, что пудровый…
Она подошла ко мне, и мы оказались лицом к лицу.
– Ты здесь не для того, чтобы думать. Мне нужны твои руки, а не голова, – на этих словах она ткнула меня ногтем в лоб.
Понадобилась вся выдержка, чтобы не ухватить ее за руку со словами: «Не трогай меня!». Я стиснула зубы и приказала себе успокоиться. Осталось потерпеть всего несколько месяцев до накопления нужной суммы, и тогда я смогу открыть собственное ателье.
– Мои руки в вашем распоряжении, – я улыбнулась, однако сарказма в голосе скрыть не смогла. – До конца дня пришью рюши и заменю цвет вышивки.
Раз, ей так неймется – пожалуйста. В конце концов, это она, а не я опозорюсь на показе, который состоится уже через десть дней.
Я потянулась к молнии платья, собираясь снять его с манекена, но начальница вновь схватила меня за запястье.
– Руки прочь, – процедила она. – Ты уволена.
***
– Ты даже не пыталась уговорить ее дать тебе второй шанс?
Лера, моя коллега, с грустью и тревогой наблюдала за моими сборами. Немногочисленные вещи уместились в одну картонную коробку.
– Во-первых, она бы все равно мне отказала. А во-вторых, и в главных, – я бережно уложила фотографию покойной тети, которая заменила мне погибших родителей. – Надоело. – Я плюхнулась на стол. – Такое чувство будто себя предаю.
Помимо отсутствия манер, наша леди-босс отличалась на редкость дурным вкусом, который сама называла «эксцентричным и смелым стилем».
– А как же деньги?
– Ты сама видела мою последнюю расчетку. – Я помахала бумажкой с пятном от кофе.
Я заплатила за коммуналку, купила продуктов на неделю, корм для кота и от суммы на карточке почти ничего не осталось. Насш штрафовали за каждую мелочь: много разговариваем в течение рабочего дня, слишком часто ходим в туалет, не ставим телефон в беззвучный режим… За два года, которые я проработала здесь, не было и месяца, чтобы начальница не "срезала" зарплату кого-то из работников.
– У меня есть кое-какая сумма. Буду брать заказы на дом, накоплю остальное и арендую помещение для ателье.
В конце концов, все, что ни делается, то к лучшему. Хватит терпеть скотское отношение. Займусь собственными идеями. У меня их целый блокнот. Кстати, где он?
Я обыскала все ящики, прошлась по небольшому цеху, но блокнота не нашла. Может, дома забыла? Нет, я точно помнила, что утром сложила его в сумку – никогда не знаешь, в какой момент голову посетит идея нового фасона.
– Ты чего? – спросила Лера, когда я отодвинула комод, чтобы заглянуть за него.
– Блокнот с эскизами. Никак не найду. – Я выдохнула и откинула со лба прядь волос. – Не видела? Бирюзовый такой, с совой на обложке.
Лера нахмурилась.
– Не уверена, но… – она покосилась в сторону двери. – Кажется, я видела его в руках у нашей «барыни»… Она вроде как хочет дать заказ девочкам из соседнего цеха…
– Что?!
Коробка выпала из моих рук, с грохотом приземлилась на пол, а ее содержимое разлетелось по линолеуму.
***
– Верните сейчас же! Кто дал вам право трогать мои личные вещи?
«Барыня» вальяжно откинулась на спинку кресла.
– Я забираю эскизы в счет неустойки, которую повлечет твое увольнение.
Я даже не сразу нашлась, что ответить на такую наглость, пока начальница смотрела на меня и презрительно улыбалась.
Все, что в этом блокноте: каждый эскиз, каждая заметка было создано мной и тетей незадолго до ее смерти. Мы рисовали эскизы по вечерам на кухне, в электричке по пути на дачу. Я делала наброски в автобусах, кафе и рабочем месте в обеденный перерыв. Некоторые фасоны я показывала начальнице, но она лишь фыркала, называя их ерундой. А теперь усмехалась и поигрывала блокнотом, словно в издевку надо мной. Хотя почему «словно»? Сперва называет мои зарисовки «дурью», а теперь хочет присвоить и нажиться за их счет! Ну, уж нет.
– Это моя интеллектуальная собственность! И не смейте больше совать нос в мои вещи!
Я подскочила к столу и вырвала блокнот из ее рук.
«Барыня», привыкшая к беспрекословному подчинению, взвизгнула и разжала пальцы.
– Что ты себе позволяешь?! – она вскочила из-за стола. – Убирайся вон, дрянь! И даже не рассчитывай получить зарплату. Ты работаешь неофициально, так что ничего не докажешь.
Я остановилась возле двери. Обернулась.
Внутри все кипело от злости, но я не хотела опускаться до базарных разборок. Не говоря уже о том, что крик и истерики – показатель слабости.
– Прощайте.
И вышла из кабинета.
***
Кузьма встретил меня молча. Прогнулся в спине, вытянул плюшевые лапы и потерся о ногу. Я ласково почесала его за ухом.
Поездка в автобусе и десять минут пешей ходьбы затушили гнев. Пусть я теперь и безработная, но зато со своей квартирой. Швейной машинкой, блокнотом с эскизами и котом. Очень даже неплохой стартовый пакет.
