– Почему он просит называть себя Питером? Его ведь зовут Петр.
– Для моего мальчика жизнь подобна сказке.
Я встала и начала бродить по приемной. Не люблю, подслушивая, собирать чужие тайны, а после думать о них целыми днями. Директор школы вызвала меня, как старосту класса, и теперь я дожидалась своей очереди в приемной.
– Лера, как придешь – жди. У нас сегодня особый гость и пробудет он с вами в классе, возможно, недолго. Но я хочу, чтобы ты приложила все усилия перед классом, чтобы этого мальчика приняли, как своего.
Именно это сказала мне Наталья Петровна, когда позвонила поздно вечером. Видимо, дело было срочное, раз она говорила целую минуту вместо того, чтобы написать смс. Я согласилась, ведь я же староста. Гордость для мамы, примерная старшая сестра и умница-дочь для папы. Спроси посторонний, кто я на самом деле такая – и никто, даже я, не сможет ответить.
– Сейчас я вас представлю старосте, – дверь кабинета открылась и оттуда показалась тучная дама, наш директор. – Лерочка, это Петр Воронцов. Проводи его, пожалуйста, до класса.
– Да, Наталья Петровна, – я кивнула матери новичка.
Он вышел из-за двери и посмотрел на меня. Высокий, светловолосый мальчик с голубыми глазами. Про таких обычно говорят, что они похожи на ангелов.
– Привет, – сказала я.
– Лера, – ответил он.
– Валерия, – тихо поправила его мама.
Петр нахмурился, отчего кожа забавно встопорщилась на переносице. Его хмурый взгляд сосредоточился на мне, и я почувствовала, как по спине пробегает холодок.
– Валерия, я рад, – произнес он, но монотонно, отчего я не поверила в искренность слов.
– Идем, – я прошмыгнула в коридор. – Скоро начнутся уроки, поэтому нам нельзя опаздывать.
Я спускалась по лестнице и рассказывала новичку о школе, учителях и предметах. Он молчал, медленно ступая за мной.
– Это наш класс, – я потянулась к ручке.
Пальцы Пети вцепились мне в плечо. Я выдохнула от неожиданности и посмотрела на него.
– Дай мне время, – попросил он, отведя взгляд.
Я повернулась.
– Если у тебя какие-то проблемы или ты боишься, я тебя выслушаю, – сказала я ему.
– Обещаешь?
В его глазах промелькнуло что-то странное. Страх? Волнение? Я вглядывалась в лицо Пети и до меня постепенно доходило, что он выглядит как-то иначе. Заметила нервное покусывание уголка губы, белеющие костяшки пальцев, которыми он сжимал лямки рюкзака.
– Сколько тебе лет? – спросила я.
– Пят-надцать, – ответил Петя.
– Ты уже такой большой и все еще волнуешься появиться перед классом?
– Мама сказала, что это нормально. Что именно так себя и чувствуют здоровые люди…
– А чем ты болен?
– Я, эм, – Петя осекся. Зрачки расширились, и он отпрянул.
– Лерочка, открывай дверь, – прощебетала учительница, подоспевшая вовремя.
Я взялась за ручку, пристально глядя на новенького, дернула ее и зашла в кабинет.
Я заняла свое место рядом с подругой. Ее звали Катя и мы дружили с детского сада.
– К нам какого-то чудика перевели, – сказала я шепотом.
– Он красавчик? – она тут же заулыбалась.
Я закатила глаза.
Учительница пропустила Петю вперед, и он предстал перед классом. Все воззрились на него, пока я раскрывала черновик и писала подруге все, что думаю о новичке.
«Тряпка. Боится нового класса», – гласила надпись, выведенная синей ручкой аккуратным почерком. Я вырабатывала его годами и теперь меня постоянно отправляли на различные конкурсы. Я ненавижу их, но приходится подчиняться, чтобы оправдывать свой статус.
– Представься, пожалуйста, – сказала Нина Васильевна.
В тишине отчетливо слышались дыхание одноклассников и их смешки. Многим было плевать на новенького, ведь после первого же взгляда они потеряли интерес.
– Мое имя Пит… – он запнулся, и я подняла взгляд. Потерянный, словно бродячий пес, Петя выглядел смешно и жалко. – Петр, – поморщился, словно проглотил лимон целиком, – Петр Воронцов.
«Видишь? Трус!» – заклеймила я новичка в тетради.
«А по мне он очень милый…чего ты на него взъелась?» – спросила подруга.
Я сжала ручку, собираясь настрочить гневный ответ, но рука замерла. Осознание того, что мы слишком похожи с Петей, больно ударило по моему самолюбию. Когда я пришла во второй класс в другую школу, вела себя точно так же. А он уже перерос этот этап, но вел себя по-детски. И это бесило!
Чем дольше мы учились вместе, тем сильнее я убеждалась, что Петя какой-то не такой. Нам не говорили прямо, но многие в классе почувствовали ауру отчужденности, исходящую от него.
Он часто зависал, когда его спрашивали или вызывали к доске. Иногда мямлил себе под нос, иногда подолгу растягивал слова, словно что-то фантазировал, пока в голове не появлялся ответ или учитель не начинал подсказывать.
Классный руководитель затеяла уборку в классе и поручила мне проследить за порядком. Тогда мы с Катей и решили проверить новичка. Я протянула Пете ножик с тупым лезвием.
– На полу много жвачки прилипло. Отчищай, – мой голос прозвучал в приказном тоне.
Катя сзади хихикнула и по моим губам непроизвольно скользнула улыбка.
– Хорошо, – Петя охотно согласился, встал на колени и стал оттирать липкую массу.
Мы с Катей переглянулись. Его послушный тон удивил меня, но это было неприятное удивление.
– Ты почему… – я выдохнула и встала рядом с ним на колени, чтобы видеть лицо и мимику, – почему такой послушный?
– Я делаю то, что ты мне сказала. Ты ведь староста.
– И ты сделаешь все, что я скажу, просто потому, что я староста? – кровь отлила у меня от лица и на мгновение перестало хватать воздуха. Власть развратила меня?..
– Да.
– Почему?
Петя продолжал оттирать жвачку. Я выхватила у него нож и только тогда он посмотрел мне в глаза.
– Что с тобой не так? – мне хотелось наорать на него, чтобы выбить из этого странного панциря, но Петя и бровью не повел.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
