Я убила своих родителей.
Эту байку пришлось придумать еще в детском саду, чтобы другие дети не приставали ко мне. Я живу с престарелой бабкой и это не то, чем хвастаются нормальные подростки.
– Новый айфон? Класс!
– Вау, кожаный рюкзак?
– Что, говоришь, на день рождения подарили?!
– А кроссовки от «Найк» фирменные? Круто!
Это я слышу каждый день в классе. Одни мажоры хвастаются перед другими.
Так вышло, что наш класс самый малочисленный в школе, всего семнадцать человек, не считая меня. Но друзей среди них у меня нет.
Заправляет девчонками Машка. Многие считают ее самой красивой в школе, но я слышала, как в туалете она с подругами обсуждала пластику носа. Помню, что несколько месяцев в девятом классе Машка «сильно болела», а пришла уже с вздёрнутым носом, совсем как у моделей на обложках журналов. Вот только весит она раза в два больше, чем они. Чего только стоят свисающие над джинсами бока, которые Машка даже не старается спрятать. Странно, что ее вообще считают красавицей. Как говорят, наглость – второе счастье.
У мальчишек свой лидер – Михаил. Он занимается тем, что постоянно вэйпит>1 на крыльце школы, в туалете, в классе, а в особо тяжелые дни – прямо на уроках. Никто не делает Михаилу замечаний, ведь его папа спонсирует школу всем необходимым.
Самые счастливые дни в школе тогда, когда эти двое меня не замечают. Когда они увлечены обсуждениями новых сумочек или вкусов для парилок>2. Тогда я могу мирно просуществовать день-другой.
Однако «взрослая» сторона медали любит вклиниваться в мои спокойные дни. Наша классная руководительница, Инна Игнатьевна, по совместительству – мать Михаила. Она любит спрашивать тех, кто не доставляет проблем во время уроков. Всегда в первую очередь вызывает меня. Стоит один раз ошибиться, сразу узнаёшь, что ты: «дебилка несчастная, сколько таким неучам повторять придется?!»
Слышала историю про одну девочку, которая подверглась атаке Акулы, – как я ее называю, – и пожаловалась родителям. Но ничего не произошло, ведь муж учительницы – он же отец Михаила, – может позволить себе потратить кучу денег, не моргнув глазом. Видимо, он заплатил девочке и ее родителям за молчание, а Акула потом пару недель ходила в темных очках. В туалете я видела, как она смазывает синяк вокруг глаза.
Скрашивали мою жизнь два замечательных человека: Дарья и Тарас.
Первая давно не училась, зарабатывая на жизнь проституцией. Дарье исполнилось восемнадцать, и она обильно красила губы красной помадой, завивала светлые короткие локоны и лепила родинку над губой, стараясь походить на Мэрилин Монро. Удивительно, но Дарье удавалось скопировать даже интонацию знаменитой актрисы.
С Тарасом мы стали встречаться полгода назад. Еще до тех событий, что заставили меня задуматься о Списке.
Он заметил, как я пила пиво вечером в одиночестве, покачиваясь на качелях; подошел и спросил, почему я не иду домой, ведь уже за полночь. Это был первый человек, интересующийся мной, а не дурной славой, созданной вокруг меня ближайшим окружением.
Мы разговорились, и Тарас пообещал приходить сюда каждый день. Он подносил сигарету к губам, чиркал зажигалкой и говорил: «у тебя три минуты, чтобы высказаться». Если я не успевала закончить до того, как Тарас докурит, он приходил на следующий день, и на следующий.
Так мы и стали встречаться.
Все было хорошо, пока одноклассники не сговорились против меня.
Они устраивали на меня засаду. По-очереди, как хищники на травоядное.
И чем дальше заходили в своей игре, тем сильнее я хотела создать Список.
Начну по порядку. Все завертелось давно, еще до того, как одноклассники объявили меня девочкой для битья. Раньше этого не было видно, но теперь, когда прошло время, я могу рассказать историю так, как она происходила на самом деле.
Нормальность – понятие относительное. Для меня нормально прийти в школу, отмучиться и уйти домой помогать бабе Снеже, которая то и дело уверяет, что я не ее внучка, а кто-то другой. Для Машки в порядке вещей красить ногти посреди урока, воняя лаком на весь кабинет. Она предпочитает использовать коралловый цвет и чаще всего открывает флакон с пахучей гадостью в душное время года. Для Михаила норма сорить деньгами. Но почему-то день рождения он отмечает в столовой. Видимо, считает себя местным принцем.
Я была приглашена на Великий Праздник в девятом классе, когда только перешла в эту школу. В прошлой все закончилось плачевно из-за моей привычки махать кулаками.
Михаил с друзьями принесли много пива, закусок и самокруток. Кто король школы, тому все дозволено. Помню, как он пытался склеить меня, думая, что я вусмерть пьяна. К счастью, с одной бутылки пива меня не уносило.
– Привыкаешь? – спросил Михаил.
– К чему? К школе? Не смеши, после девятого меня тут не увидят, – сказала я тогда, прихлебывая из горлышка.
– А как же аттестат и все такое?
– В наше время даже диплом никому не нужен, а тут какой-то аттестат, – по моему виду и тону голоса нельзя было сказать, но я страшно боялась.
Эти огромные шумные компании, безграничное веселье и накрашенные девчонки только отталкивали своей фальшивостью.
– Чего ты хочешь? – спросил Михаил, облокотившись на стол, глядя на меня снизу-вверх.
– Уйти отсюда, – призналась я, расчесывая ногтями левое запястье. Стоило начать нервничать, как эта глупая привычка тут же вылезала наружу.
Михаил взял меня за руку и повел к выходу из столовой – дверь обычно запирали, чтобы посторонние не могли проникнуть на территорию школы, но в этот раз дверь раскрылась с одного тычка.
Мы вышли на школьную детскую площадку, где обычно дожидаются родителей малыши до средних классов.
– Качели? – спросил Михаил.
Я кивнула. Он усадил меня на выкрашенную в зеленый цвет узкую дощечку, сам сел на соседнюю.
– Трудно, да? Быть новенькой, – тогда мне казалось, что его интерес искренний.
– Да. Непривычно.
– А где ты живешь?
– С бабушкой, в десяти минутах ходьбы отсюда. Знаешь старый сквер? Нужно пройти через него, если хочешь сократить, – я указывала направление, жестикулируя рукой.
– Эй, – сказал Михаил. Я повернулась и наши губы встретились.
Странно, подумала я, первый поцелуй всегда такой глупый?
Но несколько секунд спустя ощущение неловкости исчезло. Он явно был осведомленнее меня в сердечных делах, потому что уже после нескольких поцелуев мои губы заболели.
– Ты чего? – спросила я.
– Ты слишком милая и беспомощная. Решил подбодрить, – подмигнул он.
Помню, как зарделись щеки. Хорошо, что в свете мигающего уличного фонаря Михаил не мог этого видеть.
– Так ты живёшь с бабушкой. Есть своя комната? – спросил он, поглядывая на дверь в столовую.
– Нет, у нас однокомнатная квартира, – не успела я закончить, как он тут же добавил:
