ГЛАВА 1
Вжав голову в плечи, Лиин, в самой что ни на есть виноватой позе, стояла перед герцогом Окаэдорским и старалась не вздрагивать всякий раз, когда кулак разбушевавшегося мужчины с грохотом опускался на отполированную до блеска столешницу. Нет, она, конечно, прекрасно понимала, что в данном конкретном случае ярость мужчины спровоцирована отнюдь не ее недостойным поведением. Что она всего лишь невольная свидетельница выплеска негативных эмоций, но от этого, к слову, ничуть не легче.
Если герцог выходил из себя – доставалось всем. За дело, нет – значения не имело. Да и припомнить какую-нибудь провинность при желании всегда можно. Не хитрое это дело – найти к чему придраться. И вскоре, похоже, станут припоминать ей.
Тихонечко выдохнув, Лиин покрепче переплела пальцы, настраивая себя на обязательное кроткое молчание. Кроме него в ей данный момент ничто не поможет. Вот позже, когда поостынет, успокоится – герцог, в целом, человек отходчивый - вполне может пожалеть о собственной вспышке, а сейчас… Сейчас лучше не нарываться и старательно изображать из себя послушную воле старшего родственника племянницу.
Мужчина тем временем, вновь стукнул кулаком по столу и смел на пол стопку каких-то бумаг в придачу.
- Да что они о себе возомнили, прихлебатели несчастные?! Приказывать вздумали?! Мне?! Герцогу Окаэдорскому?! - повторился он, сверкнув полным праведного гнева взглядом. – Да я их в порошок сотру! Своими руками сотру!
Выйдя из-за стола, герцог метнулся к двери, на ходу растирая ладони, будто и впрямь собирался исполнить задуманное, но, так и не добравшись до выхода из кабинета, круто развернулся и навис над от греха подальше потупившейся племянницей.
- А ты что молчишь?! Вот что ты молчишь?! Думаешь, тебя это не касается?! – услышала Лиин и осторожненько глянула на герцога сквозь ресницы.
- Если вы пожелаете объяснить, в чем дело, Ваша светлость, я постараюсь сформировать собственное мнение и поделюсь им с вами, - с подобающими учтивостью и кротостью.
- Сформирует она!.. Поделится!.. Попытается!.. – еще сильнее вызверился герцог, даже шея красными пятнами пошла. – Вот сдам им тебя под белые рученьки, посмотрим, как запоешь! А-то привыкла!..
К чему именно она «привыкла», девушка не узнала. Герцог задохнулся от переизбытка эмоций и договорить не смог. А спустя несколько шумных вдохов-выдохов и вовсе покачнулся, схватившись за грудь.
Лиин, хочешь не хочешь, отмерла, вмиг позабыв о роли послушной, безропотной девицы, и, подставив герцогу плечо для опоры, потянула того обратно к столу, сурово выговаривая:
- Ну вот что это? Как так можно? Никакого сердца не хватит! Вам ар’эль Валинир что сказал? Никаких нервов. Беречь себя. Прогулки на свежем воздухе… А вы?
Сошедший с лица лорд с облегчением повалился в кресло, освободив спасительницу от своей тяжести. Отер пот со лба и недовольно поджал пухлые губы.
- Что бы понимала, ворчит она… Старших поучает. Шарлатан твой ар’эль, а не целитель.
- Шарлатан – не шарлатан, а разрешение на практику от магистрата получил... И Высшую школу целительства окончил, - возразила Лиин, наливая герцогу воды, благо графин оказался под рукой. – Давайте я вам капель принесу? Глядишь, полегчает.
Предложила и пожалела. По шее герцога вновь пошли красные пятна.
- К Серому стражу твои капли! – заявил он, зло махнув рукой, напрочь забыв, что держит в той наполненный стакан.
Вода выплеснулась через край и прозрачной кляксой растеклась по злополучному письму, столь сильно взволновавшему герцога ранее. Лиин удрученно вздохнула, готовя себя к новой порции праведного гнева. Главное, чтобы здоровья хватило!
Его светлость успокоился минут через десять-пятнадцать. Все это время Лиин, как и подобает хорошей девочке, молча внимала словоизлияниям родственника. Тот, в своей излюбленной манере, помянул всех, кого смог припомнить. Начал с собственной бабки, к которой отчего-то питал стойкую нелюбовь, прошелся «добрым» словом по нынешним членам магистрата и привычно закончил ее давно почившей матушкой, подсунувшей ему на воспитание неуправляемую личность в ее лице.
К последнему Лиин давно относилась спустя рукава. Если в детстве высказывания герцога о матери задевали и рождали в душе бурю протеста, то с возрастом девушка поняла – Его светлость очень даже трепетно относился к сестре, и все его показные обида и осуждение, не более чем попытка отгородиться от боли потери.
- Вот… Если разберешь что-нибудь, можешь посмотреть, - подытожил дядюшка, ткнув пальцев на промокшее послание.
Лиин быстренько подошла и, не рискнув брать в руки раскисшую бумагу, склонилась над столом. Чернила поплыли, но разобрать написанное все же получилось. А вот вникнуть в смысл с первого раза не удалось.
Девушка нахмурилась.
- Совет пяти? Зачем я понадобилась совету пяти? – с недоумением глянув на герцога, меж бровей которого залегла глубокая складка.
- Вот у них и спросишь, если найдут, - буркнул тот, указательным пальцем потерев переносицу. Он всегда так делал, когда над чем-то сосредоточенно размышлял.
Лиин нахмурилась сильнее и вновь вчиталась в требование. Следующий вопрос прозвучал еще более ошарашено.
- Что значит для подтверждения наследственности?
Герцог шумно и неодобрительно выдохнул.
- Ты же не думаешь, что появилась на свет благодаря мановению руки Вселикой?
Невольно скривившись, Лиин качнула головой.
- Конечно нет, но…
- Тебе нужно уехать, - перебил герцог. – Я не позволю им лишить меня единственной кровной родственницы и оборвать род Окаэдорских!
Лиин сухо сглотнула. Подобный, не терпящий возражений тон был ей знаком не по наслышке. Герцог принял решение, и оспаривать его не имеет смысла. Вот только чем все это грозит ей? И стоит ли начинать переживать всерьез?
***
Вскоре выяснилось, что переживать стоило. И даже не переживать - бояться. Спустя три дня после первого бурного обсуждения, герцог посвятил девушку в свой план. Ничего хорошего и обнадеживающего в нем не было. Ей – наследной герцогине Окаэдорской предстояло покинуть родовое поместье и отправиться в закрытое учебное заведение, где ее в буквальном смысле запрут на ближайшие три года.
Ужас? Да не то слово!
Но по-настоящему вывело из равновесия даже не это. В отличие от своих сверстниц, или вернее от сверстниц четырехлетней давности, быть поскорее представленной ко двору Лиин никогда не стремилась. Ее матери это «представление» не принесло ничего, кроме горя. Да и против учебы она ничего не имела. А вот тот факт, что закрытое учебное заведение, в которое, со слов герцога, не сунут нос даже Стражи, является ничем иным, как Академией трех ступеней, повергло в откровенный шок.
