«Ночь блистала чернотой,
Гром орудий слышен…
Где ты, Мамба, наш герой,
Среди этих вспышек?
Темнота чернее кожи,
Духи собрались на пир,
Замерла рука на ложе,
Где ты, Мамба, наш кумир?!» – звенело у меня в ушах тщеславие.
Ну, а как без него? Прожив в Африке целую жизнь и ещё немного, поневоле станешь жарким и эмоциональным человеком. Хотя и сдержанная холодность славянского народа тоже временами давала о себе знать.
Именно она советовала: если уж решил убить врага, то делать это надо быстро и сразу. А не вести с ним беседы или наслаждаться его мучениями. Это абсолютно ни к чему! Даже, наоборот, зачастую мешает. Вступил в схватку, убил, вытер нож об труп и вперёд, к следующему врагу.
После разговора с генералом Мафаром лагерь афаров, уже нацелившийся на отбой, вновь ожил. Засновали туда-сюда посыльные, передавая указания. Все засуетились, проверяя оружие и боеприпасы. Забегали механики, доливая в баки немногочисленной техники горючее.
Отряды готовились к решительному броску. Дело теперь упиралось только в артиллерию. К утру, если всё будет хорошо, мы достигнем пригородов Джибути. Однако жилые кварталы джибутийской бедноты нас совсем не интересовали. Наша цель – французская военная база и международный аэропорт. Ну, и морской порт, разумеется. Заняв или окружив их, мы лишим власть поддержки.
К середине ночи на фоне абсолютно чёрного неба засияли всполохи зарниц, загрохотали орудия, и ливень мин и шрапнели обрушился на занявших оборону защитников столицы. Это по позициям правительственных войск открыли огонь все афарские батареи, как артиллерийские, так и миномётные. Небо рассекли огненные пунктиры трассеров и летящих снарядов. И вскоре после этих ярко-белых вспышек на позициях исса расцвели жёлто-оранжевые всполохи взрывов. Засвистели свою песню смерти осколки, выкашивая сидевших в неглубоких окопчиках людей. Долетало даже до французов, что находились далеко позади.
Вообще, мало кто из джибутийцев окапывался, находясь на позициях. Поэтому потери исса не поддавались никакому описанию и не шли в сравнение с французскими. Батареи правительственных войск, конечно, пытались отстреливаться, но делали это как-то хаотично. А огонь со стороны афаров всё нарастал и нарастал… Пока внезапно словно по команде не прекратился…
Тысячи повстанцев под руководством и предводительством моих людей неудержимой рекой хлынули вперёд! Вообще-то сначала я собирался обеспечить зельем ночного видения только своих бойцов. Однако, когда представил, как остальные бегут в никуда, спотыкаются, падают, неизбежно отстают и в итоге теряют своих предводителей из виду, решил дать зелье всем участвующим в ночной атаке, без исключения. Можно, конечно, было бы как-то обозначить наступающих в авангарде эфиопских диверсантов, но не фонарики же на них вешать?! Чтобы афары ненароком не перестреляли друг друга и моих бойцов, приняв их за врага, мне пришлось пойти на жертвы и выдать им столь необходимое зелье ночного зрения. Благо оно было в виде концентрата, и хватало его с избытком.
Бой оказался недолгим и позорным для исса. Разбегаясь во все стороны, они не понимали, почему солдаты противника находят их с такой лёгкостью! Побросав тяжелое вооружение, правительственные войска массово ломанулись к быстроходной технике, стремясь как можно быстрее покинуть место сражения. Не помогли ни французы, ни осознание того, что позади них находится никем не защищённый город.
Афары наступали. Взяв позиции, они двинулись дальше, пока полностью не очистили всю дорогу. Путь на Джибути свободен! Лишь далеко впереди светлячками горели огни удирающей французской техники.
– Вперёд, только вперёд! – орал Мафар и, первым усевшись на броневик, рванул в сторону города.
А вот меня что-то не тянуло мчаться по, казалось бы, пустой дороге в первых рядах. Вместо этого я занялся перегруппировкой, собирая свои отряды в один кулак и заодно сворачивая артиллерию.
Неожиданно со стороны дороги на столицу чернота ночи озарилась сразу несколькими яркими всполохами. И через мгновение до нас долетели звуки мощных взрывов. Тёмное небо озарили мощные факелы полыхающей боевой техники.
– Что за херня? – не сдержал эмоций один из советников.
– Разберитесь. Очевидно, там либо засада, либо мины.
К сожалению, чуть позже одно из моих предположений подтвердилось. Ехавшие в авангарде афаров бронемашины, на одной из которых был и генерал Мафар, действительно подорвались на минах. А вместе с ними в воздух отправилась и пара грузовиков. Отходя, французы полностью заминировали полотно дороги на протяжении двухсот метров.
Что ж, весьма предусмотрительно с их стороны и безалаберно с нашей. О минных полях никто из нас почему-то не подумал. Это и стало причиной потери техники и гибели генерала.
Когда, аккуратно преодолев заминированный участок дороги, мы вышли на окраины города Джибути, до рассвета оставалась ещё пара часов. Ну что ж, теперь главная цель – аэродром и французская военная база. Светлело. Досконально рассмотрев окраины Джибути, я отнял бинокль от глаз. Следующее слово за французами, а нам пока торопиться не стоит. В общем, ждём-с.
***
Полковник Жерар Гепард хмуро смотрел на висевшую в штабной комнате карту. Позади него находился развёрнутый полевой пункт управления, в котором уже вовсю кипела работа штабных офицеров. В другой комнате располагались станции международного телеграфа и телефона. Так что связь у него имелась как с вышестоящим начальством, так и с подчинёнными.
Офицеры пункта управления непрерывно связывались с нужными абонентами и передавали всю требуемую информацию, разумеется, в первую очередь ставя в известность полковника. Обстановка накалялась, и уже к обеду всем стало понятно, что Аптидону власть не удержать. Повстанцы, негласно поддерживаемые эфиопами или кем-то ещё, скорее всего смогут прорвать позиции и поставить перед этим фактом джибутийского президента.
Отбросив всякую субординацию, Гепард по поступавшим сводкам отмечал на карте месторасположения противника и правительственных войск.
Афары поначалу нагло атаковали. Наконец, правительственные войска объединёнными усилиями смогли остановить повстанцев. Плохо согласованные меж собой отряды афаров, получив отпор, в итоге откатились назад. Об этом тут же доложили в Париж, чему там несказанно обрадовались. Однако отступили афары лишь для подготовки более мощного выступления. И часа через два началась новая атака, едва не закончившаяся победой повстанцев. Все сразу несколько приуныли. Поводов для надежд оказалось слишком мало.
В ходе второй афарской атаки погибли три французских вертолёта. О текущей ситуации полковник сразу же сообщил в Париж, заодно изложив свои предположения и выводы. Всем стало ясно: дальше будет только хуже! Доклад полковника вызвал переполох в Париже. На него вышли министр заморских территорий и министр обороны, чтобы лично выспросить о положении дел. Выслушав его, они отправились посовещаться о возникшей ситуации и принять собственное решение.
