Благородному Дону было немного за 40, но благодаря слегка детскому выражению его круглого с полноватыми губами лица он выглядел моложе своих лет. Стригся он коротко, но достаточно редко, и к описываемому моменту его заметно отросшие волосы торчали в разные стороны. Роста он был среднего. Немного полноват. Одет в растянутую и заметно полинявшую футболку серо-синего цвета, старые синие шорты а-ля семейные трусы и черные хронически пыльные цельнолитые шлепанцы из пористой резины.
За этой внешностью скрывался острый, аналитический ум, бульдожья хватка и воля, которой позавидовали бы даже герои Джека Лондона. Благодаря этим качествам он уже более пяти лет занимал должность руководителя южнороссийского сектора Главной Санитарной Инспекции (ГСИ), которая была создана сразу же после Второй мировой войны в качестве надгосударственного органа, контролирующего человечество с целью пресечения глобально опасной деятельности людей и поиска оптимальной стратегии развития человечества. А так как она была создана на более высоком уровне реальности, подавляющее большинство людей нашего уровня даже не догадывается о ее существовании.
Дело в том, что мультивселенная или мультиверсум состоит из множества не параллельных, а иерархических миров. При этом каждый нижний мир является как бы отражением более высшего. В результате обитатели более высоких миров при наличии соответствующих навыков легко могут перемещаться в более низкие миры и обратно. При этом все, что они приносят с собой, автоматически трансформируется в сознании жителей нижних миров в привычные для них отражения. Проникнуть в более высокий мир способны лишь особо одаренные единицы. На них охотится кадровая служба Инспекции.
Благородный Дон сидел на своей любимой скамейке на краю парка Островского возле сельмашевского ДК и самозабвенно ел мороженое. Был один из тех августовских дней, когда сводящая с ума жара уже спала, и в тени высоких деревьев, скамейка стояла под одним из них, было приятно прохладно. В такой день торчать в офисе было бы преступлением, и Благородный Дон базировался в парке.
В 14—35 к нему подсел санитарный инспектор Олег Владимирович Климов, высокий, с начинающей появляться сединой в коротких темно русых волосах мужчина с внушительного размера, но не совсем уже безобразным животом. Лицо у него было не то, чтобы красивым, но приятным и располагающим. Серо-синие глаза – живыми и умными. Одет он был в немаркого цвета свободную футболку, серые шорты и босоножки с застежками на липучках. Ему было 35 лет.
Минут пять они сидели молча, словно наслаждаясь прохладой и относительной тишиной, затем Благородный Дон спросил:
– Ты уже слышал о вчерашнем убийстве?
– Не имею привычки подслушивать, – ответил санитарный инспектор, вспомнив пьесу Уайльда. Он считал, что раз невозможно одновременно думать о нескольких вещах, то, забивая голову бесполезными мыслями, ты собственноручно лишаешь себя шанса подумать о чем-то полезном или приятном, поэтому всячески избегал ненужной информации, а особенно новостей и сплетен.
– Вчера у своего дома был застрелен из проезжающей машины шестью выстрелами в грудь Комиссаров Сергей Викторович.
– Важная птица?
– Безработный рисователь комиксов. 28 лет. Жил на подачки родителей, так как творчество не принесло ему ни копейки.
– Тогда причем здесь мы?
– Ты не поверишь, но вскрытие показало, что смерть наступила в результате утопления в реке. Более того, состав воды не характерен для водоемов Ростова и области.
– Они не перепутали тела в морге?
– Наши специалисты перепроверили. Если бы они не знали обстоятельств дела, то поручились бы, что убийцы стреляли в труп.
– А насколько вы уверены, что его застрелили у дома, а не где-нибудь еще? – не удержался санитарный инспектор.
– Есть масса свидетелей и запись камер видео наблюдения.
– И как это возможно?
– А это ты мне расскажешь. Причем, надеюсь, в ближайшее время. При нем нашли вот это. Как тебе такое? – спросил Благородный Дон, достав из лежащего рядом с ним пластикового пакета журнал комиксов и передав его санитарному инспектору.
На обложке был нарисован Памятник Неизвестному Неизвестному – этакое трехмерное пятно Роршаха, установленное в этом году на площади перед головным зданием Инспекции в Мелиополисе или городе городов, так как каждый город на нашем уровне реальности является лишь одной из множества его граней. По идее, комиксоваятель никак не мог знать о его существовании.
– Действительно интересно, – только и смог ответить санитарный инспектор.
– Ну, раз тебе уже интересно, можешь приступать к расследованию. Комикс не забудь.
«Родительские подачки» были довольно-таки щедрыми, так как покойный художник жил в двухкомнатной квартире в элитном доме в центре Ростова. В каждом подъезде сидел консьерж-охранник. Рядом, правда, стояли развалины барака времен торжества социализма, с проживающей там соответствующей жилью публикой. Что поделать – в Ростове блеск и нищета еще не расселились по разным районам.
Было бы неплохо просканировать место преступления, но санитарному инспектору с большим трудом давались межпиксельные технологии, и он вряд ли смог бы обнаружить что-либо интересное посреди людной улицы. Отсутствие таланта к изменению состояния сознания компенсировалось развитым чувством опасности и интуицией, которые не раз спасали его от беды.
Несмотря на элитность дома, в нужном подъезде дежурил вахтер из возрожденных казаков. Об этом, в частности, свидетельствовали следы развитого алкоголизма на его лишенном признаков интеллекта лице и какие-то нелепые награды на форменной рубашке. Санитарный инспектор сунул ему под нос удостоверение, которое в сознании охранника трансформировалось в удостоверение офицера ФСБ.
– Где лифт? – спросил он.
– Прямо и направо, – услужливо ответил вахтер.
Квартира была отделана и обставлена прагматично, без лишних затрат, но и без чрезмерной экономии. В комнатах была поклеена светло- и темно-бежевая рогожка на стенах и белая на потолке. На полу лежал линолеум с рисунком под паркет. Не так «круто», как ламинат, зато намного проще в укладке и эксплуатации. На стенах в туалете, ванной и коридоре – панели. Тоже удобная вещь.
Кухня была упакована не только мебелью и посудой, но и хорошей бытовой техникой. Скорее всего, художник любил готовить.
В тусовочной комнате стоял удобный диван, пара кресел, несколько шкафов, и стол с компьютером. Рядом с монитором лежал графический планшет. У стола стояло дорогое офисное кресло. Кроме этого там был 3д телевизор и дорогущая стереосистема.
