Анатолий Петрович посмотрел на свои часы. До взлета оставалось немного, давно объявили посадку, а он все медлил. Он отошел от табло и подошел к окну, через которое видно было посадочное поле. Шел снег, и это было символично. Что ж! За спиной седьмой десяток, разведенная жена с кучей любовников, две взрослых дочери и пятеро внуков, да еще старик-отец, полностью выживший из ума и паразитирующий на его терпении. Ну, что еще? Да, пожалуй, Людка из Сыктывкара, но это все какие-то сантименты…
Он встал в очередь за молодой парой, видимо отправляющейся в Мексику на отдых. За спиной рюкзаки. Они что с палатками едут что ли? Ну, бог с ними! Молодежь! Вот он в свои двадцать лет был героем труда, тружеником, начальство без него как без рук, он и отпуска не видел, отказывался, да какой отпуск, когда стране нужен план.
«Ну, Петрович, как же это ты решился?» – спросил он вдруг себя.
«К черту все, сколько можно, хватит, пора и честь знать!» – вот такие мысли появлялись в голове нашего героя, пока очередь медленно двигалась к стойке регистрации.
Потом в голове запел предательский мотив Малинина «Поручик Галицын, а, может, вернемся?» Терпеть не мог он Малинина, а тут, зараза, привязался.
Буквально на днях Анатолий Петрович продал свой огород в четыре сотки. Ну, огородик так себе, не на Рублевке, но поближе к столице. Почти тридцать лет сажал там картошку с капустой, дачи не построил, лишь сарайчик от дождя. Дачи не строил намеренно, не потому что денег не хватало. Наоборот хватало! Просто, зачем строить хоромы, когда все равно помирать. Вот так всю жизнь и просуществовал этот огородик в четыре сотки, зарастая травой и малиной, в окружении коттеджей и вилл. Не жалко огорода! Хотя жаль виноград. Его Анатолий Петрович все же любил. Хотя, если бы его кто спросил, любил ли он кого в жизни, он ответил бы, что глупости все это, или еще более угрожающей фразой «Чего?». Так что лучше не спрашивать.
Но читатель должен знать все об Анатолии Петровиче. И если и любил что Анатолий Петрович по-настоящему, так это этот виноград Изабелла, удивительно живучий в наши московские морозы. Да и вино из него отменное получалось. При правильном уходе и обрезке виноград вызревал, хотя конечно раз на раз не приходилось. Вот прошлым летом не вызрел, но Анатолий Петрович – умный мужик, добавил мед и приготовил вкусное вино. И пил его в одиночку, иногда с бывшей женой и соратницей по коммуналке, но большей частью в одиночку. Так надежнее как-то.
– Ваш билет и паспорт! – спросили его вдруг на стойке, и наш герой протянул документы.
– Проходите, сеньор Синичкин!
«И все? Так вот легко?» – не унималось в голове.
Люди погрузились в автобус, кто сидел, кто стоял. Анатолию Петровичу уступили место. Видимо, его грузный вид измотанного, уставшего человека вселял людям уважение, а, может, даже сочувствие у молодой женщины. Он присел на ее нагретое место, побеспокоил рядом сидящего мужичка в деловом костюмчике, читающего газету на испанском.
– Ну все, поехали? – сказал Анатолий Петрович на весь салон, но автобус не спешил. Может, рейс задерживается.
Он невольно посмотрел на женщину, которая уступила ему место. Молодая, красивая, около сорока лет, стройные ноги, вот пожалуй и все, что увидел Анатолий Петрович.
– Да-c… – сказал он вслух и достал из кармана початую бутылку виски.
– Как Вас пропустили? – искренно удивилась женщина. – У меня две бутылки отобрали, сказали «нельзя».
Он посмотрел на нее уставшими глазами, сделал паузу и отвинтил крышку бутылки.
А почему, правда, у него не забрали алкоголь, хотя черным по белому предупреждали, что с собой ничего не проносим?
– Да-с, не посмели! – и он опрокинул бутылку в свое иссохшее горло.
Мужичок в костюмчике еще больше отодвинулся к окну, и Анатолий Петрович позволил себе по-барски раздвинуть ноги.
– Да-с, не посмели! – зачем-то он еще раз сказал эту фразу, и ему она очень понравилась своей многозначительностью.
На этот раз он взглянул в лицо этой женщины и увидел обычное русское лицо, светлые волосы, серые глаза, небольшой рот.
– Можно? А то я так волнуюсь! – улыбнулись эти тонкие губы, и он протянул ей бутылку.
– Отличный виски! – пригубила женщина.
– Э… нет… не отличный… полное г…! – выругался Анатолий Петрович, – чай со спиртом, дурят нашего брата! Но ничего! Русская печень все стерпит, все!!!
И Анатолий Петрович показал в потолок свой мощный кулак. Да таким кулаком в свою молодость он быка валил, да и сейчас есть еще силы, есть!
Женщина улыбнулась, не замечая его грубость, и сделала еще один скромный глоток.
– Вы знаете, там у них текила с солью, ух… гонят из кактусов, пробовали?
Анатолий Петрович покачал головой, думая про себя, что эта женщина и не такой уж плохой собеседник.
– Зачем Вам туда? – спросил он ее напрямик, – зачем?
Она опять улыбнулась и отдала ему почти уже пустую бутылку. Затем она наклонилась к Анатолию Петровичу так, что ее белокурая прядь тронула морщины на его потном лбу, и он невольно вдохнул хороший женский запах.
– В Мексике можно неплохо заработать на продаже человеческих органов, – прошептала она на ухо Анатолию Петровичу, – там хороший кокс, самые древние пирамиды, ну и лучшие пляжи само собой.
Анатолий Петрович посмотрел на нее, пытаясь понять, шутит она или говорит правду, но автобус тронулся, и женщина перехватилась за поручень и отвернулась.
– Ну что там пишут-то? А? – не унимался Анатолий Петрович.
На этот раз жертвой его любопытства был сосед в костюмчике.
– Да ничего особенного. Вот нападение вооруженных бандитов на целую деревню, перекрыли мост и целый день грабили крестьян, уносили все, что можно, даже старые телеги, дикари!
– Да-с! – многозначительно икнул Анатолий Петрович и поставил пустую бутылку себе под ноги. – Да-с.
Он представил, как вооруженные бандиты заходят к нему на огород в надежде поживиться морковкой. «Ну, бл..!», – кричит им Анатолий Петрович, хватая лопату и еб..ша их с плеча. «Капиталисты, бл..!».
Автобус качнуло, видать, приехали. Люди стали выходить и подниматься по трапу самолета. Снег по-прежнему шел.
«Насколько я еду, а? – подумал Анатолий Петрович, пропуская вперед пассажиров, – ну на год где-то, если дед не помрет, хотя наверно, старый хрен всех нас переживет!»
И тут он хотел было сделать шаг назад, то есть отказаться от этой поездки, и на это Анатолий Петрович был способен, ему не жалко было денег, он вообще их никогда не считал, даже когда их и не было.
– Давайте я Вам помогу! – услышал он знакомый голос своей собеседницы. И она протянула ему руку.
