Место, которое похоже на меня….
Пиликание светофора вернуло мои мысли в реальность. Снова я о чем-то задумалась. Странно как порой в какие-то несколько секунд можно прокрутить в голове ряд сюжетов на разные темы и прийти к выводу, что пора в этой жизни что-то менять. Шагая по сырому асфальту, я переключаю музыку в плейере и задаю себе настроение. Наверное, все дело в этой неустойчивой весенней погоде, в этих странных майских днях.
Я заворачиваю за угол супермаркета и ступаю по парковке одного из моих любимых кафе. При входе услужливые официанты встречают меня знаменитым: Добро пожаловать!
Обстановка самая семейная – дети бегают босиком, молодые мамочки увлеченно набирают послание на мобильных телефонах самой последнее модели, отцы задумчиво курят. Вполне обычно для Японии, чтобы одна семья пришла и села за один стол, но каждый занимался своим делом. Так же не удивляюсь и молодым парочкам на свидании. Видно те, что за столиком у окна только пришли, потому что они весьма оживленно изучают меню. Но вот те, что сидят в зале для курящих выглядят так, словно мест не было и два незнакомых человека сели за один стол. Она изучает содержимое тарелки, а он, держа в руках сигарету, листает журнал. Сплошь и рядом, люди сидят друг напротив друга, но между ними словно нет никакой связи.
Окинув взглядом общество с пустыми лицами, за столиком в углу я замечаю Sodjiro. Он сидит в лучах утреннего солнца, задумчиво листая ламинированные страницы меню. Взгляд его словно и не обращен на картинки блюд, скорее Sodjiro просто задумался о чем-то внутри него, а его руки словно сами по себе продолжают перелистывать страницы. На его запястье аккуратно красуются часы фирмы Bulgari, хоть и одет он просто – синие джинсы и серая «безымянная» толстовка.
Мы познакомились несколько лет назад, когда он был на третьем курсе университета. Прошло около трех-четырех месяцев как я приехала в Японию. В моих глазах горел огонек и блистала голубая надежда, что здесь я обрету много новых добрых друзей. Для новичка в Японии нет недостатков. Япония тщательно скрывает под маской. Туристы и стажеры, пробывшие в этой стране месяц-другой вряд ли смогут понять бич японской жизни. Это уникальное японское общество – глядеть на него со стороны весьма забавно. Изо всех сил я старалась знакомиться со студентами, но рано или поздно наступал момент, когда они начинали отдаляться. Сейчас некоторые из них даже не приветствуют меня, а просто проходят мимо. И если раньше было желание и силы, чтобы понять этот стиль общения, то после того, как я познакомилась с Sodjiro, окружающие стали для меня просто группой проходящих мимо людей.
На третьем курсе у Sodjiro был английский, который он отлично освоил в теории, но разговорный язык никак не давался ему. Учитель рассказал ему обо мне и посоветовала потренироваться. Я помню, как он в первый раз подошел ко мне весь такой стильный и привлекательный, но совершенно не умеющий выражать свои мысли на английском. Может дело было в том, что я его не слушала, а просто им любовалась. Вот что и умеют японские парни, так это правильно одеваться и следить за внешним видом.
– Привет, я Sodjiro, – сказал он на английском с ужасным акцентом. – Я слышал? Я слушал, – пытался он выстроить предложение, но выглядел так, словно заикается.
– Привет, очень приятно Sodjiro, – бегло сказала я на его родном языке. – Ты можешь говорить на японском. Преподаватель Судзуки рассказала о тебе. Я с удовольствием потренируюсь с тобой.
Sodjiro с облегчением посмотрел на меня и сказал:
– Ты отлично говоришь по-японски. Мои родители готовы платить за репетитора. По каким дням мы смогли бы тренироваться?
Мы сверили наши блокноты (да-да, в погоне за подражанием я завела себе блокнот, в котором конечно же почти все поля были пустыми) и обозначили для начала два дня в неделю – по утрам в субботу и воскресенье в семеном кафе-реторане «Скай-ларк».
С того дня это кафе стало нашим местом для встреч. Сейчас мы встречаемся здесь уже не для занятий английским, а просто по привычке. Честно сказать, английский ни его, ни меня уже не интересует. С тех пор как в прошлом году Sodjiro устроился на фирму, его единственным занятием стала его работа. Наши встречи сократились до одного раза в две недели, а порой мы не видимся около двух месяцев.
– Привет! В меню появилось что-нибудь новое? – поприветствовала я своего друга.
– Привет. Ты опоздала, на пятнадцать минут, – нескрыая недовольства пробубнил Sodjiro.
– Извини, просто не могла найти ключи от квартиры, – нисколько не стесняясь своего опоздания заявила я.
– Ясно, – выдал он сухо, но тут же смягчился, – Закажем для начала кофе?
– Да, пожалуй, – улыбнулась я.
Нажав на кнопку, мы, молча, сидели в ожидании официанта. Молодой парень, похоже, недавно появился в этом кафе, подошел с неподдельной улыбкой и, обращаясь к Sodjiro, спросил о заказе.
– Два капучино, пожалуйста, – ответила я.
– Это все? – спросил официант Sodjiro, улыбаясь широко нам обоим.
– Пока да, снова ответила я.
Официант записал заказ, и повторил его вслух. Sodjiro махнул головой в знак подтверждения и официант откланялся. Для меня это стало уже привычно быть игнорируемой некоторыми японскими служащими сервиса. Раньше меня это задевало, потому что я знаю японский язык, а мне настойчиво пытались объяснить на английском, либо вовсе обращались к моему японскому соседу. Но таково культурное восприятие в этой стране, а может быть только на Хоккайдо – достаточно просто иметь европейскую внешность, чтобы у японца возникли трудности при общении. Все японские парни и девушки, с которыми мне доводилось знакомиться в институте или где-либо еще зажимались так словно стеснялись меня, всматривались в мое лицо словно искали десять различий между нами. Некоторые и вовсе пытались изо всех сил применять английскую лексику, но звучало это настолько по-японски, что сложности в понимании только возрастали. Подобные ситуации заставляли меня думать, что я совсем не научилась разъясняться на этом языке, но потом я поняла, что они просто не слушают меня, а я устала разбирать их англо-японскую болтовню.
С Sodjiro все было иначе. Он не притворялся, а вел себя совершенно на одном уровне несмотря на то, что на момент нашего знакомства практики у меня особо не было и выражать мысли у меня получалось иногда довольно странно. Но я не чувствовала этой разницы, потому что он не выделял ее. Sodjiro спокойно и непринужденно поправлял мою речь и продолжал слушать дальше. Его глаза были полны тепла и доброты, но порой в них просвечивалась некая душевная грусть, и меня всегда озадачивало это. В одну минуту он мог задуматься о чем-то и отвести взгляд, но стоит его окликнуть, как вновь на его лице озарится теплая улыбка. С тех пор его привычки почти не изменились, но его грусть по-прежнему была неведома мне.
