— Помнится, ты что-то такое лепетала про журналистику?! — Ленивый голос Алекса остановил меня на полушаге. — Передумала? Вот и молодец — поняла всё-таки, что нечего одуванчикам там делать! Слышал, миссис Лэй открыла кружок художественного вязания… ты, конечно, посещаешь?
Я подумывала о лягушке? Не-е-ет! Ружьё было верной идеей!
— А я слышала, храмовник Лэй открыл классы романтического стихосложения и языка цветов, ты, конечно, уже записался? — В моих словах звучал мёд, но в глазах, полагаю, разгоралась жажда крови.
— Я бы с удовольствием, но так занят работой! "Вестник" — это тебе не "Летописи Лайтхорроу". Состряпанными на разбитой коленке историйками про урожай яблок и рецептами варенья не обойтись.
Сказать, что я вскипела, значило, ничего не сказать! Я была похожа на вулкан за секунду до извержения. Конечно, мои скромные попытки пробиться хотя бы в местную газетёнку с высоты полета столичного репортера смотрелись довольно жалко, но говорить о них в настолько уничижительном тоне?!
— К чему столько зависти? — с трудом совладав со злостью, спросила я. — Говорят, твой отец планирует купить "Летописи", тут-то у тебя и появится прекрасная возможность тоже в них пробиться. — Я помедлила и мстительно закончила фразу: — с "Вестником" же удалось.
Алекс медленно, словно нехотя, сел и, прищурившись, посмотрел на меня. На лице его была неизменная улыбка, но я нутром чувствовала, что задела за живое. В нашем городишке никто кроме меня не считал, что престижная работа досталась золотому мальчику благодаря акциям его папочки, но, похоже, в столице встречались более догадливые.
— Крошка, ты всерьёз полагаешь, что, завладей газетой твой отец, тебе доверили бы что-то серьёзнее статей про пироги?
— Я полагаю, что, будь мой отец хозяином половины акций "Вэлларийского вестника", я бы писала о политике, экономике и международных отношениях, а не строчила который год скандальную хронику бомонда.
— Чтобы печататься в серьёзном издании, одуванчик, кроме ничем не обоснованных глупых амбиций и связей в руководстве нужно хотя бы уметь связно излагать свои мысли. Я уже молчу о чутье на… Как ты там выразилась? Ах да, на скандалы!
— Излагать, мистер хам, я умею не хуже тебя! А что касается чутья, так тебе и не снились мои задумки!
— Ну-ка, ну-ка, давай поподробнее! Что там мне не снилось? Наверное, сверхважный репортаж о ежемесячной ярмарке в Лайтхорроу? Что ж, признаю — подобные сюжеты мне не снятся. Я как-то больше на расследование криминального прошлого герцогини Айвори настроен.
— А на рыжей методы отрабатываешь? — Съязвила я.
— Хочешь на ее место, крошка? Подрасти сперва и лет через пять обращайся!
— Через пять лет я буду известной журналисткой, а ты так и останешься пустоголовым сплетником! Мне только-то и надо, что пробиться в печать, достаточно будет всего одной хорошей статьи и…
— Думаешь, это так просто? Захотела и написала шедевральную заметку? Ну что ж, я готов предоставить тебе шанс! — К Алексу вдруг вернулось всё его самодовольство сытого котяры. — Напиши! И если это будет действительно хоть на что-то похоже, я пропихну твоё творение в "Вестник"! Этот номер уже сдан, до сдачи следующего три дня, а вот после него… У тебя десять дней, одуванчик! Дерзай!
