1. Глава 1. Символы
— Эльга! — резкий окрик заставил меня втянуть голову в плечи, ожидая удара. — Почему так мало камней?!
Мачеха занесла руку, чтобы отвесить мне подзатыльник.
Я зажмурилась и съёжилась: пусть лучше один раз ударит и выпустит пар, чем затаит злобу и будет весь день меня изводить. У меня есть причины терпеть, потерплю.
Но удара не последовало.
Я осторожно огляделась. Мачеха стояла в низком поклоне, а на пороге возвышался старейшина.
— В чём провинилась ваша дочь? — задал он вопрос низким гнусавым голосом.
Я невольно попятилась, стараясь сгорбить плечи и стать незаметнее.
Как же он некстати!
Ведь сейчас я в домашнем платье, а не в обычной мешковатой рубахе, скрывающей фигуру. Да ещё и из-за соринки, попавшей в глаз, мне пришлось умыться, а значит смыть грязь с лица.
Мой погибший отец, едва я начала взрослеть, научил меня наносить на лицо пятна, чтобы исказить черты и скрыть мою красоту. Он говорил, что я ещё красивее, чем моя мать, её он защитить не смог, но меня научит всему, что поможет мне сберечься.
Я уставала из-за тяжёлой работы, из-за подготовки к ежегодному празднику, и стала беспечна. Похоже, что старейшине на улице удалось меня рассмотреть, поэтому и зашёл сейчас в наш небогатый дом, хотя ему совершенно незачем.
Плохо. Очень плохо.
Я наклонила голову и мазнула щёку грязью на руках, может хоть так на меня перестанет бросать масляные взгляды этот старый развратник.
Старейшина для своих годов был крепок, и даже в некоторой степени по-мужски привлекателен. Мои подружки с большой охотой разделяли с ним ночь, соревнуясь, кого из них этот охотник до девичьих прелестей больше раз доводил до удовольствия.
Мне всё это было не нужно. Хоть я, в свои девятнадцать, могла создавать семью, но не торопилась. Когда встречу того, кого полюблю, вот тогда и будет у меня всё по-настоящему.
Я украдкой посмотрела на старейшину, который жадно пялился то на мою грудь, то на лицо, и меня передёрнуло.
— В чём провинилась дочь? — едва приходя в себя от потрясения из-за старейшины на пороге, переспросила мачеха, — вот, камней для жертвенного узора мало принесла. Праздник уже завтра, от нашего двора не хватит.
Старейшина с иронией покосился на внушительную кучу ровных круглых белых камней в корзине. Сам-то знает, как сложно такие искать, только в горах за поселением. От каждого дома по доле, я полгода их собирала. У нас камней более чем хватало, это было очевидно.
Да и камни красивые, белые и круглые, не придраться, их хорошо зачернит жертвенный огонь.
— Ты права, — задумчиво сказал он, обшаривая меня липким взглядом, — камней твоя дочь могла бы собрать побольше. Как её зовут? Эльга? Точно, Эльга. Ты права, маловато, но ещё пол-корзины, тогда я смогу вас допустить в ближний круг.
Мачеха выпрямилась, жадно сверкая глазами. Ещё бы. Ближний круг во время праздника означал больше продуктов на весь год, лучшие места для выращивания урожая, да и доля сборщика в лесу была бы увеличена.
Откуда такая щедрость? Мачеха явно понимала, откуда, потому что переводила взгляд с меня на порочно улыбающегося старейшину, на камни, и снова на меня.
— Эльга, хватай корзину, — распорядилась мачеха, — и живо в горы, пока ещё светло. Половину корзины успеешь набрать.
Я покорно кивнула, привычно подавляя злость, опустила голову ниже и бросилась в сарай. Схватила корзину и побежала к горе, стараясь успеть добраться до вершины засветло. Там, я знала, ещё должны оставаться белые камни.
Если старейшина решил расщедриться, такую удачу глупо упускать: моего маленького братишку, жившего после смерти отца у родственников, на следующий год должны отдать в обучение охотникам. Я должна помочь собрать недостающую часть оплаты за дорогое обучение, а потом насобирать себе на учёбу.
Отец считал меня смышлённой, научил грамоте, говорил, что мне нужно учиться в городе, что я достойна лучшей жизни, чем прозябание в нашей глухой отдалённой деревне.
После смерти отца на охоте мачеха отдала брата родственникам, а меня оставила жить у себя как служанку и рабочую силу.
Я терпела тяжёлую работу и унижения. Мне было ради чего терпеть.
Я смогу. Я помогу брату, насобираю себе на учёбу, и уйду в город.
Уж там я найду себе и занятие, и мужа достойного, и смогу создать хорошую семью. Я смогу жить счастливо. Я хочу и смогу. Нужно только ещё немного потерпеть.
С таким мыслями я добралась до горы. Там была расщелина, куда боялись пробираться, там точно должно быть много камней.
Погибший отец меня воспитывал в строгости. Бывший воин, он тренировал меня, обучая выживать в горах. Я сильная и лёгкая, поэтому легко справлюсь с опасным спуском в расщелину. Нужно торопиться, пока ещё светло, чтобы было видно камни.
Мне очень нравилось бывать в той расщелине. Мне казалось, что там звучит тихая красивая мелодия, я часто там подолгу сидела, вслушиваясь, чувствуя, как на душе воцаряется покой.
Я ловко спустилась в расщелину. Камней нужной форма и цвета здесь было много, я насобирала половину корзины засветло. Прикрепляя корзину к верёвке, чтобы поднять её наверх, я вдруг увидела блеск в одной из трещин.
Снова я услышала ту самую красивую нежную мелодию. На этот раз мелодия лилась из трещины.
Стало любопытно. Я заглянула внутрь, протянула руку, чтобы коснуться золотистых искр, и вдруг моя рука вспыхнула пламенем, вокруг неё закружились золотистые символы.
Странно, но я не чувствовала страха, наоборот, впервые после смерти отца я почувствовала себя по-настоящему уверенно и спокойно.
Огонь вокруг моей руки горел ровно и ярко.
Странные символы опустились на запястье, словно браслет, потекли по руке вверх, и вскоре огонь погас, а по рукам и ногам, и, похоже, по всему телу, засветились ещё более сложные знаки.
Вскоре всё стихло. А я… Мне было очень и очень хорошо.
Я чувствовала, что прикоснулась к чему-то древнему, мощному, и очень меня… любящему? Легко улыбаясь, принимая происходящее как должное, я подняла по верёвке корзину с камнями и поднялась сама.
Не знаю, что это было, но я чувствовала всей кожей: произошло что-то очень и очень важное, что ощущалось как очень правильное. Всё происходит именно так, как и должно происходить.
Я шла по тропинке в роще у деревни, когда прямо передо мной вышел старейшина.
Поставив корзину на землю, я пристально смотрела на него.
Он недобро улыбался, обшаривая меня масляным взглядом. Теперь понятно, почему он так легко подтвердил мачехе, что камней не хватает — знал, куда я пойду, и как я буду возвращаться.
Недолго думая, позабыв о корзине, я бросилась вбок, в гущу сада.
Ветки хлестали по лицу, царапали руки, но я бежала, что есть сил, надеясь обойти деревню с другой стороны и добежать до дома.
