Джек Керуак - Море – мой брат. Одинокий странник (сборник)

Море – мой брат. Одинокий странник (сборник)
Название: Море – мой брат. Одинокий странник (сборник)
Автор:
Жанры: Контркультура | Литература 20 века | Современная зарубежная литература | Зарубежная классика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2015
О чем книга "Море – мой брат. Одинокий странник (сборник)"

Еще при жизни Керуака провозгласили «королем битников», но он неизменно отказывался от этого титула. Все его творчество, послужившее катализатором контркультуры, пронизано желанием вырваться на свободу из общественных шаблонов, найти в жизни смысл. Поиски эти приводили к тому, что он то испытывал свой организм и психику на износ, то принимался осваивать духовные учения, в первую очередь буддизм, то путешествовал по стране и миру. Единственный в его литературном наследии сборник малой прозы «Одинокий странник» был выпущен после феноменального успеха романа «В дороге», объявленного манифестом поколения, и содержит путевые заметки, изложенные неподражаемым керуаковским стилем. Что до романа «Море – мой брат», основанного на опыте недолгой службы автора в торговом флоте, он представляет собой по сути первый литературный опыт молодого Керуака и, пролежав в архивах более полувека, был наконец впервые опубликован в 2011 году.

В книге принята пунктуация, отличающаяся от норм русского языка, но соответствующая авторской стилистике.

Бесплатно читать онлайн Море – мой брат. Одинокий странник (сборник)


Jack Kerouac

THE SEA IS MY BROTHER

Copyright © John Sampas, The Estate of Stella Kerouac, 2011

All rights reserved

Jack Kerouac

LONESOME TRAVELER

Copyright © © Jack Kerouac, 1960

All rights reserved

© З. Мамедьяров, Е. Фоменко, перевод, 2015

© М. Немцов, перевод, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА

© Серийное оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014

Издательство АЗБУКА

Море – мой брат

Потерянный роман

Глава первая

Разбитая бутылка

Молодой человек с сигаретой в зуах, засунув руки в карманы брюк, спустился с низкого кирпичного крыльца из вестибюля гостиницы на Верхнем Бродвее и странным манером неторопливо зашаркал к Риверсайд-драйв.

Стояли сумерки. Теплые июльские улицы, окутанные душной дымкой, затенявшей остроконечные очертания Бродвея, кишели толпами праздношатающихся, разноцветными фруктовыми ларьками, такси, автобусами, сияющими автомобилями, кошерными лавками, киноафишами, всеми бесчисленными явлениями, что составляют искрящийся дух летнего карнавала на оживленных улицах Нью-Йорка.

Молодой человек, неброско одетый в белую рубашку без галстука, потертую габардиновую зеленую куртку, черные брюки и мокасины, остановился напротив фруктового ларька и обвел взглядом товар. В худой руке он держал оставшиеся деньги – два четвертака, дайм и пятак. Он купил яблоко и двинулся дальше, в задумчивости чавкая. Все свои деньги он спустил за две недели; да когда же он научится благоразумию? Восемь сотен долларов за пятнадцать дней – как? где? и почему?

Выбросив огрызок и по-прежнему чувствуя, что необходимо успокоить разум какой-нибудь […] канителью, он зашел в табачный магазин и купил сигару. Не зажигал ее, пока не сел на скамейку над Гудзоном.

У реки было прохладно. Позади Нью-Йорк вздыхал и пульсировал, деятельно гудел, словно Манхэттен – расстроенная струна, которую щипала рука некоего нахального и беспокойного демона. Молодой человек обернулся, и его темные любопытные глаза скользнули по высоким крышам города, затем по гавани, где мощной дугой изгибалась вереница островных огней – перепутанные бусы душных капель летнего тумана.

Сигара его горчила, как он и хотел; в зубах она была полна и обильна. На реке он едва различал корпуса торговых судов на якоре. Незримый катерок – видны лишь огни – скользил по извилистой траектории мимо темных фрахтовщиков и танкеров. Со спокойным удивлением молодой человек наклонился вперед, наблюдая за плавающими точками света, что с текучей грацией медленно двигались вниз по реке, его почти болезненную любознательность очаровывало то, что иному показалось бы обыкновенным делом.

Этот молодой человек, однако, не был обычен. Внешности довольно заурядной: рост немного выше среднего, худощавый, с узким лицом, на котором примечательными были выдающийся подбородок и мускулы верхней губы, выразительный рот, легко, но четко очерченный от уголков губ к тонкому носу, и пара спокойных доброжелательных глаз. Однако держался он странно. За ним водилась привычка высоко задирать голову, и все, что попадало в его поле зрения, подвергалось внимательному осмотру сверху вниз с отстраненной гримасой, полной высокомерного и непроницаемого любопытства.

В такой же манере, якобы умиротворенно, он курил сигару и наблюдал за гуляющими по Риверсайд-драйв. Но он был на мели и знал это; к завтрашнему дню у него не будет ни гроша. С тенью улыбки, которую он обозначил, приподняв уголок рта, он постарался вспомнить, как спустил свои восемьсот долларов.

Он знал, что минувшая ночь стоила ему последних полутора сотен. Две недели он пил и в итоге протрезвел в дешевой гарлемской гостинице; оттуда, вспомнил он, поехал на такси в ресторанчик на Ленокс-авеню, где подавали одни лишь тощие ребрышки. Там он и встретил прелестную цветную девчонку из Лиги молодых коммунистов. Он помнил, что они взяли такси до Гринич-Виллидж, где она хотела посмотреть некий фильм… «Гражданина Кейна»[1], что ли? И потом, в баре на Макдугал-стрит, он потерял ее след, встретив шестерых матросов, оставшихся без бабла; они были с эсминца, что стоял в сухом доке. Потом он припоминал, как они вместе ехали на такси, и пели всевозможные песни, и вышли у «Конюшен Келли»[2] на 52-й улице, и заглянули внутрь послушать Роя Элдриджа и Билли Холлидей[3]. Один матрос, здоровый темноволосый старшина-фельдшер, все говорил о трубе Роя Элдриджа и почему тот на десять лет опережает любого другого джазового музыканта, за исключением разве что тех двоих, которые джемовали по понедельникам «У Минтона»[4] в Гарлеме, какой-то там Лестер и Билл Уэбстер[5]; и какой Рой Элдридж выдающийся ум с неисчерпаемыми музыкальными идеями. Затем они все поехали в клуб «Аист»[6], куда другой матрос всегда хотел попасть, но так перепились, что их не впустили, поэтому они отправились на дешевые танцульки, где молодой человек купил рулон билетов на всю компанию. Оттуда они двинулись в Ист-Сайд, где мадам продала им три кварты скотча, но, когда они были совсем готовенькие, отказала им в ночлеге и выпнула прочь. Их все равно уже воротило и от заведения, и от девочек, а потому все поехали на западную окраину в гостиницу на Бродвее, где молодой человек заплатил за многокомнатный номер, они прикончили скотч и повалились в кресла, на пол и на кровати. На следующий день он проснулся далеко за полдень и обнаружил трех матросов – те развалились среди нагромождения пустых бутылок, бескозырок, стаканов, ботинок и шмотья. Еще трое где-то блуждали – может, искали бромо-зельтцер или томатный сок.

Затем он медленно оделся, не спеша приняв душ, и ушел прочь, оставив ключ у портье и попросив хозяина гостиницы не беспокоить почивающих приятелей.

Итак, он сидел без денег – осталось пятьдесят центов. Прошлая ночь обошлась в 150 долларов или около того: такси, выпивка, гостиничные счета, женщины, плата за вход в дансинг; хорошие времена на этот раз закончились. Он улыбнулся, вспомнив, как было весело, когда он проснулся несколькими часами ранее на полу между матросом и пустой бутылкой и один его мокасин был на левой ноге, а другой – на полу в ванной.

Отшвырнув сигарный окурок, он поднялся и двинулся через улицу. Затем медленно зашагал по Бродвею прочь от центра, спокойно и с любопытством разглядывая обувные магазинчики, радиомастерские, аптеки, газетные киоски и тускло освещенные книжные лавки.

Возле фруктового ларька он остановился; у его ног жалостливым плачем мяукал маленький котик, и розовый бутон его рта раскрывался сердечком. Молодой человек наклонился и поднял котика. Милый котенок, серый-полосатый, с необыкновенно пушистым для такого малыша хвостом.


С этой книгой читают
Один из величайших романов XX века в новом переводе, соответствующем поэтической и ритмической прозе Керуака. Это совершенно не похоже на то, что вы читали раньше, вас ждёт невероятный кайф, великий джаз безумных мастеров бибопа и путешествия через «просторы старой рухнувшей Святой Америки от устья до устья и от края до края». Поехали!
Джек Керуак дал голос целому поколению в литературе, за свою короткую жизнь успел написать около 20 книг прозы и поэзии и стать самым известным и противоречивым автором своего времени. Одни клеймили его как ниспровергателя устоев, другие считали классиком современной культуры, но по его книгам учились писать все битники и хипстеры – писать не что знаешь, а что видишь, свято веря, что мир сам раскроет свою природу. «Бродяги Дхармы» – это праздник
Джек Керуак дал голос целому поколению в литературе, за свою короткую жизнь успел написать около 20 книг прозы и поэзии и стать самым известным и противоречивым автором своего времени. Одни клеймили его как ниспровергателя устоев, другие считали классиком современной культуры, но по его книгам учились писать все битники и хипстеры – писать не что знаешь, а что видишь, свято веря, что мир сам раскроет свою природу. Именно роман «В дороге» принес К
Предлагаем вниманию читателей знаменитый роман современного классика в полном переводе, включая поэму «Море», являющуюся его неотъемлемой частью. Джек Керуак дал голос целому поколению в литературе, за свою короткую жизнь успел написать около 20 книг прозы и поэзии и стать самым известным и противоречивым автором своего времени. Одни клеймили его как ниспровергателя устоев, другие считали классиком современной культуры, но по его книгам учились п
Когда вам, дорогой читатель, вдруг покажется, что многое в вашей жизни было напрасным и не очень-то нужным. Когда ни с того ни с сего как-то покажется, что холодные ветры вдруг стали дуть так сильно, что уже проникли до самого сердца – настолько вы замерзли. Когда… Одним словом, когда вам вдруг станет грустно и совсем одиноко – то это значит, что вашей доброй душе необходим маленький ремонтик. Поэтому не медлите – заварите горячего чайку с варень
Главный герой повредился рассудком от осознания глубокой лживости российского общества с его антисемитизмом, агрессивностью, пресловутой «скрепой». Он пытается опереться в жизни на истинно славянское (образы Мати-Земли сырой, турицы), исповедуя любовь и благоговение перед Высшим и сущим. Врач же видит выздоровление в безусловном согласии больного с общественной ложью (образ жалоогненного змея). Любовь, мир и святость Земли – вот главное, что утве
Спустя четыре года творческой тишины, Зосима Тилль возвращается к своим читателям. Сегодня за этим именем всё также стоит творческий триумвират из независимых авторов, работающих в жанре русской крафтовой литературы – Александр Чащин, Марина Александрова (Кажарская) и Виктория Травская (Кирилова), также известная читателю под псевдонимом Тори Грасс.В предлагаемый вашему вниманию сборник входят новые прозаические эссе автора, стихотворения, ранее
Четверо студентов вторгаются в квартиру с целью ограбления, не подозревая о том, что в это время там находится их одногруппница.
Эта книга посвящена удивительным возможностям человеческой психики и составляет пару с «Тоннелем в подсознание», поскольку подходит к вопросу потенциальных человеческих возможностей с другой стороны – со стороны нашего восприятия реальности.В ней на совершенно понятных и доступных для современного человека примерах объясняются многие неясные аспекты мистической практики. Автор продолжает объяснение иного подхода к реальности, альтернативного обще
Сказка о Востоке у каждого своя, и эта о моей Японии. Простым языком о загадочном…Год в Японии. Без чайных церемоний, без самураев, без восхищения «великим чудом», ну или почти без всего этого…Это рассказ о том, как она шепчет утренним ветром, как загорается первыми лучами солнца, как зацветает цикламенами, как спешит по утрам миллионами в офисы, как механично танцует в ночных клубах, как глубоко убеждена она в своей высокомерной исключительности
Брошенная целина – отсылка к советской литературе и, в некотором смысле, "ответка" российской номенклатуре, решившей лишить сельские поселения возможности самоуправления. Все закономерно. Технический прогресс – и не нужны сотни рук на гречишных полях, достаточно десятка. К чему тогда деревня? Сельчане исчезают, как вид, как образ жизни. Закрылись школы и сельские клубы, фельдшерские пункты, библиотеки. Пришла очередь сельсоветов. Это современност
Вниманию читателей предлагается сборник стихотворений. Темы: "природа", "история и общество", "искусство и творчество", "любовь и дружба", гражданская лирика, сатира и юмор. Приятного чтения!