1. Пролог
— Проходи…
Щелкнул свет, и я зажмурилась. Дорога сюда показалась бесконечной, но так даже лучше, что подальше от всего… И от всех. Я переступила порог, прижимая к себе спящего ребенка, и огляделась.
— Отопление включил утром еще. Должно быть нормально. Но если холодно будет — дай знать. — И отчим прошел через гостиную к камину. — Сейчас зажгу еще и огонь. Тут все есть теперь. Не то что раньше.
Я почти не помнила этот дом, но одна деталь сразу цепляла взгляд — мамино кресло у камина. Такое же, каким его помнила. Она всегда читала в нем книги. Тахир его оставил. И это сказало мне очень многое.
— Спальню найдешь?
— Нет.
Прозвучало виновато, и наши взгляды с Тахиром встретились. Мне не стоило рвать с ним отношения, когда мамы не стало. Но я никогда не чувствовала себя здесь своей, хотя Тахир не делал разницы для меня. А теперь я приползла к нему за помощью, потому что бежать было не к кому.
— Хорошо. Пойдем, — кивнул он.
Мы прошли к деревянной лестнице и поднялись наверх. Ксюша на руках завозилась, и я перехватила ее удобнее.
— Нужна кроватка для ребенка?
— Наверное, — растерянно кивнула я. — У нее была кроватка, да.
Он неодобрительно качнул головой.
Тахир знал все. Я рассказала ему правду — что брак мой закончился катастрофой, муж намеревается лишить материнских прав и забрать ребенка. Его слишком большие связи и средства не оставили мне выбора, кроме как бежать.
— Располагайся.
Загорелся приглушенный свет, и я оглядела комнату. Светлая, просторная и очень уютная. Все отделано деревом и камнем, на полу шкуры, а у стены большая двуспальная кровать. За панорамным окном поблескивал огоньками в ночи поселок.
— Я принесу вещи…
— Тахир, — обернулась я и еле выдавила сипло, — спасибо…
— Карина, даже не думай ни о чем, — посмотрел он на меня из-под густых бровей. — Я очень рад, что ты позвонила мне. Не переживай. Тебя и ребенка тут никто не тронет.
Я кивнула, и он вышел. Ксюша снова уснула — вымоталась. Да и я тоже. Так быстро пришлось собраться, что я не уверена, взяла ли все необходимое. Когда узнала, что бывший муж уже выехал ко мне забирать ребенка, я действовала так, будто за мной бесы гнались.
Тахир вернулся с двумя чемоданами:
— Карина, все нормально? Так и стоишь…
— Не могу ее выпустить, — призналась сдавленно, прижимая к себе ребенка. — Как подумаю, что он бы сегодня ее забрал…
Тахир поставил чемодан и уже хотел что-то сказать, как с улицы донесся звук мотора. «Не машина», — быстро подумала я, потому что сердце уже скакнуло к горлу от страха. Рычание двигателя больше походило на мотоциклетное. Отчим глянул хмуро во двор:
— Не волнуйся. Я сейчас.
И снова ушел. А я, наконец, опустила Ксению на кровать и подкралась к окну. Ничего не было видно, только пляски света во дворе. Мое окно смотрело на лес. Хлопнула дверь, лязгнул железный засов. Видимо, ворота открылись.
И у меня все похолодело внутри от мысли, что я ничего не спросила о сыне Тахира. А ведь могла бы…
Когда во дворе затих шум двигателя, я глянула на Ксюшу. Спит. И тихо прошла к дверям комнаты. Вскоре стукнула входная дверь, раздались тяжелые шаги.
— Почему ты не звонил?! — воскликнул Тахир. Будто онемел до этого, и, наконец, смог что-то сказать. И со следующими его словами, стало понятно почему: — Я думал, тебя нет уже…
— Я в пути два дня…
От этого голоса меня парализовало. Глухой, низкий и пугающий… Я вжалась в стенку, не решаясь даже пошевелиться.
— Ты весь в повязках… — сдавленно выдохнул Тахир. — Давай помогу. Как ты вел мотоцикл одной рукой?
— Кто у нас в доме? — вдруг разорвало пространство настороженным злым вопросом.
Послышался сдавленный выдох, а я перестала дышать вовсе.
— Карина, — тихо ответил Тахир.
И наступила зловещая тишина, в которой я совершенно отчетливо услышала звериное рычание…
***
2. Глава 1
Я сразу почувствовал знакомый запах, но решил, что это глюк. Этот дом в памяти всегда был связан с ней. С Кариной. Тут она мне снилась, мерещилась в каждом углу и звала. Неудивительно, что и запах ее чудился. Но стоило вдохнуть глубже — смешался с чьим-то другим, незнакомым…
— Кто у нас в доме? — обернулся я к отцу.
— Карина, — хмуро ответил тот, все еще глядя на меня во все глаза.
А в меня будто выстрелили. Я шумно выдохнул… кажется, даже зарычал. И опустил взгляд, пытаясь глупо скрыть волнение. Он серьезно? После стольких лет?
— Что она тут делает? — глухо просипел я.
Но снова вышло пополам с рычанием. Зверюга моя встрепенулась и задергалась внутри, разгоняя сердце.
— Не знаю, могу ли рассказывать, — тихо ответил он. — Это ее история. Захочет — сама объяснит. Она тут с ребенком.
Ноги задрожали, но я упрямо сжал зубы. По ощущениям — снова выстрелили. Прямо в сердце, и оно ударилось о ребра и покатилось кубарем.
Карина с ребенком.
— Ты же останешься? — напряженно потребовал отец.
Теперь точно останусь. Хотя понятия не имею зачем. Разум гнал прочь — на мотоцикл и в гостиницу, а оттуда на какую-нибудь съемную квартиру. Главное — подальше. Мне нельзя оставаться с Кариной в одном доме. Но зверь уперся всеми лапами, близкий к тому, чтобы встать поперек дверей и не выпустить эту женщину больше никуда. Он не простил ей одиночества, хотя она ни в чем виновата.
Моя жизнь, и так далекая от идеала, превратится в ад… Но разве это могло меня напугать? Я только что оттуда.
— Мне некуда идти, — посмотрел я в глаза отца, и его взгляд расслабленно дрогнул, а плечи опустились.
— Как я рад… — вырвалось у него, и он заключил меня в объятья. — Проходи. Покажи, что с рукой…
— Не заживает. Глубоко пробило, — машинально сообщил я, а сам обернулся к лестнице.
— Я хотел как раз ужин сделать. Карину только привез.
Он взялся за куртку на моих плечах, помог стянуть. Я не сдержал стона. Рана болела, и обезболивающее помогало ненадолго.
— Где тебя носило? — покачал головой отец, когда его взгляду предстало удручающее зрелище.
На войне, как обычно. И он знал ответ. Надеялся образумить. Но никому это не под силу. Я не видел другого смысла, кроме как бросать вызов смерти и выдирать из ее зубов тех, кого выдрать уже невозможно.
Мне заказывали спасение людей. И это было единственным, в чем я находил удовлетворение. Вытаскивал их из плена в горячих точках, возвращал живыми, зачастую едва не отдавая концы сам. Но волчья шкура была толстой, регенерация спасала от кровопотери, и я убирался зализывать раны и сращивать кости домой. До следующего раза.
— Я в комнату. Сил нет, — тихо сообщил, подхватил сумку и направился в противоположную от лестницы сторону.
— Есть будешь? — догнал вопрос отца у дверей.
— Позже.
— Эльдар…
— Я дома, — обернулся к нему. — Все теперь будет хорошо. Лягу спать…
— Воды хоть принесу? — не сдавался Тахир.
